И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск - Алиса Чернышова

Мастер Лин бросил на меня быстрый взгляд, а после коротко кивнул. Он не стал ничего уточнять, не стал спрашивать и в целом выглядел до тошноты покорным судьбе.

Я мысленно вздохнула.

Ну конечно.

Светлые. Они обожают наказания. Это у них одна из любимых идиотских фиксаций: как бы так ещё хитровыкручено себя и других наказать…

Сколько судеб в этом мире рушится по вине дураков, озабоченных справедливостью…

Впрочем, вот-прямо сейчас мне это всё очень даже на руку.

…

Мы устроились на поляне, среди роскошных пихт, в тени крон. Я устроилсь среди змеями переплетённых корней, привалилась спиной к тёплой коре, вдыхая хвойный аромат и приказывая себе отрешиться от боли.

Боль — это всего лишь одна из иллюзий жизни.

Ощути её, выдохни её, вспомни, что она — не часть тебя, а крик твоего тела.

Собери её в одной точке и закрой на замок. Вспомни, что она — не ты.

Я беззаботно улыбнулась мастеру Лину.

— Тебе лучше, надеюсь?

— Это должен быть мой вопрос. Ты в порядке?

— О, ты заботишься обо мне? Как мило… Заботливо зализывать раны, которые сам же нанёс — разве не самый яркий признак любви? — я фыркнула и подмигнула. — Разумеется, я в порядке. Как я уже сказала, меня не так просто убить. Но ты мне должен, потому я потребую от тебя компенсации.

— Всё, что ты пожелаешь.

Я слегка провела языком по губам, чувствуя, как давным-давно уснувший в клетке из рёбер жадный зверь заинтересованно поднимает голову.

Всё, что ты желаешь…

Я усилием воли усмирила его.

— Никогда и никому такого не обещай, мастер Лин, — сказала я сухо. — Особенно магическим созданиям. Особенно из чувства вины. Это, поверь, по всем статьям худшее, что может прийти в голову. Настолько глупо и соблазнительно, что меня почти поневоле тянет проверить границы. Неужели тебя не учили тому, что эта фраза — буквально триггер для всякого хищного опасного сброда?

— Ты — не хищный опасный сброд, моя леди.

— Споорное утверждение… В любом случае, вот тебе наказание за твои художества: ты сейчас поговоришь со мной, ничего не тая, а потом сделаешь в точности так, как я скажу. Понял?

Он самоуничижительно улыбнулся.

— Понял. Полагаю, я заслужил это. И даже больше.

Да-да, разумеется.

— Мастер Лин, пойми уже: кто там чего заслуживает или не заслуживает — это не имеет ни малейшего значения. Вещи случаются и с людьми, которые были, с позволения сказать, “хорошими”, и с людьми, которые якобы были “плохими”; с теми, кто был осторожен, и с теми, кто не был; с теми, кто говорил правду, и с теми, кто лгал. Узор сплетён, дороги прошлого пройдены, и ты не изменишь его. Я хочу от тебя, чтобы ты перестал бегать в плену своей вины, как безголовая курица, посыпать голову пеплом уже сожжённых городов и прахом давно мёртвых людей. Веришь или нет, но это вполне контрпродуктивно, бессмысленно и токсично для твоего развития, как мага. Тебе необходимо это преодолеть.

— Я… постараюсь сделать всё для этого.

— У тебя за столько лет не получилось, и сейчас, на волне излома, самостоятельно явно не выйдет. Хуже того, я не смогу тебе помочь: хтонические пути очень отличаются от солярных, и методы, которые срабатывают с мне подобными, тебе могут только навредить… Но к этому вопросу мы подойдём. А пока, будь добр, расскажи мне чуть подробней про Баела и Короля Голодных. Как вы встретились?

Мастер Лин устало прикрыл глаза и сел передо мной на колени, явно мысленно возвращая себя в старые дни.

— Как ты доогадываешься, я всегда был весьма асоциальным ребёнком. Среди людей я чувствовал себя чужаком, как будто всегда был монстром, натянувшим человеческую кожу… Хотя, оглядываясь назад выходит, что я не был так уж далёк от истины…

— Нерелевантно. Даже без демонической крови множество детей и взрослых, имеющих проблемы в социальной адаптации, ощущают себя именно так, как ты описываешь. А уж учитывая твои способности, удивляться ничему не стоит… Они не могли не проявляться. И не усложнять тебе жизнь. Это я тебе говорю, как настоящий монстр, натянувший человеческую кожу, если что.

Он чуть грустно улыбнулся.

— Разумеется, это так. Мои способности… Человеческие эмоции были оглушительными, они сводили с ума. Я не мог долго находиться среди людей и не мог объяснить этих чувств. Я часто погружался в мир, который не мог объяснить никому вокруг. Я очень легко учился, настолько, что меня можно было бы назвать гением, когда доходило до определённых наук — что не мешало мне быть совершенным простофилей в социальном смысле. При этом я был слаб физически, постоянно болен и скорее жалок. Неудивительно, что общение со сверстниками, скажем так, не задалось.

Что же, это классическая картина.

— …Но хуже всего, конечно, были сны.

И это тоже классика, увы.

Светлым в этом плане даже хуже, чем нам — они очень вкусные.

— Те вещи, которые я видел по ночам, во сне и наяву… Только в спальне, обвешанной мамиными амулетами, я в принципе мог засыпать и хотя бы несколько часов не просыпаться от кошмаров. Ночные видения были реалистичными, на грани сна и яви. Теперь я, разумеется, знаю, что это была явь… В некотором роде.

— Короля ты встретил, как я понимаю, тоже во сне?

Мастер Лин вздохнул, и это было подозрительно похоже на всхлип.

— Да. На следующий день после того, как я подслушал разговор мамы с врачом… Именно тогда я впервые услышал о нём. Это был шёпот, пронизывающий сновидения. Я на тот момент как раз немного научился справляться с подобными прогулками вне тела и позволял себе заходить всё глубже. С учётом новостей о том, что я едва ли доживу до совершеннолетия, я стал смелее в своём желании узнать, что же там, в глубине мира голодных существ. И чем дальше я заходил, тем чаще и отчётливей звучали их голоса. Все эти твари, которых я встречал, упоминали своего Короля раз за разом. И, в определённый момент, я увидел его. Мельком. И он, разумеется, тоже увидел меня.

Говоря о типичности судьбоносных встреч. Полагаю, для Его Голодного Величества это выглядело так, как будто жареная перепёлка сама заползла на тарелку… А потом сбежала, лишь раздразнив аппетит потрясающим ароматом.

— После той встречи я несколько дней не спал. Здоровье моё, моральное и физическое, всё больше ухудшалось. Тогда мать сказала, что позвонит моему отцу и попросит его устроить меня в больницу… Оглядываясь назад,