Узнай меня (СИ) - Киртаева Юлия

Созданная «заплата» в защите сработала слишком поздно — уже когда снаряды были над головами воинов. Она словно во сне видела ухмыляющуюся рожу Кейрана, он послал ей воздушный поцелуй и тот, превратившись в огненный шар, полетел навстречу. Словно завороженная, долю мгновения смотрела на него, решая, что предпринять.

Иэнель не оставалось ничего, как сорвать шарик перехода с тайника на рукаве и сжать в ладони готовясь прыгнуть в портал. Именно на таких условиях Урмэд позволил ей участвовать в сражении.

— Уходи!

Урмэд видел, что она растерялась, замешкалась, наверняка думая, что успеет сотворить себе защитный купол. Среагировал мгновенно. Оттолкнул соперника и в три нереально-длинных, разрывающих мышцы прыжка оказался на пути снаряда и закрыл Иэнель собой.

Завернув обоих в пламенный кокон, мощной волной их толкнуло назад — через головы воинов. Перед глазами Иэнель все закружилось, и она поняла, что Урмэд, развернулся в полете, чтобы не придавить ее собой.

Мгновение, всего одно короткое мгновение, но такое чудовищно-страшное, переворачивающее всё с ног на голову. Разрывающее жизнь на «до» и «после» …

Рухнули на камни — в тыл армии, целый саж протащившись по земле. Глаза и рот засыпала поднявшаяся в воздух пыль и мелкое крошево камней. Иэнель рукавом отерла лицо и засыпанные песком глаза, откашлялась и увидела, что лежит в глубокой воронке сверху Урмэда.

Он слабо улыбнулся, посмотрел на нее затуманенным взглядом, — «Жива!» — и закрыл глаза.

Она судорожно, скорее инстинктивно, чем осознанно, сжала шарик перехода, и они оказались на гладком, белом полу маг-блока в замке отца.

Еще полностью не осознавая, что именно случилось, в каком-то исступлённом бреду трясла его за плечи, теребила, пока не увидела разливающуюся под спиной темную лужу крови. Перевернула на живот и отчаянно закричала.

Спины у него было. Лишь кровавая обгоревшая по краям дыра, с поломанными, торчащими наружу ребрами, пульсирующая последним, слабым дрожанием легких.

Не помня себя, подскочила и нажала тревожную кнопку. В то же мгновение вой сирены огласил стены лаборатории нестерпимым воем, заполняя голову звоном, опустошенностью и темнотой.

Обнаружила себя лежащей на кушетке в том же маг-блоке. Медленно повернула голову.

Напротив — на такой же кушетке, — лежал Урмэд, оплетенный проводами и трубками. Если бы она не видела его рану, сказала бы что с ним все в порядке — такое спокойное лицо у него было. Только очень бледное.

Почувствовала легкий укол в плечо, равнодушно скосила глаза, но Ламерт тут же вынул иглу.

— Крепись, Иэнель, — тихо сказал он, — пытаемся его вытащить…

Села, свесив ноги с кровати, рассеянно дотронулась до плеча. Чувств не было. Точно ее отключили от мира, или это лекарство так действовало?

«Боги, только бы он выкарабкался, только бы выжил», — крутилось в голове, но почему-то смысл этих слов терялся, оставляя на губах пепел горечи и слез.

Словно в насмешку, приборы надрывно запищали, и возле Урмэда образовалась толпа людей в белых халатах. Ламерт рвано отдавал приказы. Урмэду вставляли и вынимали иглы, прижимали какие-то «плашки», от которых его тело вздрагивало и приподнималось, но всё было бесполезно. Длинная прямая линия на одном из приборов, как поняла Иэнель, отражающая пульсацию сердца, раздражающе-однообразно пищала и даже не пыталась взлетать острыми, мерными вершинами. Провозившись над телом несколько десятков нол, врачи отступили, печально качая головами и растерянно разводя руками. Медленно отключили приборы и отошли в торону. Всё было кончено.

Не выдержав, Иэнель выскочила в коридор и побежала куда глаза глядят. Остановилась напротив какого-то окна и не отдавая себе отчета, полезла на подоконник.

Резким движением ее сдернули вниз и крепко прижали к себе сильные руки отца.

— Не смей!

Она обняла его и сдавленно всхлипнула.

