Мистерия Сириуса - Роберт Темпл

Что касается сочинений Прокла, то основным источником сведений о его космологических представлениях, а равно и о его взглядах на связь между платонизмом и древними религиозными мистериями, является «Комментарий к платоновскому «Тимею» (сокращенно — КТ). Профессор Ллойд уделяет этой работе незначительное внимание. На мой взгляд, это несправедливо. Рассмотрим КТ в интересующих нас аспектах. Поскольку постраничные ссылки на греческий оригинал будут для большинства читателей бесполезны, я предпочту указывать страницы по переводу Тейлора (тома I и II).

В конце четвертой книги КТ Прокл пишет: «Пифагорейцы следовали орфическим генеалогиям. Ибо наука о богах пришла к грекам от орфиков через Пифагора, как он сам говорит об этом в Священном слове».[531]

Рассматривая пифагорейские принципы в пятой книге КТ, Прокл еще раз подчеркивает их связь с религиозными мистериями: «Но это орфические традиции. Ибо то, что Орфей передавал мистически, в тайных беседах, Пифагор постиг, будучи посвящен Аглаофамом в мистическую мудрость, унаследованную Орфеем от его матери Каллиопы».

Несколько ниже Прокл обсуждает природу небесных явлений: <…> Орфей называет Луну небесной Землей». А в третьей книге КТ: «Пифагорейцы говорят <…> [что] Луна — это эфирная Земля».

Не забудем также, что Прокл поклонялся богине Гекате. Сохранился написанный им «Гимн Гекате», в котором богиня именуется «Стражем Врат» (один из титулов египетского бога Гора) и «Матерью Богов» (древний титул Исиды).[532] Все эти моменты наводят на мысль, что Прокл был одним из посвященных и знал о тайне Сириуса. Но, конечно, вряд ли он мог решиться изложить в своих сочинениях эту эзотерическую доктрину. Я, во всяком случае, не смог найти прямых указаний такого рода. Но отдельные намеки все же есть — в частности, во многих его рассуждениях фигурирует невидимая звезда. Вообще, космологические представления Прокла столь необычны, что есть смысл на них остановиться. Самое главное: Прокл определенно утверждает, что в космосе существуют невидимые небесные тела. Это спутники планет и планеты, обращающиеся вокруг звезд. Да и в целом взгляды Прокла на небесные явления выходят далеко за рамки примитивных концепций, разделявшихся большинством древних философов и ученых.

В третьей книге КТ Прокл пишет, что Луна состоит из «небесной земли. Доказательством этого служит тот факт, что, будучи освещена, она отбрасывает тень. Иными словами, для солнечного света она непрозрачна. <…> Мы можем сделать вывод, что [элементы] огонь и земля существуют и в небесах; хотя огонь и определяет их природу, но другие элементы сосуществуют с ним».[533]

Чуть ниже он добавляет:

«Эти элементы могут быть либо чистыми, либо смешанными, и из их первой смеси возникают небеса, содержащие все вещи в соответствии с их огненной характеристикой».

Прокл считал представление о том, что Луна — это «небесная Земля», «орфико-пифагорейским» и разделял его. Рассуждения о «небесах» восходят, судя по всему, к тому же источнику. Сегодня мы знаем, что в звездах обычные химические элементы действительно находятся в плазменном — то есть «огненном» — состоянии. В этом отношении взгляды Прокла полностью соответствуют современным научным теориям. «… Хотя огонь и определяет их природу, но другие элементы сосуществуют с ним». Известно, что в звездах присутствуют практически все известные химические элементы.

Прокл определенно дает понять, что, говоря об «огне», он выражается метафорически. «Итак, — пишет он, — огонь, находящийся там (в небесных телах. — Прим. авт.) — это свет; мы говорим именно о нем, а не о грубом и темном огне, характерном для подлунной области (т. е. Земли. — Прим. авт.)».[534] И чуть ниже он добавляет, что небесный огонь — это «не совсем огонь», но скорее «тот огонь, который заключен в энергии».[535]

Эти представления поражают уже тем, что вполне соответствуют современным научным данным. К примеру, мы теперь знаем, что межзвездное пространство — это не абсолютная пустота, а очень разреженная, но достаточно материальная среда (не модный когда-то эфир). Но в третьей книге КТ Прокл пишет:

«Также необходимо, чтобы средние элементы присутствовали в небесных телах, а другие — в других частях небесных областей. И если в одних местах огненная природа демонстрирует себя явно — как в звездных телах, то в других местах она скрыта от нашего взора — и таковы сферы, в которых движутся звезды».[536]

Из этого текста следует, что Прокл считал звезды плотными телами, движущимися в небесной сфере, которая заполнена невидимой «огненной материей». Под «сферами» здесь вряд ли подразумеваются хрустальные шары, знакомые нам по «классическим» изложениям древних астрономических теорий.

