Цитадель - Арчибалд Кронин

- А это вы мне будете делать? - спросила она с беспокойством. - Мне бы хотелось, чтобы вы!

- Да это такие пустяки, Мэри. Вы не почувствуете ни малейшей боли. Я буду при этом. Буду помогать ему. И присмотрю, чтобы все было хорошо.

Он сначала хотел предоставить Стилмену проделать одному всю процедуру пневмоторакса. Но Мэри была так нервна, так трепетно цеплялась за него, и, кроме того, он чувствовал себя ответственным за ее пребывание здесь. Поэтому он пошел в операционную и предложил свои услуги Стилмену.

Через десять минут все было подготовлено. Когда Мэри привезли, Эндрью сделал ей местную анестезию. Потом стал у манометра, а Стилмен ловко ввел иглу, регулируя в то же время струю стерильного азота, впускаемого в плевру. Аппарат у Стилмена был замечательный, и сам Стилмен бесспорно мастер своего дела. Он очень умело действовал канюлей[*], двигая ее вперед, и, устремив глаза на манометр, ожидал окончательного "скачка", который возвестит о проколе пристеночной плевры. У него был свой собственный метод предупреждения эмфиземы.

После первого сильного волнения страх Мэри постепенно рассеялся. Она все с большим доверием позволяла все проделывать над собой и в конце улыбнулась Эндрью, совсем уже успокоенная. Когда ее привезли обратно в ее комнату, она сказала:

- Вы были правы. Это пустяк. Как будто мне ничего не делали.

- Ничего? - Эндрью поднял одну бровь, потом засмеялся. - Вот как надо делать операции - без суеты, чтобы у человека не было ощущения, что с ним происходит что-то страшное. Хорошо, если бы все операции можно было так проделывать. Ну, как бы там ни было, а мы ваше легкое сдавили, теперь оно отдохнет. А когда опять начнет дышать, поверьте мне, оно будет здорово.

Глаза Мэри остановились на нем, потом, оглядев уютную комнату, устремились в окно, из которого открывался вид на долину.

- А мне тут нравится... Он не старается быть ласковым, этот мистер Стилмен, но чувствуется, что он славный. Как вы думаете, можно мне попросить чаю?

XIX

Было уже около семи часов, когда Эндрью уехал из "Бельвью". Он задержался дольше, чем думал, разговаривая со Стилменом на низкой веранде, наслаждаясь прохладой и спокойной беседой. Уезжал он с удивительным ощущением ясного спокойствия. Этим он обязан был Стилмену Обаяние его личности, его уравновешенность, его равнодушие к обыденным сторонам жизни благотворно влияли на бурную натуру Эндрью. Кроме того, теперь он был спокоен за Мэри. Своему первому шагу - слишком поспешному отправлению ее в устаревшую больницу - он противопоставил все то, что сделано было для нее сегодня. Это трудно было организовать, стоило ему больших хлопот. Хотя он не говорил со Стилменом относительно платы, он понимал, что цены "Бельвью" Кону не по карману и, следовательно, уплатить придется ему, но все это были мелочи по сравнению с наполнявшим его чудесным сознанием победы. Впервые за много месяцев он чувствовал, что сделал сегодня нечто настоящее. Это было начало искупления.

Он ехал медленно, наслаждаясь вечерней тишиной. Миссис Шарп сидела позади, но молчала и, занятый своими мыслями, он почти забыл о ней. Когда они приехали в Лондон, он вспомнил о ней, спросил, куда ее отвезти, и, получив ответ, высадил ее на Ноттинг-хиллской станции подземки. Он рад был избавиться от этой женщины. Она хорошо знала свое дело, но у нее был несчастный характер. И к Эндрью она всегда питала антипатию. Он решил завтра отослать ей по почте месячное жалованье, чтобы больше ее не видеть.

Когда он добрался до Педдингтонской улицы, настроение у него изменилось. Ему всегда тяжело было проходить мимо лавки Видлера. Уголком глаза он видел вывеску "Акц. о-во Обновление". Один из подмастерьев опускал железные шторы. В этом простом действии Эндрью увидел что-то символическое, дрожь пробежала по его телу. Угнетенный, приехал он на Чесборо-террас и, поставив автомобиль в гараж, вошел в дом со странной тяжестью на сердце.

Кристин весело выбежала в переднюю к нему навстречу. Глаза ее сияли от радости.

- Продано! - объявила она. - Продано все целиком. Они тебя ждали, ждали - только недавно ушли. Доктор и миссис Лори. Он так взволновался оттого, что ты опоздал на прием, и сам стал принимать больных, - добавила Кристин со смехом. - Потом я их накормила ужином. Мы поболтали. Я заметила, что миссис Лори втайне беспокоится, не случилось ли с тобой несчастье, и тоже начала тревожиться. Наконец-то ты здесь, милый! Он просил тебя прийти в контору к мистеру Тернеру в одиннадцать часов, чтобы подписать контракт. И... да, он дал мистеру Тернеру задаток.

Эндрью прошел за ней в столовую, где со стола уже было убрано. Он, разумеется, был доволен, что практика продана, но сейчас не ощутил никакой особенной радости.

