Герман Геринг - Е. Готтендорф

30 января 1943 г. Геринг выступал в Доме авиации, и его речь передавалась по радио. Это было надгробное слово в память погибших в Сталинграде, хотя многие солдаты 6-й армии были еще живы и слушали выступление рейхсмаршала, затаившись в разрушенных окопах среди развалин города, который им так и не удалось захватить. Они проделали длинный путь к берегам Волги по приказу фюрера, пославшего их на завоевание «жизненного пространства», и вот теперь, в благодарность за труды, им довелось выслушать надгробную речь, посвященную им самим.

«Пройдут века, — возглашал рейхсмаршал с былым металлом в голосе, — и люди будут вспоминать Сталинград и павших героев, исполнявших свой долг перед отечеством до конца!» Но счет шел уже не на века: минуло всего десять лет с того дня, как фюрер назначил Геринга министром своего правительства, а конец нацистского рейха уже обозначился со всей ясностью. Спустя несколько дней Черчилль и Рузвельт на встрече в Касабланке заявили, что единственным условием заключения мира с Германией будет полная и безоговорочная капитуляция германских войск.

Гитлеру не понравилась речь Геринга (а может быть, он боялся, что теперь такие речи будут звучать слишком часто). В мае 1943 г. он распорядился, чтобы все выступления его министров, передаваемые в эфир, давались предварительно ему на утверждение, и с тех пор немцы уже ни разу не услышали по радио голоса «толстого Германа», к которому они относились не без симпатии. Многие восприняли это как еще один признак того, что наступают тяжелые времена.

Глава 29

«Летающие крепости» начинают бомбардировки

Производство вооружений не уменьшилось, потому что продолжали работать военные заводы в Чехословакии, Франции, Бельгии и Северной Италии, увеличившие выпуск продукции, поскольку эти районы не подвергались бомбардировкам. Огромный ущерб был нанесен жилому фонду и гражданскому населению германских городов.

1. «Что будет с нами со всеми и от кого теперь спасать Германию?»

27 января 1943 г. американская бомбардировочная авиация, базировавшаяся на Британских островах, начала совершать регулярные рейды на территорию Германии, выполнив первый налет на город Виль-гельмсгафен и открыв тем самым новый период войны в воздухе. Гитлер упрекал Геринга за то, что его истребители ничего не могут поделать с новым противником. Геринг почтительно напоминал фюреру о том, что он советовал ему не начинать эту войну и предупреждал в свое время о невозможности справиться с авиацией западных держав. Он и в самом деле предвидел многие из тех трудностей, перед лицом которых оказался теперь Третий рейх, но кому был толк от его предвидения? И кто мог сказать ему за это спасибо?

18 февраля во Дворце спорта в Берлине состоялся массовый митинг, организованный Геббельсом. Министр пропаганды решил «встряхнуть народ» после сталинградского поражения и выступил с речью, в которой объявил о начале «тотальной войны» против всех врагов Германии. Правильно подобранная публика послушно аплодировала в нужных местах, а после митинга и концерта Геббельс пригласил к себе Шпеера и Мильха, чтобы посоветоваться с ними насчет того, что же все-таки следует предпринять. Все трое были недовольны тем, что Борман и Ламмерс (заведующий рейхсканцелярией) подчинили фюрера своему влиянию и фактически узурпировали власть в стране. Шпеер подал дельное предложение: нужно возобновить работу Совета обороны, председателем которого был Геринг. Этот орган имел по конституции право разрабатывать и издавать декреты даже без участия фюрера; в последнее время он перестал собираться из-за безразличного отношения Геринга, забросившего все дела.

Геббельсу понравилась идея Шпеера: можно было попытаться, воспользовавшись ситуацией, ограничить полномочия Бормана и заодно вовлечь в свой круг Геринга, который что-то уж совсем отдалился от всех, как будто хотел снять с себя всякую ответственность за дела рейха.

28 февраля Шпеер посетил Геринга в Оберзальцберге (где он отдыхал), и рейхсмаршал встретил своего гостя с радостью, довольный тем, что нашелся человек, вспомнивший о нем и нарушивший его уединение. Сначала он отверг предложение о сотрудничестве с Геббельсом, на которого был зол за то, что тот, объявив «тотальную войну», закрыл в Берлине все рестораны и варьете. Герингу удалось было отстоять ресторан «Хорхер», где он часто «гулял» с офицерами люфтваффе, «обмывая» разные приятные события, но нашлись негодяи, поколотившие в «Хорхере» все окна, и это уютное местечко тоже закрылось. Все же, выслушав увещевания Шпеера, он согласился встретиться с Геббельсом, и встреча произошла 2 марта 1943 г.

Оба давних соперника решили не ворошить прошлые обиды и перешли к делу. Геббельс посетовал на ухудшение здоровья фюрера, и Геринг с ним согласился, сказав, что фюрер и в самом деле за последние три года постарел на пятнадцать лет; следовало бы освободить его от занятий военными делами — это, возможно, пошло бы на пользу и ему самому и рейху. «Хотя, пожалуй, уже слишком поздно!» — добавил он с сомнением в голосе. Он предложил также включить в состав Совета обороны Гиммлера.

Геббельс постарался убедить Геринга, чтобы он не устранялся от дел и не отказывался от полномочий. «Ну подумайте, что будет с нами со всеми, если мы проявим слабость!» — говорил он своему «товарищу по несчастью». Геринг не питал иллюзий на этот счет. Одно «решение еврейского вопроса» чего стоило! Тут уж бежать было некуда, нужно было защищаться изо всех сил. Геббельс был доволен достигнутым взаимопониманием. «Хорошо, что Геринг правильно понимает ситуацию, — записал он в дневнике. — Опыт истории показывает, что люди сражаются упорнее, когда знают, что все мосты сожжены и отступать некуда!» Геринг понял, что ему не дадут уйти от ответственности, но он был «эгооптимистом» и в очередной раз махнул на все рукой, положившись на удачу.

Потом партнеры разъехались: Геббельс вернулся в Берлин, а Геринг отправился в Италию. Вскоре союзники совершили жестокий налет на Берлин, во время которого погибло 700 жителей города и 35 000 человек остались без крова. Гитлер вызвал Геббельса и Шпеера к себе в ставку в Винницу и стал при них (заочно) жестоко ругать Геринга, назвав его «мечтателем, витающим в облаках». Оба «заговорщика» поняли, что не стоит даже заводить речь о возобновлении работы Совета обороны под председательством Геринга. Планы «спасения Германии от фюрера» пришлось временно отложить.

2. «Защитить Германию? Нет, наказать Англию!»