Мой гениальный залёт - Ева Ночь

Но я не мог пересилить себя. Это выше всех предрассудков.

В коробке – платье, с которого всё у нас началось. Я знаю, как ты расстроилась, когда Пашка его у тебя забрал.

Я в курсе, что у тебя уже есть настоящий праздничный наряд, который я никогда не видел. И только ты решишь: надеть его или мой эксклюзив. К нему по новым технологиям и фату сделали – настоящее произведение искусства.

На самом деле, мне не важно, что ты выберешь. Я просто хочу тебя порадовать, вернуть то, что имеет значение для нас двоих. Как символ. Как воспоминание. Как вещь, которая стала судьбоносной.

Люблю тебя, Юль.

Всегда твой Егор».

– А это и есть моё свадебное платье, – поднимаюсь я с кресла. Мягкая ткань облегает меня как вторая кожа. Режет глаза своей яркой жёлто-зелёной красотой. Из дырки нагло выглядывает мой живот с тройней, но я кажусь себе очень красивой. Осталось несколько штрихов. Фату, например, надеть и закрепить.

– К-как свадебное?! – округляет в ужасе рот бабуля. – Мы ж красивое подобрали!

– Да, – склоняю я голову. – То красивое, а это – бесценное. Самое лучшее. И я ничего не буду менять, потому что… платье выбрало меня. Егор выбрал меня. Я выбрала платье. Всё просто. Иначе никогда бы не случился со мной мой гениальный залёт.

И вижу: бабулю проняло. До слёз. Вот и славно. Вот и хорошо. Как здорово, что она не возражает. Но где-то там гремит дверь, бьётся стекло, кто-то ругается.

Что ещё прекрасного случилось в самый важный для меня день?

Глава 66

Свадьба Тургеневых. Часть вторая, заключительная

Юля

К нам врывается ошалелая Элька.

– Ты там никого не убила? – спрашивает Розка и, качая головой, скептически поджимает губы.

– Нет, – машет рукой Элька, – только вазу напольную грохнула. Спешила, зацепилась ногой и вот… упс… Какая ты красивая, Юль! – заходится она от восторга. – Вы простите меня. Я съела что-то не то, отравилась, с Пашкой поругались немножко с утра. В общем, всё, как всегда.

Она снова машет рукой, а у Розки загораются глаза. Я вижу, как прячет глаза, ухмыляясь, бабушка Оля.

– Как бы у тебя это отравление не на девять месяцев, – бурчит Розка и тихо ржёт, пытаясь сдерживаться, но у неё плохо получается.

– Отравилась! – обжигает её взглядом Элька и грозно сводит брови.

– Не, ну мы верим, почему ж нет. Бывает, – делает вид, что сдаётся, Розка.

– Фату будем надевать? – подаёт голос мастер Илона. Она вообще само терпение, я б ей орден выписала.

– Будем! – я снова сажусь в кресло и закрываю глаза, позволяя Илоне священнодействовать. Я слышу, как восхищённо ахают девчонки. Княгиню Ольгу не слышно, видимо, онемела от восторга. Никому и никогда ещё не приходилось видеть ничего подобного.

Я чувствую, как почти невесомая ткань касается щёк и шеи, скользит по открытому плечу. Мне не нужно открывать глаза, чтобы видеть, как это выглядит. Я налюбовалась ею вдоволь. И сейчас я хочу увидеть результат.

– Готово, – в голосе Илоны сквозит гордость.

Я открываю глаза. Фата переливается, меняет цвет. Она – в тон платью, но очень нежная и почти невесомая.

– Супер! – выдыхает Элька.

– Ты красавица! – хлопает в ладоши Розка.

– Самая необычная невеста, – покашливает бабуля и достаёт телефон. – Я должна это увековечить. Тургенева – это стиль, образ, полёт.

Она что-то ещё бормочет и улыбается, а я чувствую себя так, словно выиграла в лотерею. Да так оно и есть. Думала ли я, чем закончится авантюра, когда соглашалась на неё под натиском подруг?

– Спасибо, – говорю я Розке и Эльке и лезу целоваться. У меня тройной коктейль гормонов, мне можно.

– Девочки, собрались и сосредоточились! – командует княгиня. – У нас торжество впереди! Вы же не хотите всё пропустить?

Нет, мы не хотим. Особенно я. Поэтому вываливаемся дружно из салона и спешим. Где-то там ждут меня папа, мама и самый лучший мужчина, что очень скоро станет моим мужем.

– Видишь, как хорошо, что ты нас послушалась, – зудит Элька.

– Вижу, – улыбаюсь ей в ответ. – Думаю, ты тоже этому рада.

Элька притворно вздыхает, поправляет волосы, расправляет платье, кусает губы.

– В последнее время меня кое-что мучает. Я постоянно думаю о том, что украла у тебя Кострова. Это ты должна быть на моём месте. Мы ведь тебе его подбирали. И это ты его выбрала, не я. Он мне даже не нравился. Ну, то есть другие кандидаты казались получше. И вот… Ты с Тургеневым, а я с Костровым как в наказание за то, что тогда была не совсем «за» его кандидатуру.

– Нет, даже не думай об этом, – успокаивающе глажу её по руке. – Каждый оказался на своём месте. Там, где положено. Я б не смогла с Павликом. А с Егором – очень даже. Мой размер, понимаешь? И Павлик не такой уж и плохой, зря ты без конца пытаешься его каким-то монстром выставить.

– Это не то, – вздыхает Элька. – Я пытаюсь защититься. Иначе ж зашибёт, раздавит, добьётся. Ему станет неинтересно, и он свалит искать другие образы и разбивать сердца.

– Глупости! – сердится бабуля Оля, что бессовестно нас подслушивала. – Он только с виду такой. На самом деле, ответственный, умный, надёжный. Егорка мягкий, а Павлик – стержень. Его не переломить. А уж если что-то решил – не собьёшь. Будет добиваться своего всеми способами.

– Кажется, уже добился, – хихикнула Розка. – Покупаем двойную коляску, Эль?

– Я не беременная! – шипит моя свидетельница, и мы снова прячем глаза.

Уже все знают об их противостоянии и о том, что Пашка пообещал Эльке близнецов подарить, как только она согласится и расслабится. У нас три семейства бурлит. Я собственными ушами слышала, как апостолы делали ставки, когда наконец-то у Пашки с Элькой всё срастётся, как надо. Пока что их штормило люто. И вот. Наверное, всё же кто-то выиграет пари. Думаю, это будет Петя, наш свидетель.

А потом мне