И было невыносимо горько и стыдно от того, что вначале она вышла за Урмэда лишь потому, что хотела доказать себе, что она такая же как мама. Что способна полюбить не только за внешность или статус. Но кто знал, что брак по расчету, из-за эксперимента, чистого любопытства (а вдруг получится?) будет любовью всей жизни? Нет, конечно, когда принимала кольцо, у неё не было плохого на уме, была искренняя симпатия и как не странно уверенность в нём, но не совсем уверенность в себе.

А он просто всегда любил её, только за то, что она — это она. Не сомневался, не боялся своих чувств, всегда был с ней честным.

И вот теперь его нет и некому сказать, что она действительно, искренне, всем сердцем… Некому.

И внутри нее разливалась какая-то палящая пустота, казалось, что она выжигает ее изнутри, и если вырвется наружу, то сожжет всё вокруг — весь мир, всю вселенную.

Иэнель бездумно крутила два кольца на пальце. Второе только что появилось у неё, сообщая, что надежды больше нет…

— Как ты это пережил?

Её голос звучал бесцветно. Они сидели под дверью маг-блока и откинувшись к стене смотрели в потолок.

— Никак, — так же ответил Эндвид, — я до сих пор иногда советуюсь с ней про себя, — Иэнель поняла, что он говорит о маме.

— Когда вы с Урмэдом показали мне свои кольца, я не знал, что сказать и мысленно обратился к Анне. И понимание пришло.

Привыкай, это чувство пустоты теперь всегда будет с тобой. Потеря никуда не денется, она вырвет у тебя половину сердца, а с оставшимся придётся как-то жить дальше. Но я тебе скажу: пока есть хоть кто-то, кто нуждается в тебе, не отчаивайся и иди вперёд. У меня была ты, и у тебя тоже кто-нибудь появится. Обещай, что справишься, что будешь идти до конца, как всегда шел до конца Урмэд.

— Обещаю, — неслышно, выдохнула Иэнель.

Из двери маг-блока вышел Ламерт и молча качнул головой.

— Я сделал всё, что мог, — устало буркнул он, и съехав по стене на пол, так и остался сидеть, подпирая голову руками. Его белый халат и предплечья были в засохшей крови, волосы спутаны, а в глазах, так же, плескалось отчаяние и горечь.

Иэнель забралась на колени отцу, ее плечи беззвучно вздрагивали.

Ламерт поднял голову, слабо улыбнулся, поймал взгляд высокого лорда и незаметно качнул головой. Эндвид зажмурился и крепче обнял дочь.

Глава 37

Тот бой закончился почти сразу после исчезновения Иэнель и Урмэда.

Увидев, что друга больше нет — ведь от прямого попадания энергетического шара нет спасения — Нанд рассвирепел. Он влетел в середину шеренг неприятеля и принялся крошить всех, до кого мог дотянуться. За ним подтянулись остальные воины.

Опомнившись от шока и увидев, что в воронке никого нет Эндвид догадался куда они могли деться. Высокий лорд помог Нанду, бросив в бой лучших магов и отборных воинов айданара, а сам, через пару нодов открыл портал и ушел к дочери.

В итоге, Кейрана и Ремерда удалось взять живьем, опутав магической сетью и окружив охраной, препроводить в подвалы Императорского замка. К вечеру город зачистили, и оставив гарнизон охраны, двинулись в обратный путь.

Иэнель с отцом присоединились к армии в тот момент, когда та въезжала в город. Тело Урмэда было решено уложить на повозку и поместить в специальный изолирующий кокон, так, чтобы горожане видели тело. Ламерт ехал рядом, контролируя магический щит. После, он отправит его обратно в замок Энклад, готовить к церемонии прощания.

Вечером этого же дня, дайонарцы заполнили площадь, ожидая, кто выйдет к ним. Иэнель пришлось взять себя в руки и объявить о смерти мужа. Шаон и Нанд были рядом и поддерживали обессиленную принцессу не только морально, но иногда и под руки.

— Сегодня важный и одновременно трагичный день, — тихо сказала она, тяжело опираясь на перила балкона. Ноги едва держали — Важный, потому что сварма Ремерда разбита, форт и город Морар освобождены. Те банды что остались, будут беспощадно истребляться, но двуглавый имперский змей мертв и теперь вы окончательно свободны…