Пропащий. Последние приключения Юджи Кришнамурти - Луис Броули

ГЛАВА 67

«Обычно я перестраиваю вопрос, перефразирую его так, чтобы он оказался для вас бессмысленным».

Прошло почти пять лет с момента моей первой встречи с Юджи. Поводок вокруг шеи затянулся настолько туго, что я начал вспыхивать от малейшей искры. Юджи грозился в последующие месяцы объездить с нами всю Европу. Дожди шли не переставая, и спасения не было. Я был вымотан до предела, а он каждое утро вставал свеженьким, как огурчик, готовый к новым свершениям. В последний день моей свободы от машин и кресел я ушёл гулять далеко в горы.

Первого сентября мы всем караваном отправились в Кёльн на день рождения. Мы с Йогиней остановились в разных домах. Она предлагала поселиться вместе, но я не был уверен, что смогу заснуть. Я панически боялся очередного взрыва эмоций. Естественно, наша случайная встреча на улице закончилась ссорой. В тот день нам пришлось есть невероятно дорогой и практически несъедобный праздничный обед в замке: все блюда были замаринованы в таком количестве водки, что просто не лезли в рот. Мы оставались в Кёльне около недели.

Прошло два дня со времени нашего приезда в Кёльн, когда я сидел в гостиной и дремал. Юджи прервал мой сон: он схватил меня за воротник, поволок в другую комнату, стащил с меня очки и засунул их себе под ногу. Я разозлился до такой степени, что меня начало трясти. Наш хозяин занервничал.

— Юджи, мне кажется, он начинает злиться.

— Начинает? Да он уже зол, — сказал Юджи, небрежно махнув рукой.

Я в ярости повернулся, изо всех сил ударил по стене и ушёл. Почему этот маленький ублюдок такой невыносимый? Почему я так реагирую на него, на неё? Для чего я болтаюсь около него и почему я так жалок?

Я лежал на скамейке у канала, солнечный свет заливал мне лицо. Рука онемела. Обычно причиной хорошего удара по стене становилась Йогиня. На этот раз я был почти уверен, что сломал руку. В тот момент состояние безумия было почти желанным.

Моё крайне нервное истощение и небольшой телесный жар наделили всё окружавшее меня пространство качеством изначального присутствия. Все предметы виделись предельно ясно. Всякое дерево, всякая куча мусора, всякий светофор, всякое движение машин, всякое перемещение людей на улице стали единым органичным целым. Каждая визуальная деталь была частью непрекращающегося невообразимого движения, миллионы битов сознания ткали узор без всякого смысла в пустоте, заполненной шумом цивилизации. Внутри здания сидел крошечный человечек, кажущийся гномом по сравнению со сводчатыми довоенными потолками и дышал тяжело, как зверь. Казалось, он и был зверем, который наблюдал за собой в состоянии удивлённого неведения.

ГЛАВА 68

«То, что вы берёте от меня, — ваше личное дело, это всё ваше, а не моё — здесь нет ничего, что я мог бы назвать моим».

После Кёльна Юджи захотел навестить старых друзей в Риме. Марио нашёл по Интернету новый курортный город где-то поблизости от Гроссето в Тоскане. Сельские угодья с лесами, используемыми в основном для охоты на кабана богатыми итальянскими политиками, выглядели достаточно мрачно: к тому времени, когда мы, изрядно поколесив по окружным дорогам, нашли наконец нужное направление, итальянское солнце успело скрыться за горизонт. В течение примерно часа я вообще пребывал в уверенности, что мы заблудились. В случае с Марио так было всегда — удовольствие длилось чуть дольше, чем того хотелось бы. После часа ругательств и чертыханий, доносящихся в темноте из машины Марио, мы всё-таки оказались на месте. Это был очаровательный городок с тремя магазинами и окружённым зеленью рестораном с видом на долину. Позади жилых домов простирались поля с готовыми к посеву свежевспаханными бороздами земли. Только небольшие итальянские штрихи отличали эту картину от многих ей подобных, существующих в любом уголке земли. Юджи понравилось место, и он поселился в квартире напротив нас. Это был один из редких моментов, когда мы c Йогиней не могли отрицать, что спим вместе.

Плитка на полу в маленьких домиках напоминала мне об Индии.

«Я мог бы легко жить с кем угодно. Но для других жизнь со мной была бы настоящим бедствием».

К этому времени моё нахождение рядом с ним превратилось в настоящий тест на выносливость. Я торчал возле него в надежде, что его качества могут каким-то образом благоприятно на меня воздействовать. Но я не видел никакой пользы. В тот момент я просто пытался остаться в строю.