В четвертой книге КТ Прокл высмеивает представления об эпициклах и говорит, что единственный смысл этого «удачного приема» — в том, что с его помощью можно разобраться в реальном движении звезд.

«Подобным образом, не имея возможности [непосредственно] измерять спиральное движение [точки] вокруг цилиндра, мы предполагаем, что вокруг него движется прямая линия, и положение точки на ней дает нам возможность судить о расстоянии, пройденном ею по спирали. Именно таково назначение эпициклов, эквантов и деферентов, позволяющих разбивать сложное движение на ряд простых».[537]

Мы видим, таким образом, что Прокл, хотя и жил в эпоху господства системы Птолемея, спустя 300 лет после ее создания, отнюдь не разделял ее положений. Напротив, он считал птолемеевские эпициклы сугубо вспомогательными конструкциями, позволяющими астрономам решать вычислительные задачи. О «небесных сферах» он также имел свое представление: «Движутся не планетные сферы, а сами планеты».[538]

По всей видимости, «планетные сферы» — это просто орбиты планет. Не слишком ли рискованно употреблять здесь подобный термин? Но Бенджамин Джоветт, переводя именно тот текст Платона, который здесь комментирует Прокл, спокойно использовал слово «орбита». Думаю, мы тоже можем себе это позволить.

Итак, Прокл достаточно ясно (в отличие от Платона) говорит о планетах, движущихся по своим орбитам. Его концепция строго научна, чем разительно отличается от господствовавшего тогда представления, согласно которому двигались некие «хрустальные сферы» с «прикрепленными» к ним планетами. Тексты Платона если и можно интерпретировать подобным образом, то лишь с некоторой натяжкой. Вот как понимает соответствующее место в платоновском «Тимее» профессор А. С. Кромби (специалист не из числа наиболее консервативных и даже видящий в этом сочинении «пифагорейскую аллегорию»):

«Считалось, что сферы, на которых размещаются семь «планет» — Луна, Солнце, Венера, Меркурий, Марс, Юпитер и Сатурн, — вращаются с различными, но постоянными скоростями, давая в результате картину видимого движения этих небесных тел».[539]

Это, впрочем, тоже не более чем интерпретация. Не исключено, что Платон на самом деле считал «сферы» неподвижными, а планеты — движущимися. Во всяком случае, именно так понимал его Прокл:

«[Платон] явно придерживался того мнения, что планеты сами по себе приближаются к Земле и отдаляются от нее, двигаясь в соответствии со своей величиной и расположением, а не потому, что ими движут деференты или эпициклы».[540]

Прокл, таким образом, не разделяет точку зрения профессора Кромби на содержание платоновского текста. Боюсь, что в этом споре я — на стороне Прокла. Впрочем, профессор Кромби вполне способен воспринимать доводы оппонента — как он продемонстрировал, переписываясь со мной по совсем иному вопросу.

Ближе к концу четвертой книги КТ Прокл пишет:

«Что касается звезд, то неподвижные звезды вращаются вокруг своих центров. <…> Планеты же вращаются совместно с устойчивой сферой; каждая из них бывает при этом движима вместе с собственной сферой к востоку, перемещаясь в соответствии с шириной и глубиной [своего расположения], а также вращаясь вокруг своего центра».[541]

Этот текст заслуживает детального анализа. Прежде всего, «устойчивая сфера» неподвижных звезд вращается вокруг Земли, а планеты движутся вместе с ней. Это — самое простое из движений небесных тел. Но есть и другие виды движения: во-первых, неподвижные звезды вращаются вокруг своих осей; во-вторых, планеты также вращаются вокруг осей; в-третьих, каждая из планет «сама по себе» (то есть независимо от движений других звезд, планет и «сфер») «вращается в соответствии с шириной и глубиной [своего расположения]». Последняя фраза по своему содержанию соответствует процитированным выше словам «сами по себе приближаются к Земле и отдаляются от нее». И эта «глубина планетного расположения», специально подчеркиваемая Проклом, добавляет новое измерение в теорию планетных движений. Ибо наблюдая в течение долгого времени за перемещением планет, легко можно убедиться, что яркость их меняется — то растет, то убывает по мере того, как они «приближаются к Земле и отдаляются от нее». Отсюда недалеко и до понимания того существенного обстоятельства, что центром, вокруг которого обращаются планеты, служит отнюдь не Земля. Такова была концепция, которую, по-видимому, втайне разделял Платон и которую открыто защищал Аристарх Самосский. Сторонником ее был и друг Платона Гераклид Понтийский. То, что Прокл знал об этой концепции, бесспорно: «Пусть же Гераклид Понтийский, который был слушателем Платона, придерживается этого мнения, ибо он полагал, что Земля движется по окружности». (Иными словами — что Земля вращается вокруг какого-то центра — например, Солнца.) «… Но заметим, что Платон считал ее неподвижной».[542] Прокл, таким образом, в курсе предмета дискуссии, но предпочитает не ввязываться в нее.