Избранница - Стефани Лоуренс

— И?..

— Я объяснил, каким образом получилось, что дом сдается, и честно предупредил, что через несколько месяцев арендодатель может расторгнуть договор, если решит продать дом.

— Но это его не остановило?

— Ни в коей мере. Он заверил меня, что хозяин заинтересован именно в краткосрочной аренде. И что ему абсолютно безразлично, что произошло с предыдущим владельцем.

— Да, похоже, это наш дружок. — Тристан улыбнулся.

Если бы Леонора видела его в этот момент, она сказала бы, что никогда прежде он не был так похож на волка.

— Я тоже так решил. Но, — продолжал Деверелл, — похоже, сам Маунтфорд решил не показываться мне. Юркий мерзавец попросил копию договора, чтобы хозяин мог изучить его без помех. Теперь, если он подпишет его и пришлет мне вместе с платой за первый месяц, я вроде как обязан сдать дом.

— Ну и прекрасно. Пока все идет по плану.

— Если нам повезет, мы отловим его за несколько дней. — Деверелл отсалютовал другу бокалом.

Вечер для Трентема начался неудачно. А уж продолжение превратилось буквально в кошмар.

Он приехал на Монтроуз-плейс раньше оговоренного времени. Стоял в холле и ждал. Наконец увидел, как Леонора спускается по лестнице. Она была дивно хороша: шелк цвета морской волны мягко струился, обрисовывая прелестную фигуру. Низкий вырез подчеркивал белизну плеч и шеи. Она как-то особенно гордо держала голову — или ему так казалось из-за высокой прически? Легчайшего шифона шаль, соскользнувшая с плеч и так бесстыдно льнущая к ее нежной коже… сердце Тристана стучало, и звук этот наполнял все тело тревожным набатом.

Леонора улыбалась — так она улыбается только ему, — голубые глаза сияли. Оказавшись рядом, она сказала:

— Милдред и Герти будут через минуту.

Тетушки и впрямь не заставили себя ждать. Они засыпали лорда поздравлениями и наставлениями о том, что теперь нужно делать и говорить и чего не нужно, дабы свет не начал плодить сплетен; которых и так предостаточно.

Тристан кивал, честно пытаясь запомнить наставления и чувствуя себя беспомощным на этом поле, где бой шел по непонятным правилам и оружием, которым он не владел. Он еще раз взглянул на Леонору. Пусть. Это его награда, и она стоит того, чтобы терпеть внимание света.

Дом леди Хартингон был недалеко. Хозяйка встретила гостей, даже не пытаясь скрывать своего любопытства. Она ахала, вскрикивала и настойчиво расспрашивала о предстоящей свадьбе. Трентем, чувствуя себя истуканом, молча стоял рядом с Леонорой, которая с милой улыбкой отвечала на все вопросы, умудрившись не сообщить ее светлости ровным счетом ничего. Трентем с удивлением видел, что леди Хартингтон вполне удовлетворена ничего не значащими ответами. Решительно все это выше его понимания.

Затем Герти вступила в беседу, и, повинуясь знаку Леоноры, он повел ее в зал. Присмотрев диванчик у дальней стены, где было поменьше народу, Трентем направился было туда, но Леонора, сжав его руку, прошептала:

— Нет. Сегодня вечером мы — главное блюдо, а потому нам надлежит быть в центре.

Она направила жениха на середину комнаты. Хмурясь, Тристан подчинился, хотя все его инстинкты восставали: слишком опасное место, подступы открыты со всех сторон. Их могут окружить… Он вздохнул. Конечно, он может доверять ей, она тоже не в восторге от происходящего, но сумеет справиться лучше… Все так, но себя не переделаешь, Трентем чувствовал себя ужасно.

Их немедленно окружили — в основном женщины. Старые и молодые, веселые и язвительные, искренние и не очень — все хотели поздравить и расспросить о планах относительно свадьбы. Тристан умел быть очаровательным, когда видел перед собой милую улыбку и благожелательный взгляд. Но попадались совершенно одиозные личности. Одну такую воинственную старую даму Милдред пришлось чуть не физически нейтрализовать, когда она начала говорить гадости. Когда вздорная старуха скрылась в толпе и наступила некая передышка, Леонора взглянула на жениха и прошептала:

— Не смотри таким букой.

Тристан торопливо вернул лицу приветливое выражение и пробурчал:

— Скажи спасибо, что я ограничился мрачным взглядом. Убить был готов эту старую ворону. Не знаю, как ты это выносишь.

Леонора ободряюще улыбнулась и на секунду прижалась к нему:

— Относись ко всему спокойнее. А если чувствуешь, что человек недоброжелателен, просто представь, что его слова скользят мимо, не задевая. Они говорят гадости, рассчитывая на бурную реакцию. Лишишь их этого удовольствия — и ты выиграл раунд.

Тристан честно пытался следовать ее советам, но сама ситуация настолько противоречила его жизненному опыту, что он просто не мог с ней смириться: стоять в центре помещения и быть в центре всеобщего внимания — худший кошмар для шпиона, пусть и бывшего.

Лорд восхищался Леонорой. Как хорошо, что он нашел ее. Она умела справиться с любыми, даже самыми опасными, собеседниками. Для каждого находила верный тон и слова — кому-то предназначалась улыбка, ровный голос, кому-то — высокомерно вздернутые брови и арктический холод во взгляде.

Затем к ним присоединились Этелреда и Эдит, которые приветствовали Леонору так, словно она уже была членом семьи. Девушка с охотой отвечала им тем же. С Милдред и Герти его тетушки, как оказалось, вообще могли общаться с помощью взглядов и легкого поднятия бровей.

Проходя мимо него, Этелреда шепнула: — Держись, милый мальчик. Мы здесь и не дадим тебя в обиду.

Она и Эдит заняли места рядом с Леонорой, а еще через пятнадцать минут вокруг собрались остальные: Милисент, Флора, Констанс и Хелен.

Беспокойство Тристана меж тем усиливалось, ибо в гостиной творилось настоящее столпотворение. Поток жаждущих пообщаться не иссякал. Однако, к его удивлению, процесс приобрел более организованный характер. Пройдя мимо тетушек, человек представал перед ним и Леонорой, обменивался несколькими словами и отходил прочь. Если возникал хоть намек на задержку или какая-нибудь дама позволяла себе резкое слово, рядом возникала одна из тетушек, подхватывала жертву под локоть и, щебеча, увлекала прочь.

Тристан понял, что здесь и сейчас должен пересмотреть свое отношение к престарелым родственницам, ибо они оказались в роли защитниц, а он — он, привыкший видеть себя их добрым пастырем, — вдруг понял, что нуждается в их помощи и поддержке.

Его ждали и другие открытия. Он понял вдруг, насколько острая борьба идет между женщинами за человека, который считается завидным женихом. Леонора вызывала откровенную зависть, и многие не старались скрыть свои недобрые чувства, сетуя на то, что она увела мужчину, которого другие были бы счастливы видеть кто мужем, кто зятем.