Черная книга коммунизма - Стефан Куртуа

30 сентября 1950 года начался закрытый судебный процесс над основными обвиняемыми по «ленинградскому делу» — Кузнецовым, Родионовым, Попковым, Вознесенским, Капустиным, Лазутиным. Они были расстреляны на следующий день, буквально через час после оглашения приговора. Дело раскручивалось без какой-либо огласки. О нем не знал никто, даже дочь одного из обвиняемых, невестка Анастаса Микояна, бывшего министром и членом Политбюро! В течение октября 1950 года другие псевдоправедные суды приговорили к смертной казни десятки ответственных работников, когда-то состоявших в Ленинградской партийной организации: Соловьева, первого секретаря Крымского областного комитета партии, Бадаева, второго секретаря Ленинградского областного комитета партии, Вербицкого, второго секретаря Мурманского областного комитета партии, Басова, первого заместителя Председателя Совета Министров РСФСР и других.

Было ли «ленинградское дело» сведением счетов между группировками аппаратчиков или звеном в цепи дел, ведущих к ликвидации Еврейского антифашистского комитета, — таких, как заговор «убийц в белых халатах» и арест Абакумова? Вторая гипотеза представляется нам более вероятной. «Ленинградское дело», без сомнения, было решающей фазой в подготовке новой большой «чистки», публичный призыв к которой прозвучал 13 января 1953 года. Знаменательно, что расстрелянных ленинградских руководителей обвиняли в преступлениях того же сорта, что и мнимые преступления 1936–1938 годов. На пленарном заседании ленинградской парторганизации в октябре 1949 года новый первый секретарь Андрианов объявил ошеломленной аудитории, что бывшие руководители организации опубликовали троцкистско-зиновьевские произведения, в которых «они тайком, в скрытой форме, протащили идеи из статей самых злостных врагов народа Зиновьева, Каменева, Троцкого и других». Карикатурность этого обвинения была слишком очевидна для работников аппарата. Каждый был должен готовиться к новому 1937 году.

После казни главных обвиняемых по «ленинградскому делу» в октябре 1950 года начались новые перестановки сил в органах Госбезопасности и Министерстве внутренних дел. Не доверяя больше Берии, Сталин сфабриковал дело о новом «мингрельском националистическом заговоре», целью которого якобы было присоединение Мингрелии, т. е. того района Грузии, где родился Берия, к Турции. Берия вынужден был «принять меры» по отношению к своим «соотечественникам» и провести «чистку» грузинской компартии. В октябре 1951 года Сталин нанес еще один удар по Берии, заставив его арестовать старых сотрудников прокуратуры и госбезопасности еврейского происхождения: генерала Наума Эйтингона,[40] проводившего под началом Берии операцию по убийству Троцкого; генерала Леонида Райхмана, принимавшего участие в организации московских процессов; полковника Льва Шварцмана, пытавшего Бабеля и Мейерхольда; следователя Льва Шейнина, бывшего правой рукой прокурора Вышинского во время больших московских процессов 1936–1938 годов. Все они были обвинены в организации большого «националистического еврейского заговора», руководимого (…) министром госбезопасности Абакумовым, ближайшим сподвижником Берии.

Абакумов был арестован незадолго до этих событий — 12 июля 1951 года. Сначала он был обвинен в том, что способствовал ликвидации Якова Этингера, врача-еврея, арестованного в ноябре 1950 года за антисоветскую сионистскую пропаганду и трагически погибшего в тюрьме во время допроса. «Убрав» Этингера, который имел большой опыт работы и лечил Кирова, Орджоникидзе, маршала Тухачевского, Пальмиро Тольятти, Иосипа Броз Тито и Георгия Димитрова, Абакумов, оказывается, «пытался помешать разоблачению преступной группы еврейских националистов, просочившихся в высокие сферы органов госбезопасности». Несколько месяцев спустя Абакумов был представлен следствием как «мозговой трест» еврейского националистического заговора! Таким образом, арест Абакумова в июле 1951 года стал переломным моментом в разоблачении «сионистского заговора», связующим звеном в плане ликвидации Еврейского антифашистского комитета, сигналом к которой было «дело врачей». Так в течение лета 1951 года (а не в конце 1952), задуманный сценарий принял четкие очертания.

С 11 по 18 июля 1952 года в обстановке строгой секретности состоялся процесс над членами Еврейского антифашистского комитета. Тринадцать обвиняемых были приговорены к смерти и расстреляны 12 августа 1952 года, вместе с ними были расстреляны «инженеры-вредители» с автомобильного завода им. Сталина. В целом по делу Еврейского антифашистского комитета было вынесено 125 приговоров, из них 25 смертных, все они были приведены в исполнение; 100 человек были приговорены к заключению в лагеря на срок от 10 до 25 лет.