- Это отлично, правда, что все так скоро устроилось, - продолжала Кристин. - Не думаю, чтобы Лори тебя задержал здесь надолго. Я тут, пока тебя не было, размечталась о том, как хорошо было бы опять поехать ненадолго в Валь-Андрэ, раньше, чем ты начнешь работать в новом месте! Там так красиво, помнишь, милый... И мы чудесно провели тогда время. - Она замолчала и поглядела на него. - Да что это с тобой, Эндрью?

- Ничего, право, - улыбнулся он ей, садясь за стол. - Просто устал немного. Вероятно, оттого, что не обедал...

- Что! - вскрикнула она в ужасе. - А я была уверена, что ты перед отъездом пообедаешь в "Бельвью". - Она оглядела стол. - И все убрала и отпустила миссис Беннет в кино.

- Это пустяки.

- Как так пустяки? Неудивительно, что ты не запрыгал от радости, когда я тебе сказала о продаже. Ну, посиди минутку, я принесу тебе чего-нибудь поесть. Чего бы тебе хотелось? Я могу разогреть суп... или хочешь яичницу-болтунью? Скажи, что тебе приготовить.

Эндрью подумал.

- Пожалуй, яичницу, Крис. Но ты не хлопочи! Ну, хорошо, пускай яичницу и кусочек сыра.

Она мигом воротилась с подносом, на котором стояла тарелка с яичницей, стакан сельдерейного сока, хлеб, печенье и закрытая тарелка, на которой обычно лежал сыр. Поставив поднос на стол, принесла еще бутылку эля из буфета.

Пока Эндрью ел, она заботливо смотрела на него. Улыбнулась.

- Знаешь, милый, я всегда думала: если бы мы жили на Сифен-роу, в квартирке из спальни и кухни, мы бы отлично там себя чувствовали. Богатая жизнь нам не в пользу. Теперь, когда мне предстоит опять стать женой рабочего человека, я ужасно счастлива.

Эндрью продолжал трудиться над яичницей. Утолив голод, он чувствовал себя лучше.

- Знаешь, милый, - продолжала Кристин, сидя в своей любимой позе, - опершись подбородком на руки, - я столько передумала за последние дни! Раньше у меня голова не работала, все внутри точно было наглухо заперто. Но с тех пор как мы вместе, с тех пор как мы опять стали прежними, все как-то прояснилось у меня в мыслях. Знаешь: только то, что достается нам тяжело, после борьбы, становится дорого по-настоящему. А то, что просто падает в руки, не дает удовлетворения. Помнишь нашу жизнь в Эберло (я сегодня весь день не переставала о ней думать), когда нам приходилось так трудно? Теперь я предчувствую, что та же жизнь начнется для нас снова. Для нее мы с тобой и созданы, милый. В этом - мы! И до чего же я счастлива, что мы так будем жить с тобой.

Он поднял на нее глаза.

- Ты в самом деле счастлива, Крис?

Она коснулась губами его щеки.

- Никогда в жизни не была счастливее, чем сейчас.

Наступило молчание. Эндрью намазал маслом бисквит и поднял крышку блюда, чтобы отрезать себе сыру. Но на блюде оказался не его любимый липтауэрский, а засохший кусочек чедерского сыра, который миссис Беннет употребляла для стряпни. Увидев это, Кристин покаянно охнула.

- Ох, я забыла сегодня зайти к фрау Шмидт!

- Да ну, пустяки, Крис, и этот хорош.

- Нет, не хорош. - Она схватила блюдо раньше, чем он успел дотронуться до сыра. - Я тут размечталась, как сентиментальная школьница, вместо того, чтобы накормить тебя обедом, когда ты пришел усталый. Голодом тебя морю! Хорошая жена для рабочего человека, нечего сказать! - Она вскочила, бросила взгляд на часы. - Я еще успею добежать до лавки раньше, чем она закроется.

- Да не стоит, Крис...

- Нет, пожалуйста, милый, не мешай, - весело отмахнулась она. - Я хочу это сделать. Хочу, потому что ты любишь сыр фрау Шмидт... а я люблю тебя.

И, раньше чем Эндрью успел что-нибудь возразить, она выбежала из столовой. Он слышал ее быстрые шаги в передней, легкий стук двери на улицу. В глазах его все еще светилась улыбка, - это было так похоже на Кристин. Он намазал маслом второй бисквит, ожидая появления знаменитого "Липтауэра", ожидая возвращения Кристин.

В доме стояла полная тишина: "Флорри спит внизу, - подумал он, - а миссис Беннет ушла в кино..." Он был рад, что миссис Беннет едет вместе с ними... Стилмен сегодня был великолепен. Теперь Мэри будет здорова, бодра и свежа, как дождик... а дождик славно освежил все сегодня, было так приятно возвращаться полями, тихо и прохладно. Слава Богу, у Кристин скоро опять будет сад... Пускай пятерка докторов в каком-нибудь городишке линчует его и Денни, и Гоупа, а у Крис должен быть сад!