Близится буря - Андрей Круз

Конюха, того самого, что караулил пленных, я со шхуны пересадил на яхту — пусть так и присматривает за своим бывшим хозяином, потому что Белого тоже пересадили в клетку у самого форпика, которая для пленных и предназначалась, собственно говоря. Родом конюх был из островного племени Серой Акулы, о чем свидетельствовала татуировка в виде акульих зубов вокруг рта, и откликался на Ваську, хотя это точно не было его именем, никакого крещения Васька не принимал. В плен к работорговцам он попал в возрасте двенадцати лет, а сейчас ему было, если прикинуть, лет под сорок, хоть он понятия не имел о своем возрасте, и все эти годы он прожил на Базарном острове, то есть говорил самым обычным разговорным русским, ну, в том виде, в каком он сохранился в этом мире и в это время, и на самом деле племенной жизни не помнил. То есть ассимилировался, так сказать. И при этом показался мне довольно сообразительным, а заодно и здоровым как бык.

Все делалось быстро, времени терять нельзя. Если в порту Базарного стоят хоть какие-то пиратские или просто пригодные для погони суда, они точно уже вышли, должны были гонцы из имения дотуда доскакать. И уже через полчаса суда отвалили друг от друга, выбивая винтами буруны пены за кормой, а затем легли на курс, проложенный, как думал Игнатий, по самому неожиданному маршруту — не прямо в сторону христианских территорий, а строго на юг, параллельно их границе, — так и ветер был самый лучший для нас, и меньше вероятность того, что пойдут на перехват.

Минус в таком маршруте был один — мы шли в сторону Тортуги. Пусть и не прямо на группу этих островов, а западней, но туда.

Но все равно как пошли — на душе уже спокойней стало. Мы вроде как в своей, приватирской, стихии, с большой пушкой на баке — уже к неприятностям готовы. И снарядов у нас хватает, и народ опытный, и яхта быстрая, и главное — связь есть. Пусть пока и не стоит ею пользоваться, потому что дотянуться мы можем до не совсем дружественных ретрансляторов, а этого нам совсем не надо.

Закрывшись в каюте, занялся наконец порезами на ногах — пробежка босиком по лесу все же вышла боком, заноз и царапин было не счесть. Думаю, что если бы не морское купание, то уже и нагноения пошли бы местами, но морская вода все же лечит хорошо, промыла все. Платону сейчас не до меня, у него Лука с четырьмя осколками в пациентах сейчас, он его в рубке оперирует.

Закончив, подумал немного на тему «бинтовать или не бинтовать» и плюнул на все бинты: и так заживет. Ванны из морской воды принимать буду, вот так вот. Может, кто и не верит в такую их эффективность, а у меня возможности убедиться в этом в жизни уже были.

Поднялся на палубу вновь, огляделся — вроде спокойно все. Ничего так идем, ходко, ветер правильный. Игнатий сам штурвал крутит, Иван у своего места, за двигателем и приводами следит, в любой момент его хозяйство может понадобиться.

Пираты подчас чем и берут торговые суда — двигатель в постоянной готовности держат, даже если и идут на одних парусах. И когда добычу видят, то ускоряются сразу. А добыче надо своего стерлинга еще разогреть, а времени на это уходит столько, что любое преимущество потерять успеешь. Купец деньги считает, а держать все время под парами — это и ресурс, и топлива расход, и обслуживание лишнее.

Шхуна сзади идет с небольшим креном на правый борт, не отстает, острый форштевень режет воду, паруса полны — красота. Даже романтика, только романтика может в любой момент смениться грубым реализмом — если нас перехватят или нагонят. Идем-то мы все же со скоростью шхуны, а не яхты.

Проблемы нас догнали примерно минут через двадцать. Платон все еще продолжал оперировать Луку, Пламен ему ассистировал, а я бездельно стоял на палубе с кружкой крепчайшего кофе, пока еще просто пытаясь прийти в себя после всего, что случилось со мной за последние сутки. В ушах звенело, состояние было таким, что словно меня здесь нет, а я откуда-то просто подсматриваю за происходящим и собой в том числе. Пусть и из собственных глаз.

Проблемы материализовались в виде двух парусов, идущих рядом. За нами? Не за нами? Скорее всего, за нами, торговцы этим маршрутом не ходят. Это или не совсем торговцы, идущие с Базарного на Тортугу, или просто погоня за нами. Так что нас в любом случае проблемы не обойдут. Хотя бы потому что противник быстрее.

— Боевая тревога!

Тоже моя команда, раньше тут такой не знали. Но ничего, запомнили и освоили. Потащили чехлы с пушек, подтащили к ним ящики со снарядами, у бортов ставили щиты, готовя укрытие от винтовочного огня.

— Игнатий, — всунулся я в рубку, — пропускай шхуну вперед и бери правее, так, чтобы ветер был, а курс в сторону ушел. Сам прикинь, на сколько.

Шхуну вперед — это чтобы мы могли ее прикрывать, а вот смена курса — проверка. Если дальше курс тех парусов и наш станут расходиться, то тогда это все же не по нашу душу, можно успокоиться, а вот если они сменят курс, возьмут правее — то это все, уже неприятности.

— Иван, запускай машину. Сигнальщик, давай на шхуну команду — пусть запускают машину и выходят вперед, действовать по плану!

Шли бы без шхуны — никаких бы проблем, нас не догонишь, но не бросишь же ее, верно? Не бросишь. Потому что «приватир» — это все за свой счет, что добыл в бою — то и твое. Мы власти дешево обходимся.

Большая пушка у нас на носу — она больше для преследования нужна, ну и на любой борт бить может тоже, а вот если смываться, то тогда у нас получится один «гочкис» против двух пиратских. Кто это еще может быть? Только пираты и могут, даже если под флагом Овечьих. А это значит то, что смываться мы не будем. Нам надо задействовать именно большое, приватирское орудие, причем с дистанции максимально эффективного огня — снаряд у нее медленный, летит по крутой дуге, попадать нелегко. С другой стороны, семикилограммовый снаряд с килограммом тротила внутри мог нанести немало повреждений деревянным судам, особенно если правильно попасть. Угодит такой в рубку — и внутри никого живого не останется. Попадет у ватерлинии — дыра в борту гарантирована, причем серьезная, «гочкис» такой не сделает.

И у этой пушки есть пусть и простенький, но оптический прицел, в отличие от того же «гочкиса» с его примитивной рамочкой.

Так что убегать мы не будем… если за нами погонятся.

Посмотрел на людей — нет, страха нет. Волнуются все, но именно паники никакой не видно. Экипаж уже опытный, обстрелянный, все знают наши сильные стороны и знают, что нас так просто не возьмешь.

Флагов пока у преследователей не разглядеть, даже в подзорную, ветер неподходящий. У нас же приватирский вымпел на мачте, он как предупреждение на трансформаторной будке: «Не влезай, убьет!»