Новый Мир ( № 5 2005) - Новый Мир Новый Мир

Говорит Б. Ю. Кагарлицкий: “<…> позитивный message левой культуры — это просто инновационная сила культуры как таковой. <…> Это логика неких ценностей, которые не квалифицируются в системе товарных отношений. Тем самым в левизне органически заложен большой культурный потенциал”.

Говорит В. Д. Соловей: “Вызов формируется справа — на той делянке, которую пытается окучивать сам режим. Ксенофобия — не следствие и не феномен политики Путина. Это проявление глубоких, масштабных драматических процессов изменения русской идентичности. Впервые в русской истории — и это революционный сдвиг, поверьте, — русские стали осознавать себя как общность не надэтническую, страновую, государственную, имперскую, а именно как этническую. <…> Это связано еще и с тем, что впервые в собственной истории (по крайней мере за последние 500 лет) русские себя почувствовали очень слабым народом”.

См. также: Александр Тарасов, “Осмысленный бунт. „Новая контркультура” — новый вид молодежной оппозиции” — “Литературная газета”, 2005, № 6, 16 — 22 февраля <http://www.lgz.ru>.

Станислав Лем. “Мы не созданы для бессмертия”. Беседу вел Владимир Тихомиров. — “Огонек”, 2005, № 6, февраль.

“В будущем люди не смогут отличить естественные несчастья от искусственных имитаций, вызванных враждебными действиями какой-то страны”.

Михаил Леонтьев. Прямая и явная угроза. — “Волчье лыко/ Daphne Mezereum ”. Неудобный журнал о медиа. Главный редактор Карл Шуман. 2005, № 1, январь <http://www.daphne-m.ru>.

“Югославия и Чечня привели к реанимации чувства национального самосохранения России и как следствие — к Путину. Следующая партия — Беслан и Украина — приведет к тому, что наша власть убедится, что договориться невозможно. И это резко сузит и очистит горизонты для принятия политических решений”.

См. также: “Если СССР имел основание не применять ядерное оружие, потому что был великой державой и у нас все было схвачено, то теперь мы можем пойти на принцип — помирать, так с музыкой. <…> Если они хотят иметь на месте города Нью-Йорка и некоторых других своих городов большую яму, то пожалуйста, welcome ”, — говорит Михаил Леонтьев (“Между Россией и США начнется холодная война” — “KM.Ru”, 2005, 9 февраля <http://www.km.ru/uncensored>.

Евгений Лесин. Лучше с чертом. — “НГ Ex libris”, 2005, № 3, 27 января.

“Высоцкий — блестящий поэт. Рифмовка, отношение к слову — даже в „ерундовых” песнях — удивительные. „Бумажный” В. С. не проигрывает „гитарному” (при всей уникальности его как исполнителя). Взял у отца на станции / Погоны, словно цацки, я. / А из эвакуации / Толпой валили штатские. Цитирую по памяти, поэтому не закавычиваю. Но вы чувствуете — какая отменная рифмовка? Что, Бродский или Кушнер лучше рифмуют? Не говорю, что хуже, я, например, Кушнера люблю, и даже у Бродского, по-моему, есть одно хорошее стихотворение”.

См. также: “Пастернак не был алкоголиком, что для русского поэта, согласитесь, загадочно. Впрочем, это не помешало ему стать нобелевским лауреатом. <…> Пастернак не был даже бабником, что еще более загадочно. Он вообще из тех, кто не был, не состоял, не участвовал. Достоевский и Лев Пирогов говорят про таких: осторожненький. Причем Достоевский — очевидно, из зависти. И Лев Пирогов, что загадочно, — тоже из зависти”, — пишет Евгений Лесин (“Ты из семьи таких ослов… 115 лет назад родился русский поэт Борис Пастернак” — “НГ Ex libris”, 2005, № 5, 10 февраля <http://exlibris.ng.ru> ).

Эдуард Лимонов. “Я разговариваю с погибшей женой”. Беседу вели Мария Дубова, Сэм Клебанов. — “Новые Известия”, 2005, 25 января <http://www.newizv.ru>.

Говорит Эдуард Лимонов — в связи с новой книгой “Торжество метафизики” и выходом на экраны фильма “Русское”: “Эта книга основана на моем лагерном опыте и рассказывает о моем содержании в колонии. И в ней действительно рассказывается о торжестве метафизики. Поскольку, помимо мира реального, видимого, физического, там присутствует еще и „ЗА-физический”, потусторонний мир. <…> Такого я никогда доселе не писал. <…> С мертвыми многие разговаривают, и в этом нет ничего необычного, странного, противоестественного. Я, например, говорю со своей погибшей женой, и это не является прямым следствием моего умопомешательства. Мы о многом с ней не договорили. И я веду с ней какой-то определенный диалог, все время повторяя ей ту обыденную фразу, что говорил ей и при жизни: „Ты не понимаешь!” Мне и сейчас кажется, что чего-то она действительно, на мой взгляд, не поняла. Пытаюсь ей до сих пор объяснить”.

