Кощеева гора - Елизавета Алексеевна Дворецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это девок к свадьбам готовят, – говорил Равдан. – После «нового Йоля» у кривичей много свадеб играется, ты знаешь? У вас в Киеве тоже так?
– От Дожинок и до Марогонов свадьбы играют, потом летом – на Ярилины дни, а там уж и опять Дожинки скоро.
– Я к тому, что если мы договоримся, – Равдан, держась за высокий кубок светло-синего стекла на столе, показал глазами на Рагнору, – то тянуть и нечего. Ее приданое давно готово. Я хотел отдать ее замуж уже две зимы назад, но решил подождать жениха познатнее.
– Княгиня Эльга, моя тетка, говорила мне, что о браке твоих дочерей был заключен уговор между тобой и Ингваром еще тогда, когда ты только женился, – заметил Торлейв. – Эльга сама была при этом, и она уверена, что они могут выйти замуж только с ее согласия. Ее и Святослава. Ведь верно? – Он взглянул на Ведому. – Они уговорились об этом тогда же, когда твою сестру Прияну обручили со Святославом.
– Истинно так, – вздохнув, подтвердила Ведома.
В тот день Прияна была вдвое моложе нынешней Рагноры.
– Княгиня Эльга, отправляя меня к вам, пожелала, чтобы я привез в Киев твою старшую дочь, – продолжал Торлейв. – Прияслава, твоя сестра, еще год назад наметила ее мне в жены. Так что это хорошо продуманный замысел. Я надеюсь, ты не станешь возражать против такой почетной судьбы для дочери и нарушать давний договор? – мягко обратился Торлейв к Равдану.
– Мы держим слово, – повторил тот; лицо его несколько замкнулось, и только этим он выдал, как неприятно ему покоряться чужой воле. – Но если мы сделаемся такими близкими родичами, мы должны быть заедино и стоять друг за друга, что бы ни случилось.
– Так обычно и водится между родичами. Ты женат на старшей дочери Сверкера, Святослав – на младшей. Вы с ним свояки, и уже поэтому для тебя наилучшим делом будет поддержать его в походе на… на Хазарскую реку, да, так это называлось, пока торговые люди ходили на Белую Вежу?
Торлейв произнес это непринужденно, будто вспоминал предания старины. Но Равдан опять слегка переменился в лице.
– Ты помнишь, мы говорили с тобой – иной раз мир выгоднее войны…
– Кому – выгоднее? – так же мягко вставил Торлейв, пока Равдан подбирал слова. – Не Святославу. Ему ничего не может быть выгоднее, чем военный поход, который принесет ему победу над каганом, цесарский титул, добычу и славу для всего войска и для него самого. Он в расцвете сил, и ничто не может быть для него дороже ратной славы. Никто на свете не отговорит его от этого похода. Сам Один послал его туда. Это не шутка. Прошлым летом Святослав виделся с Одином ночью на могиле волота, откуда вышел золотой меч Ахиллеуса. Святослав намерен стать цесарем, а для этого ему нужна победа над каганом. Что такого вы можете ему предложить, чтобы он отказался от этих намерений? Я, его ближайший родич, уверяю тебя: таких сокровищ на белом свете нет. Святослав избрал свой путь и заручился поддержкой богов. Помешать ему не смогу не только я, но и более уважаемые им люди, даже его мать, Эльга. И если так, что вы выиграете, если останетесь в стороне? Только потеряете.
– Но что если он будет разбит? – Равдан подался к нему, сжимая в ладони кубок. – Каган силен. Мне ли тебе рассказывать, каково хазарское войско? Вы, киевские русы, его силу испытали на себе!
– То было полсотни лет назад. Но с тех пор мы стали еще сильнее, и в этот раз мы готовы. Но даже если… – Торлейв на миг поджал губы, – даже если поход его обернется неудачей, – заметь, я в это не верю, – вам не поможет, если вы дома отсидитесь. Если какие-то пути к Хазарской реке восстановились, если, допустим, кто-то из торговых людей встречается с хазарами в Белой Веже или на Дону и без всяких докончаний меняет полон на шеляги, то война разрушит эти пути. Хазары не будут иметь дела ни к какими славянами и русами. И тем, кто, быть может, и ведет торговлю, все же выгоднее поддержать поход, усилить войско своими ратниками и помочь Святославу добиться победы. Ты понимаешь, какую добычу можно взять в Белой Веже, а то и в самом Итиле? В том городе, где лет триста копились сокровища со всего света белого!
Торлейв не сказал прямо «я знаю о ваших делах по торговле полоном», но разговор пошел так, будто Равдан знает, что он это знает. Оставив синий кубок, Равдан встал и прошелся по избе.
– Ты будешь в этом походе? – Пройдясь в одну сторону, он повернулся к Торлейву.
– Если только буду жив и здоров – ни долг, ни честь, ни собственные мои желания не позволят мне уклониться.
– И ты смог бы… помочь кое в чем?
– В том, что не повредит моему князю и моей чести – почему бы и нет?
– Если войско придет на Дон, к Белой Веже… ты смог бы оградить некоторых людей от разграбления?
Торлейв помолчал, соображая.
– Людей… с которыми другие люди ведут дела и хотят вести их дальше?
– Примерно сказать, вроде этого.
– Обещать не могу. Не знаю, как сложится. Но если будет возможность брать выкуп с имущества, чтобы людей оградить от грабежа, то мой отец делал так и в Самкрае, и в Бердаа. Невыгодно совсем разрушать торговые пути и уничтожать людей, имеющих полезные связи. Выгоднее заставить их работать на себя.
– Святослав это понимает?
– Не уверен. Не слышал, чтобы с ним об этом говорили.
– Но ты ведь понимаешь?
– Я-то еще как понимаю! Я понимаю, что если связи налажены, то соболя с Мерянской реки можно везти хоть в Багдад. А я намерен обосноваться примерно на полпути между Итилем и Багдадом – в тех краях, где хотел править мой отец.
– Где это?
– Эта страна называется Арран, она на восточном берегу Хазарского моря. На юг от нее будет Гурган и прочие земли, где добывают серебро и ткут красивые шелка. Туда же выходят торговые пути с востока, из страны Син. Тот, кто владеет этой землей, будет богат, как цесарь.
– Слышала, Орча? – весело спросил Равдан, обернувшись к дочери. – Ты будешь княгиней в очень богатой стране! Будешь ходить по серебру, как по песку, а
