«Между Индией и Гегелем»: Творчество Бориса Поплавского в компаративной перспективе - Дмитрий Токарев

219

Это имя особенно интересует Безобразова; см. об этом главу «„Труднейшее из трудных“: Поплавский и Каббала».

220

В Африке, а также на Мадагаскаре, в Индии и в Китае побывала сестра Бориса — поэтесса Наталья Поплавская (см.: Неизданное, 425).

221

Например, 23 января 1930 г. на собрании «Кочевья» он произнес доклад «Блок и Рембо». По-видимому, Поплавский развил в нем мысль, высказанную им еще в докладе о «Петербургских зимах» Г. Иванова (2 мая 1929 г.): «Рембо и Блок — гении Формы и Жалости. (Рембо был метафизиком от природы, но он был жесток и отходил в даль постигания, и все умирало и останавливалось за ним.)

Поэтому Рембо — гений, но можно его и не читать, ибо он не писал о самом главном, в то время как позор не читать Блока, и это невозможно» (Неизданное, 253).

Ср. запись сентября-октября 1929 г.: «Близок Рембо, Блок кажется пошляком» (цит. по: Вишневский А. Перехваченные письма. С. 166).

222

Вейдле В. В. Три сборника стихов. Борис Поплавский. «Флаги». Изд-во «Числа» // Возрождение. 1931. 12 марта. № 2109.

223

«Развернутой реминисценцией, интегрирующей „Пьяный корабль“ и „Плаванье“, является финальное путешествие героев „Аполлона Безобразова“ (в первом варианте романа», — отмечает Ю. В. Матвеева (Самосознание поколения в творчестве писателей-младоэмигрантов. Екатеринбург: Изд-во Уральского унт-та, 2008. С. 69), однако этим наблюдением и ограничивается. Матвеева идет вслед за Н. В. Баркове кой, указавшей на влияние, которое оказали на Поплавского цикл «Плаванье» Бодлера (точнее «Путешествие» (Voyage) из «Цветов зла») и «Пьяный корабль» с «его образами шторма, пламенных дней, грозовых сполохов, серебряных льдов, лазури и облаков» (Стилевой импульс «бестактности» в творчестве Б. Ю. Поплавского // XX век. Литература. Стиль: Стилевые закономерности русской литературы XX века (1900–1950) / Отв. ред. В. В. Эйдинова. Екатеринбург, 1998. Вып. 3. С. 104–114).

224

См.: Лапаева Н. Б. Стамбул в «Константинопольском дневнике» Бориса Поплавского: поиски себя в «декорациях» вечного города // Восток-Запад в русской литературе XI–XXI веков. Стамбул, 2009. С. 100—107

225

В 1922 году в Берлине Борис записал в дневнике: «С одной стороны, великая тоска и пустота доказывали, что годы безумия были не бесплодны, но в глубине [религиозной?] души росло чувство какой-то ошибки и смутно томило. Теперь, после стольких перемен, все стало ясно для меня: в начале всякой теософической карьеры первое горение есть чаще всего безудержное желание роста, которое в конце концов тот же земной, пошлый Бог под другим лицом, ибо самолюбие имеет много форм и, погибнув, видимо, под одной, оно появляется вновь под другой» (Неизданное, 138–139).

226

«Инфлексибль» — вспомогательный крейсер, служивший когда-то австрийской императорской фамилии. Это уже второе упоминание Австрии в контексте восточного путешествия героев романа (первый раз описываются австрийские Альпы, видные из окна поезда). Вспомним, что в апреле 1877 года Рембо побывал в Вене, откуда был выслан австрийскими властями.

227

Rimbaud A. Oeuvres complètes / Ed. par J. Mouquet et R. de Renéville. Paris: Gallimard, 1946. P. 324 (Bibliothèque de la Pléiade).

228

Юнг К.-Г. Mysterium coniunctionis. M.: Рефл-бук; Киев: Ваклер, 1997. С. 196. Перевод О. О. Чистякова.

229

Представляет собой часть фразы из «Бракосочетания неба и ада». Приведу фразу полностью из французского издания, доступного Поплавскому в библиотеке Сент-Женевьев: «Son front était divisé en bandes vertes et pourpres comme celles du front d'un tigre; bientôt nous vîmes sa bouche et ses ouïes rouges pendre au-dessus de l′écume furieuse, teignant le gouffre noir de rayons de sang, avançant vers nous avec toute la fureur d'une existence spirituelle» (Blake W. Le mariage du ciel et de l'enfer // Blake W. Premiers livres prophétiques. Paris: Rieder, 1927. P. 71).

230

Юнг указывает, что в иудеохристианской традиции Левиафан может выступать и двойником Христа, играя роль евхаристической пищи: «Рыба, извлеченная из глубин, втайне связана с Левиафаном: это — приманка, с помощью которой последний завлекается и уловляется. Рыба эта, вероятно, служит удвоением величайшей рыбы, представляя ее пневматический аспект. Левиафану со всей очевидностью присущ такой аспект, ибо он, как и Ихтис, является евхаристической пищей» (Aion. Исследование феноменологии самости. М.: Рефл-бук; Киев: Ваклер, 1997. С. 139. Перевод М. А. Собуцкого).

