Женщина-VAMP - Евгения Микулина

– Противно. Но другого выхода не было.

Я киваю:

– Я знаю. Ну и слава богу. Что было – то прошло.

Она смотрит на меня, прищурившись, – с легким недоверием:

– Ты щадишь меня? Или ты рехнулся? Или ты правда понимаешь?

– Я понимаю. – Надеюсь, по моим глазам видно, что это действительно так. Я, конечно, сейчас благодарен судьбе за то, что во время тех событий был в обмороке. Но я правда понимаю, как работали в этот момент их вампирские мозги. И не просто понимаю – я их оправдываю. Будь я на их месте, я поступил бы точно так же. В конце концов, не они начали эту историю. Они жили мирно и никого, как теперь выясняется, в городе не трогали. На них напали – им объявили войну. А на войне… У войны свои законы.

Некоторое время мы с Мариной молчим. Она опустошена своим тягостным рассказом. Я тоже, честно говоря, не в своей тарелке – очень может быть, что я такой спокойный не оттого, что особо великодушен и справедлив, а просто потому, что у меня банальный шок. Мне не хочется сейчас ни о чем думать – хочется лежать тихо, дышать аккуратно и ощущать на своей коже прохладные, мягкие прикосновения Марининых пальцев. Мне хочется, чтобы она прилегла на кровать рядом со мной, осторожно обнимая за плечи и прижимаясь щекой к щеке. Чтобы поцеловала в губы – не страстно, мне сейчас немножко не до того. А просто так – легко, мягко, подтверждая, что она рядом, что худшее позади, что мы вместе.

Но человеческий мозг устроен парадоксально. Мой, по крайней мере, точно. Мне хочется покоя, хочется просто лежать с Мариной, обнявшись, и ни о чем не думать… Но само это желание заставляет меня вспомнить о другом случае в нашей бурной совместной жизни, когда мне вот точно так же хотелось просто «быть рядом», и больше ничего. О ночи, когда я переживал убийство своего кота – и, в более широком смысле, вторжение вампиров в свою квартиру.

Что же это за вампиры были такие? Мы все время думали, что это – убийцы, виновные в смертях Степы и Олега… Но если людей в Москве убивали не вампиры, а… люди, то кто же тогда проник ко мне и загрыз моего кота?

Или все разговоры о том, что это был вампир и он оставил свой запах, который Серхио и Марина якобы не могут узнать, стали очередной порцией лапши, навешанной ими мне на уши? Я вспоминаю, что Марина так и не сказала мне о результатах проведенного Серхио «расследования». Отказалась говорить… Что они теперь скрывают? И почему мне кажется, что ключ ко всему – этот ее самодовольный испанский друг?

Я провожу рукой по Марининым волосам – как я и ожидал, в ответ на это прикосновение она поднимает голову, и я могу заглянуть ей в глаза, чтобы спросить:

– А кто же были те вампиры, что пришли с Серхио?

На секунду в ее взгляде появляется паника. Но потом, вспомнив наше решение быть отныне взаимно искренними, она берет себя в руки и говорит ровным голосом:

– Твой «тезка» – граф Дракула. И его новая невеста.

Голова моя определенно не в порядке, потому что из всех возможных реакций мой мозг выбирает самую дурацкую – смех.

– Что?! Настоящий граф Дракула?

Марина кивает, игнорируя мое глупое хихиканье.

– Он самый. – Она пожимает плечами и тоже усмехается: – Честно говоря, когда Серхио сказал мне, что Дракула в Москве, я тоже ему не поверила – точно как ты мне сейчас. Но оказалось, что все правда.

– То есть как – когда он тебе сказал… Он тебя предупреждал? Но ты же говорила, что остальные вампиры появились в ЛНВХ неожиданно?

Марина поджимает на секунду губы – видно, решение быть со мной полностью откровенной дается ей нелегко. Еще мгновение колебаний, и она говорит:

– В «Лиге» – да, неожиданно. Но о том, что граф приехал в Москву, Серхио мне говорил. – Она глубоко вздыхает. – Влад, это он побывал у тебя в квартире и убил Баюна.

С моих губ снова срывается смешок. Потому что это и правда смешно: граф Дракула, самый знаменитый и грозный вампир в мире, проник в мою квартиру – и убил КОТА. Несолидно как-то для такой легендарной личности. И какого черта он это сделал?

– Что же ему понадобилось в моей квартире? И чем ему помешал мой кот?

Марина смотрит на меня с тревогой – похоже, моя истерическая реакция ее все-таки беспокоит. Она берет меня за руку и говорит осторожно:

– По поводу кота… Он очень сожалеет. Это был несчастный случай, как и говорил Серхио. Граф думал, что квартира пуста, и Баюн бросился на него неожиданно – ты же помнишь, что он не любил вампиров. Граф… Как я уже говорила, он не очень заботится о чужих жизнях, когда чувствует хоть малейшую угрозу. Он убил инстинктивно, даже не разбираясь, кто на него напал.

Да уж – в каком-то смысле я понимаю Дракулу… Господи, неужели я правда думаю об этом вампире, как о реально существующей личности? Но тем не менее – я понимаю Дракулу: Баюн в гневе был страшен – у любого вампира ушла бы душа в пятки, если бы старый кот решил вцепиться в его бессмертную рожу. Но ответа на главный вопрос – что граф делал в моей скромной квартире – я так и не получил.

– А как он вообще у меня оказался?

– Об этом тебе, возможно, лучше спросить у него самого. – Марина смущенно смотрит в пол. – Он очень хочет с тобой познакомиться. И я обещала спросить у тебя, хочешь ли его видеть ты.

Я в очередной раз совершаю свою ошибку с резкими движениями – быстро сажусь в кровати. Но на этот раз просто не обращаю внимания на боль в грудной клетке.

– Ты шутишь? Конечно хочу. Это же ДРАКУЛА! Кому расскажешь – не поверят.

Марина иронически приподнимает бровь:

– Понимаю твое волнение, смертный. Но все-таки советую никому не рассказывать… Ладно, я ему сообщу. Только… Ты ведь не собираешься давать ему в морду за Баюна или что-то в этом роде? Он ОЧЕНЬ тяжелый человек. Нетерпимый. Сейчас, правда, он мне показался помягче, чем обычно, – возможно, из-за своей невесты, Катрин. Но все равно конфликтовать с ним не стоит.

– Я что, по-твоему, совсем идиот?

Марина в ответ только улыбается. Возможно, она и правда считает меня настолько глупым. Она кладет руку мне на плечо, укладывая обратно в постель, и, как мне и хотелось, опускает голову на подушку рядом со мной.

Я закрываю глаза. Честно говоря, мне все еще очень хреново. Наверное, у меня температура – это было бы логично, вообще говоря. Мне ужасно хочется спать. Может быть, я устал от этих долгих разговоров. Или обезболивающие еще не совсем выветрились из моего организма. Так или иначе, но я буквально не могу разлепить веки. Я хочу сказать об этом Марине, но язык меня не слушается – я только бормочу что-то невнятное.

Но Марина, похоже, понимает мое состояние без объяснений. Она поудобнее пристраивается рядом со мной на кровати – она такая легкая, что матрас под ней почти не прогибается, словно на нем и нет никакого веса в дополнение к моему. Она кладет холодную ладонь мне на лоб, проводит ею по щекам. Потом тонкие пальцы находят мою руку и тихонько сжимают ее. И мне как-то сразу становится легче.