К сентябрю 1952 года сценарий «сионистского заговора» был готов полностью. Его исполнение было задержано на несколько недель по причине проведения XIX съезда партии, собравшегося наконец в октябре 1952 года, т. е. через тринадцать с половиной лет после XVIII съезда. По окончании съезда были арестованы и заключены в тюрьму врачи-евреи, у которых под пытками выбивали признания, — так родилось дело «убийц в белых халатах». Одновременно с этими арестами, которые в тот момент еще были тайными, в Праге 22 ноября 1952 года открылся процесс по делу Рудольфа Сланского, бывшего секретаря Коммунистической партии Чехословакии, и тринадцати других коммунистических руководителей. Одиннадцать из них были приговорены к смертной казни и повешены. Одной из особенностей этого так называемого судебного процесса было то, что его целиком состряпали советники из органов госбезопасности СССР, и он носил откровенно антисемитский характер. Одиннадцать из четырнадцати подсудимых были евреями, всех их обвиняли в создании террористической «троцкистско-тито-сионистской группы». Подготовка этого процесса стала настоящей охотой на евреев в аппаратах коммунистических партий Восточной Европы.

На следующий день после казни одиннадцати «заговорщиков» по делу Рудольфа Сланского, 4 декабря 1952 года, Сталин заставил Президиум ЦК проголосовать за резолюцию, озаглавленную «О положении в органах госбезопасности», где он приказывал партийным инстанциям положить конец «бесконтрольным действиям органов». На скамье подсудимых оказались органы госбезопасности, обвиняемые в халатности: им-де не хватало бдительности, они позволили врачам-вредителям заниматься своей пагубной деятельностью. Иными словами, был сделан еще один шаг. Сталин рассчитывал использовать дело «врачей-вредителей» против госбезопасности и против Берии. Большой специалист по аппаратным интригам, последний не мог не знать о тайном смысле того, что готовилось.

То, что произошло в течение недель, непосредственно предшествовавших смерти Сталина, пока еще недостаточно известно. Вслед за официальной кампанией, призывающей к усилению большевистской бдительности, после митингов и собраний, где обличались «убийцы-космополиты», продолжалось расследование и велись допросы врачей. Новые ежедневные аресты принимали все более широкий размах.

19 февраля 1953 года был арестован заместитель министра иностранных дел Иван Майский, правая рука Молотова и бывший посол СССР в Лондоне. После многочасового беспрерывного допроса, он «признался», что был завербован как британский шпион самим Уинстоном Черчиллем, а вместе с ним была завербована Александра Коллонтай, известная большевичка, в свое время создавшая (вместе со Шляпниковым, расстрелянным в 1937 году) «рабочую оппозицию» и бывшая до конца Второй мировой войны послом СССР в Стокгольме.

Однако, несмотря на сенсационные «подвижки» в расследовании «заговора», нельзя не заметить, что, в отличие от подобных процессов в 1936–1938 годах, никто из высших партийных должностных лиц не выступил с какими бы то ни было разоблачительными заявлениями между 13 января и 5 марта, днем смерти Сталина. В 1970 году Н. Булганин, сталинский министр Вооруженных Сил, признался, что кроме Сталина, главного вдохновителя и организатора, лишь четверо советских руководителей были посвящены в детали готовящегося «дела» — Маленков, Суслов, Рюмин и Игнатьев. Остальные же не исключали угрозы для самих себя. Согласно тому же Булганину, процесс над «врачами-евреями» намечался на середину марта, следом должна была начаться массовая депортация советских евреев в Биробиджан. В настоящее время, в связи с труднодоступностью Архива Президента РФ, где хранятся самые секретные и, видимо, самые «неудобные» сведения, нет возможности доподлинно установить, существовал ли план массовой высылки евреев в начале 1953 года. Несомненно одно: со смертью Сталина прекратилось наконец-то пополнение списка его жертв.

15

После Сталина

Смерть Сталина, наступившая в середине 70-летнего существования Советского Союза, ознаменовала решающий этап, конец целой эпохи, если не конец всей системы. Кончина «вождя всех времен и народов» высветила, как писал Франсуа Фюре, «парадокс системы, якобы вписывающейся в законы общественного развития, но в которой все настолько зависело от воли одного человека, что стоило ему исчезнуть, как сама система тут же утратила нечто, что составляло ее основу». Одним из важнейших элементов этой «основы» оказался высокий уровень репрессивного подавления, которое в самых разнообразных формах осуществлялось государством против общества.