Три дня мы завтракали в обложенной кафелем кухне. С полей до нас доносился едва уловимый лёгкий сладковатый запах свежевспаханной земли. Ужасно не хотелось никаких поездок, обстановка убаюкивала и опьяняла. Раз в день кто-нибудь обязательно срывался, падая от усталости после дороги. В такие моменты я чувствовал себя чернилами, размазанными вдоль размеченных линий трассы. Он строчил на асфальте какой-то не поддающийся расшифровке код.

Он смеялся над этой мыслью, но сам реально жил жизнью авадхуты[13].

Это была ловушка, в которую с каждой минутой я падал всё глубже и глубже.

ГЛАВА 69

«Проблема не в вопросе, а в спрашивающем».

Он хотел остановиться в квартире своего друга, находящейся на пятом этаже здания, но в его состоянии эта идея казалась убийственной. Год назад он потерял сознание, спускаясь как раз по такой лестнице. Сейчас он был совсем хрупким, но его это не останавливало. Иногда его постоянные перемещения были похожи на движение самого одиночества, но слова «одиночество» в его словаре не было. Он никогда не забывал тех, кто принимал его в своём доме. Мириться с Юджи, впускать в свою квартиру кучу его друзей и просто незнакомых людей, при том что хозяева зачастую отсутствовали днями, — это вам не шутки.

Мы приехали в Рим, надеясь найти жильё тут же в городе, но после нескольких часов безуспешных попыток сдались. Марио направил нас на юг в приморский городок под названием Неттуно, где мы нашли сомнительного вида отель с большими комнатами. Увидев в коридоре одного из номеров картину с изображением женщины с голой грудью, Юджи наотрез отказался жить в нём: «Я не останусь здесь с этой сукой!» В том номере поселились мы с Йогиней, а он занял комнату прямо над нами.

После напряжённой езды в хаотическом потоке машин Рима мы добрались до дома Сальваторе, расположенного рядом с Ватиканом. Комната, в которой мы собирались вначале, представляла собой узкий длинный офис с окном в дальнем конце, выходящим на улицу. Она напоминала мне тесную студию в Ист-Виллидж. Через какое-то время мы перебрались в просторную гостиную со сводчатыми потолками и потолочными окнами. Старые друзья показались, чтобы поздороваться и тут же попрощаться, а Юджи всё болтал без остановки.

Мы с Йогиней остались перекусить, в то время как половина нашей группы пошла осматривать Рим. Сальваторе приготовил вкуснейший обед, рассказывая о давно минувших днях, проведённых с Юджи в Саанене. Затем мы с Йогиней пошли посмотреть Ватикан, но внутрь нас не пустили, поскольку её руки не были достаточно прикрыты. Нью-йоркерша и Австралийка оставались с ним весь день. В тот вечер один из друзей принёс видеооборудование и записывал интервью с Юджи. С прямой спиной, как самурайский воин, он сидел на стуле напротив Юджи и часами допрашивал его, пытаясь постичь тайну, в которую не мог проникнуть.

ГЛАВА 70

«Поскольку нет никого, кто мог бы использовать мысль как механизм самозащиты, она сжигает сама себя».

После Рима наш путь снова лежал в Валлекрозию. Оказавшись на месте, мы оккупировали сад, где и проводили всё свободное время в перерывах между едой и поездками. Мы с Йогиней заняли квартиру Аниты. Я наслаждался прохладным диваном в гостиной, чтением детективов и простым ничегонеделанием. Йогиня устала постоянно бегать за мной по требованию: «Тащи этого парня сюда!» Она говорила, что Юджи обращался к ней только тогда, когда хотел видеть меня: «Где этот парень?»

В эти дни он сказал нечто, чего я не слышал от него раньше: «Любовь — это вынужденный элемент в жизни».

Я оценил его отказ от сентиментальности, и, тем не менее, когда Гречанка пела ему свои наполненные любовью и нежностью песни, он улыбался с искренней теплотой. Он снова читал по моей руке и говорил, что у меня полно денег и мне, равно как и ему, не нужно работать. Это давало приятное ощущение беззаботности. Однако последовавший затем вопрос Йогини относительно моих планов на будущее развеял волшебные чары.

В его «пещере» было невыносимо жарко, и народ мало-помалу перебирался в сад охладиться. Он вышел вслед за всеми со своим обычным вопросом:

— Что происходит?

К нему подошёл старый кот и устроился рядом.

— Эй! Котяра! Ты мне не нравишься! Уходи! Они все любят меня, все животные. Однажды я был с Махешем в Риме и там была пантера…

Он продолжал рассказывать историю о дикой пантере, которую Махеш собирался использовать в фильме. Мы слышали эту историю много раз.