См. также: “Мы живем с ним [Пелевиным] в разных измерениях, он не понимает, что такое тюрьма. Были даже идиоты, которые говорили, что якобы я хотел попасть в тюрьму. Ты сам попади туда — будешь потом говорить. <…> Я никогда не любил Москву — а она меня. <…> Москва — это столица правоохранительных органов, сосредоточие полицейской силы, экономической. Я не люблю Кремль: на мой взгляд, он превратился в символ угнетения, в феодальный замок. Место жестокое и неприятное — все эти терема, скученные вместе. В Кремле давно надо было сделать либо музей, либо общественный парк. <…> Правительство и президент, на мой взгляд, представляют сейчас собой полноценное зло в библейском смысле”, — говорит Эдуард Лимонов в беседе c Еленой Егеревой (“Я свободен” — “Афиша”, 2005, № 2, 31 января — 16 февраля <http://www.afisha.ru> ).

См. также: “Сына не вырастил. Написал 37 книг. Я считаю, что это даже лучше, чем сына вырастить. Партию вырастил, в которой 15 тысяч сыновей и дочерей, так что, слава Богу, если уйду, то меня будет кому провожать, наследников оставлю. Зубы дракона посеяны, то есть ребят, которые ненавидят эту систему, уже не выведешь никакой кислотой. Я этим очень горжусь”, — говорит Эдуард Лимонов в беседе с Элиной Николаевой (“Тюрьма за мною гонится” — “Московский комсомолец”, 2005, 2 февраля <http://www.mk.ru> ).

См. также: “Театр — абсолютно жеманная, отвратительная, неестественная вещь. Терпеть не могу Немировича-Данченко, Станиславского. Где-то я прочел фразу: когда ставили „Три сестры”, все время пахло валерьянкой. Что может быть отвратительней — какие-то старые тетки, валерьянка, Немирович-Данченко. <…> Я поклонник, безусловно, документального кино. <…> Нет великой литературы. Единственное, чем можно утешаться, — ее нигде нет, и на Западе тоже, правда, по другим причинам. <…> Я пока не думал, почему нет литературы. Когда подумаю, напишу книгу. <…> Вымирают целые жанры, даже инструменты вымирают. Вот фортепьяно — это кому? Зачем?” — говорит Эдуард Лимонов в беседе с Верой Мартинсон и Юлией Невельской (“Борец со всеобщим неудовольствием” — “Огонек”, 2005, № 7, февраль <http://www.ogoniok.com> ).

См. также интервью Эдуарда Лимонова: “Я вовсе не разгневан” — “Известия”, 2005, № 19, 4 февраля <http://www.izvestia.ru>.

См. также — о его книге “Торжество метафизики” (М., “Ad Marginem”, 2005): “Есть в книге места очень сильные. К примеру, описание обеда заключенных в столовой под музыку „Rammstein”, когда животная энергия поглощения пищи сливается с революционной силы музыкой, зовущей крушить ненавистный, несправедливый мир”, — пишет Александр Вознесенский (“Тюрьма народов, или Лагерек № 13. Повесть о феодально-колониальной России” — “НГ Ex libris”, 2005, № 4, 3 февраля <http://exlibris.ng.ru>.

См. также: Галина Мурсалиева, “Левое лекарство от скуки. Любить Лимонова стало модно” — “Новая газета”, 2005, № 9, 7 февраля <http://www.novayagazeta.ru>.

См. также: “<…> сегодняшняя идеология НБП — это анархо-космополитизм, прекрасно описанный в книге Э. Лимонова „Другая Россия” — Россия без Церкви, без Империи и без Семьи. В действительности же идеология НБП — это принципиальное противостояние власти, какой бы она ни была . Это линия самого Лимонова, и она, естественно, подходит всем деструктивным общественным элементам, включая социально не определившуюся молодежь, нашедшую в НБП сублимацию своей неустроенности. Единственным выходом для НБП из ситуации мировоззренческого и политического коллапса было бы адекватное самоопределение как анархо-космополитического движения с единственной целью разрушения всех государственных систем в союзе со всеми деструкторами всего мира. То есть нечто противоположное имперостроительскому пафосу национал-большевизма. Можно назвать эту идеологию „лимоновщиной” ”, — пишет Аркадий Малер (“Национал-большевизм: конец темы” — “АПН”, 2005, 14 февраля <http://ww.apn.ru> ).