Сибирский. Детектив. Бракованные - Сергей Панч

не женится. Рядом на столе валялись фотографии трупов. Сначала это было для атмосферы, теперь же Крапивина, как будто в ухо, рассказывала за что прибила каждого. Как и положено, вскоре пришло озарение, и он аж выкрикнул: «У этих пар не было детей, как и у Крапивиной!» Он позвонил Серову, чтобы поделиться своей находкой, но тот в ответ буркнул, что этот факт был установлен. Однако похвалил за усердие.

— А что говорит Крапивина про детей? — Серов в это время рассматривал черную папку в кабинете психолога и вглядывался в семейное фото Армана и Ульяны Асэрян.

Ухов наугад тыкнул в аудио. Не то. Еще один файл, следующий. Трек под номером 80005. Он нашел то, что искал.

— Мать всегда ближе к ребенку, — методично, словно отсчитывая мелочь, звонко говорила Крапивина. — В первые три года она для малыша Бог, рай и мироощущение всего. В это время у ребенка пунктирное мышление, черточки знаете, вот одна черточка — это он, вторая мать. Соединяясь, они являются целым. Отец, чтобы сохранить теплые отношения с ребёнком, должен не только тискать и кусать мягкого пупсика, но и также восхитительно относиться к матери, тогда ребенок будет чувствовать его своим. А если он чихвостит мать, скандалит с ней, то он будет ощущаться врагом. Более того вообще ко всему, что за пределом материнского тепла, ко всему чужому ребёнок будет относиться враждебно. Базовое доверие к миру. Его не будет. Так, что в раннем возрасте лет до 5–7 — при разводе ребенка лучше оставлять с матерью, если она не нарушает закон. И даже, если она спит со всем подъездом.

Ухов дослушал запись, подумал о своей подружке и решил больше не рисковать и не заниматься сексом без презервативов, даже в месячные.

Исходники/День 9/Томск. 30 декабря/Смена караула/ Файл 80006

Майорша сидела у шефа «на ковре». Распекали и бомбили за то, что она распустила журналиста, и убийцу взял он. Кузнецовой уже было пофиг, главное, без жертв. Начальник затормозил на полуслове, когда в кабинет без стука вошли двое короткостриженных в пиджаках — сотрудники ФСБ. Вовремя. Теперь Крапивина уже никуда не денется. Можно в отпуск. Она достала телефон и отправила четвертое сообщение мужу о том, что задерживается и обедать не придет. Месседж не дошел. Галочка не удваивалась и не синела. Его не было прошлой ночью, с утра он не объявлялся и весь день не выходит на связь. Как будто знал, что майорша ему изменила.

ФСБ-шники поблагодарили за работу и сказали, что если новых деталей не откроется, то останутся в стороне как наблюдатели и дадут закончить дело Кузнецовой. Впрочем, и исчезать они не намеренны. В их задание входит не только поймать серийного убийцу, но и изучить его. Поднять всех жертв.

— А если мы ошибаемся? — сама себя вслух спросила Кузнецова.

— Убийства продолжатся, девушка. Но расследовать будем мы, — улыбнулся тот что поквадратнее и пониже.

— Я в любом случае через пару недель в отпуск.

— Угу. Вопрос за чей счет. Будем надеяться, что вас отблагодарит государство за службу. Что там по экспертизе ножа?

Кузнецова прочитала отчет.

— Никаких следов, только кровь убитых Елены и Владимира. В доме следы борьбы отсутствуют, ДНК последних жертв там тоже нет. Это странно, но вполне объяснимо. Преступление было заранее спланировано. Других доказательств нет. Но главное, что мы можем увязать первый эпизод и последний. Два — уже серия, и, следовательно, прокурор может просить двадцатку. С остальными сложнее, но мы надеемся на ее признание.

— Это плохо, что вы надеетесь, а не действуете, — долговязый взял слово, и Кузнецовой захотелось двинуть ему по лошадиной челюсти.

— Не хотела говорить, но есть другое. Сейчас наш коллега в кабинете психолога нашел папку, где собраны все наши трупы. И не только. Так что косвенных улик у нас предостаточно для того чтобы надавить на нее.

— В любом случае всю информацию дублируйте нам, мы здесь, девушка, всё смотрим, но не лезем, пока у вас не возникнут проблемы. Но это пока. Так что… Флаг подхватим.

Кузнецова вновь углубилась в телефон.

— Из больницы написали. Крапивину ввели в искусственную кому. Три дня можно спокойно ждать и не дергаться. С наступающим.

Кузнецова встала и ушла.

Мои Документы/день 9/ 30 декабря. Томск/прятки/файл 80007

В травмпункте Сибирскому сделали повязку, вкололи лекарство от столбняка и отпустили. Геля предложила ему взять напрокат пуховик ее мужа, взамен прострелянному. Нянька малышей обрадовалась приезду Дениса и отпросилась на полчаса. Десятилетний племянник, не отрываясь от телефона, буркнул что-то похожее на приветственную речь и исчез в кресле. Денис злыми мыслями послал проклятье отцу этих хороших малышей и принялся играть с ними в полицейских и преступников. Средняя пятилетняя девчушка пряталась. А Сибирский с младшеньким пупсом на руках отгадывал по уликам, где же находится преступник. Даже маленькая девочка умела хитрить. Она спряталась за шторку, но перед этим сняла с себя колготки и подложила их в шкаф, что было чуть видно. Денис сразу заметил одежду, но для проформы сначала вместе с малышом глянул под стол и за кресло.

— Нет никого, — развели руками несчастные полицейские. — Где же прячется преступница? — Сибирский подошел к шкафу. — А вот она! — радостно открывая створки произнес Денис, но девчонку не увидел. Зато услышал за спиной заливистый смех детей. Племянники смеялись во всю глотку над дядей. Сибирский же натужно улыбался, понимая, что облажался не по-детски. Во всем. Эта мысль пронзила все существование. Свадьба и вся семейная жизнь на волоске после измены. С работы увольняют, хотя еще есть шанс. Крапивина так и не призналась в убийстве на камеру. Колготки в шкафу. Он усадил малышей перед телевизором и приказал смотреть мультики.

А сам позвонил Кузнецовой:

— Я знаю кто убийца, и кто будет следующей жертвой.

— Денис, иди в жопу, приехали фсб-шники, и они явно не хотят работать с тобой, более того мне тоже надо как-то скрыть все