231

Rimbaud A. Oeuvres / Ed. par S. Bernard. Paris: Gamier, 1960. P. 129. В переводе В. Набокова, как представляется, наиболее адекватном оригиналу: «Брожение болот я видел, словно мрежи, / где в тине целиком гниет левиафан, / штиль и крушенье волн, когда всю даль прорежет / и опрокинется над бездной ураган» (Набоков В. Стихотворения / Сост. М. Э. Маликова. СПб.: Академический проект, 2002. С. 388 (Новая библиотека поэта)). Впервые перевод был опубликован в берлинской газете «Руль» (1928. № 2451. 16 дек.).

232

См. в стихотворении М. Кузмина «Идущие» (1924): «Они говорят о деревьях и небе, / о Германии и Италии, / о плаваньи на „Левиафане“ <…>» (Стихотворения / Сост. Н. А. Богомолов. СПб.: Академический проект, 2000. С. 662 (Новая библиотека поэта).

233

Другой свидетель — «дерево, с которого рвался в прошлое последний пожелтевший лист, череп Адама и скрещенные кости у его подножия» (Домой с небес, 302); дерево здесь метафорически замещает крест.

234

То есть крылатого коня (фр. hippogriffe).

235

Будь тверд, тверд, тверд (фр.).

236

Ты проклятый, ты чудовище, ты вне закона, величественный и архаичный, но смирись с самим собой и иди своим путем с сумасшедшим упорством получеловека (фр.).

237

Я никогда не буду работать (фр.). О том же принципиальном нежелании работать Рембо пишет в письме к Жоржу Изамбару; см.: Lettre à Georges Izambard, 13 mai 1871 // Rimbaud A. Oeuvres. P. 343.

238

Например: «Се monsieur ne sait ce qu'il fait: il est un ange. Cette famille est une nichée de chiens» («Этот господин не ведает, что творит: он ангел. Эта семья — собачий выводок»); фраза цитируется по-французски в статье «Около живописи» и заимствована из текста «Бред II. Алхимия слова».

239

Combe D. «Poésies», «Une saison en enfer», «Illuminations» d'Arthur Rimbaud. Paris: Gallimard, 2004. P. 77–78.

240

«L'automne. Notre barque élevée dans les brumes immobiles tourne vers le port de la misère, la cité énormе au ciel taché de feu et de boue. Ah! les haillons pourris, le pain trempé de pluie, l'ivresse, les mille amours qui m'ont crucifié! Elle ne finira done point cette goule reine de millions d'âmes et de corps morts et qui seront jugés! Je me revois la peau rongée par la boue et la peste, des vers plein les cheveux et les aisselles et encore de plus gros vers dans le coeur, étendu parmi les inconnus sans âge, sans sentiment… J'aurais pu у mourir» (Rimbaud A. Oeuvres. P. 240). Здесь и далее подстрочный перевод мой, за исключением особо оговоренных случаев (Д. Т.).

241

Е. Гальцова отметила, что в романе дождь является непременным атрибутом Парижа; см.: Galtsova Е. Métamorphoses de Paris chez un émigré russe (Boris Poplavski, Apollon Besobrasov (1926–1932) // Le voyage à Paris / Sous la direction de G. Chamarat et C. Leroy. Paris: Université Paris X, 2007. P. 84–87. На мой взгляд, малообоснованным является предположение О. Латышко о том, что вода как отрицательный элемент, олицетворяемый Безобразовым, противопоставляется в романе дождю как элементу положительному, персонифицируемому Васенькой; см.: Латышко О. В. Модель мира в романе Б. Ю. Поплавского «Аполлон Безобразов». С. 17. О лейтмотивах дождя и воды см. также: Разинькова И. Е. Лейтмотив дождя в романе Б. Ю. Поплавского «Аполлон Безобразов» // Эйхенбаумовские чтения. Воронеж: ВГПУ, 2007. Вып. 6. С. 211–215; Разинькова И. Е. Лейтмотив воды в романе Б. Ю. Поплавского «Аполлон Безобразов» // Современность русской и мировой классики. Воронеж: ИИТОУР, 2007. С. 189–193.

242

Ср.: «Мои внутренности кипят, и не перестают; встретили меня дни печали. Я хожу почернелый, но не от солнца; встаю в собрании, и кричу. Я стал братом шакалам и другом страусам. Моя кожа почернела на мне, и кости мои обгорели от жара» (Иов 30: 27–30).

243

В книге, которую мог читать Поплавский и которая вышла в свет в 1930 году, известный критик Жак Ривьер интерпретирует мысль Рембо: «Ангел превосходит человека не чистотой и не мудростью: он заключает в себе более сильную дозу реальности, большее количество существования. С этой точки зрения Рембо — ангел. Неистовый ангел. Он не был затронут, он сохраняет в неприкосновенности свою схожесть с Богом, он бережет все то, что Бог вложил в него. Из всего его существа эманирует что-то бьющее через край и при этом невидимое. В его появлении есть нечто пылающее и насыщенное, отличающее сверхъестественных существ. Он грозный вестник, сходящий в свете молнии, исполнитель неумолимого слова, меченосец» (Rivière J. Rimbaud. Paris: Emile-Paul fières, 1930. P. 45). Ривьер говорит о «неумолимом слове» (parole inflexible); корабль у Поплавского также носит название «Инфлексибль».