Странная дружба - Вера Вкуфь

— Ну, образование всегда отнимает много личного времени. Учить оболтусов — сложно. Я знаю, потому что сам оболтус, — Максим пожал плечами.

— Не буду тебя в этом разубеждать, — кажется, в отцовском голосе скользнули мамины интонации.

Разговор Максиму определённо нравился. Даже не сам по себе, а скорее тем, что можно просто и непринуждённо беседовать с отцом. Признаться, он до этого уже начал мысленно прикидывать, что отец так и будет хранить молчание. Силы характера явно хватит.

Они коротко и синхронно глянули в пол, а потом так же одновременно встретились глазами.

— Ты как? — чуть тише обычного спросил Игорь.

— Нормально, — кивнул Максим. — А ты?

Они привычно сели на кухне. Удивительно, как все и всегда стремятся ближе к кухне и еде. Наверное, что-то на уровне генетической памяти. Может, дело даже не в самих продуктах питания, а в ощущении мира и покоя. Поссорившиеся люди точно не будут принимать пищу совместно.

Игорь, пока грелся чайник, приоткрыл окно и зашуршал, распечатывая, пачку сигарет. И на автомате протянул Максиму торчащий жёлтыми зубцами-фильтрами блок.

— А, ты же не куришь, — опомнился он.

— Да нет, давай, — Максим потянулся к блоку и подцепил сигарету.

Отец был прав — он не курил. Но сейчас отказываться почему-то не хотелось.

К сигаретному дыму Максим был привычным, хоть Женька и предпочитала что-то сладковато-ароматическое и не такое густое, как отец. Поэтому без стеснения наклонился к отцовской зажигалке, которая подожгла оба сигаретных кончика.

А вот навыка курения у Максима не было, поэтому тот старался не затягиваться, а просто держать дым во рту. Кажется, отец это заметил и про себя посмеивался. Но вслух ничего не говорил.

Дальше разговор потёк в нарочито-безопасное русло. О том, как Максим будет с начало осени совмещать работу с учёбой. И о том, что дома пора бы менять полы — эти действительно слишком сильно скрипели и рассыхались, даже ночью делали вид, будто по ним кто-то ходит.

— Может, по ним действительно кто ходит. Невидимый, — усмехнулся Максим.

— Не будь как мама, Игорь улыбнулся, будто чему-то своему. — Она тоже с юности любила… страшилки всякие. И гадать.

Обсудили, на какой материал можно заменить покрытие. И, когда Максим окончательно расслабился и решил, что той самой темы они касаться уже не будут, отец вдруг стал серьёзным.

Отодвинул подальше чашку с кофе и задушил в пепельнице сигаретный фильтр.

— А по поводу этого… — брови его приобрели суровый вид, а взгляд расфокусировался в направлении стола. Не было необходимости уточнять, по поводу чего именно. — Я думаю, это дело только твоё… и девушек. Конечно, мне такого не понять. Но ты ведь — не я. Наверное, во мне тебе тоже кажется что-то… непривычным. А так… любые отношения без насилия и с обоюдным желанием имеют право на существование.

Игорь поднял глаза. А Максим почувствовал себя очень глупо. Не потому, что отец сказал что-то глупое — просто как дураку хотелось улыбаться и всё прокручивать его слова в голове. И радоваться им.

Не то, чтобы отцовское мнение было для Максима решающим — скорее всего, на основании только его он бы не стал предпринимать каких-то активных действий. Но всегда лучше, когда тебя пытаются принять.

— Нет, — Максим постарался сохранить насколько можно серьёзное выражение на лице. — Я не считаю тебя… непривычным.

Игорь улыбнулся — больше взглядом — и снова заговорил о ничего не значащей ерунде. И Максим с удовольствием поддержал разговор. Иногда это очень важно — просто говорить о ерунде.

Видимо, у Игоря настроение тоже поднялось. Потому что как бы между делом, с самым серьёзным выражением лица он всё-таки поинтересовался у сына:

— И что… у тебя что ли сил хватает?

Максим едва не подавился последним глотком кофе. Но всё-таки сообразил ответить:

— А у тебя уже нет?

Двойной заговорщицки-хулиганский взгляд, сдавленные смешки и взаимное чувство: «вот зараза!». Хорошо, всё-таки, что Лисы нет дома.

Максим уже собирался уходить, когда Игорь торопливо протянул ему толстый журнал:

— Ты в прошлый раз забыл.

Максим тут же вспомнил про динозавров и про обещание Вовке. Надо же, если бы не отец, мелкий опять бы обломался. Нехорошо забывать о своих обещаниях. Даже на радостях.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Максим и решил не углубляться, зачем именно альбом вдруг понадобился. Пусть пока считает, что сын немного впадает в детство. Это вообще выгодная мужская отговорка.

И с лёгким сердцем покинул родительский дом. Сегодня хорошее предчувствие его не обмануло.

***

— Объясните мне, — Женька явно была недовольна и не собиралась этого скрывать — в не слишком громком голосе звучали стальные интонации. — Зачем вам понадобилось лазать по этому болоту среди ночи?

Тут она преувеличивала. Ночи ещё не было — всего-то самое начало одиннадцатого. Да и болотом местность назвать было нельзя — просто небольшой прудик в городской черте. Непригодный для купания, но вполне себе разбавляющий свежестью городской пейзаж.

— Ты же сама говорила, что Вовка ждёт альбом с динозаврами, — примирительно отозвался Максим. У него, в отличие от Женьки, сил было хоть отбавляй.

— И до завтрашнего дня бы подождал, — с оттенком ехидства отозвалась Женька.

Она уже устала и замёрзла — надо было, как Танька, надевать джинсы и ветровку, а не щеголять в колготках и лёгком свитшоте. Даже плотная юбка не добавляла тепла. Красота, конечно, требует жертв, но Женьке уже хотелось начать обходиться без них.

Радостный Максим прилетел сегодня электровеником и потащил их с Танькой отдавать Вовке альбом. А дома они задержались дольше запланированного — Максим со Славкой затеяли какой-то околонаучный спор с оттенками воинственной теологии. Поэтому ушли позже предполагаемого. А тут ещё Танька с Максимом не захотели сразу возвращаться домой и решили погулять. А Женька стеснялась сказать о своей усталости. Но и молчать не могла, поэтому начинала ненавязчиво ворчать. А тут ещё неизвестно откуда взявшийся репейник противными точками усыпал все колготки на коленках. Теперь ещё и его отдирать.

— Если это болото, то тут должны быть болотницы, — Таньку проблемы сестры явно не волновали. — Может, какая-нибудь из них тебя и утащит.

— По-моему, эти болотницы тебя в детстве подменили, — не осталась в долгу Женя. — Так что на самом деле ты не Танька, а демоница.

Таньке такое сравнение понравилось. А Женька не поняла, как так вышло — вроде хотела уесть. Видимо, даже в злобном и утомлённом состоянии она не в состоянии вредить тем, кого любит. По крайней мере, пока.

— А ты чего такая злая? — Максим задал самый тупой