Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

— Первые колонисты Фенриса, — с улыбкой ответил Магнус. — Разве вы не видите внутри них пляску спиралей? Танец генов и применение сплайсинга[46], освоенного учеными древности?

Ариман переглянулся со своими приятелями-капитанами, и Магнус, заметив этот взгляд, рассмеялся.

— Нет, конечно же не видите, — сказал он, качая головой. — Утизаар, ты ведь посещал Фенрис, не так ли?

Это был риторический вопрос, поскольку Магнус был прекрасно осведомлен о традиционных стажировках каждого из них.

Утизаар кивнул.

— Ненадолго, мой лорд, — сказал он. — И должен признать, это было не самое приятное путешествие.

— Я в этом не сомневаюсь. Фенрис неласково относится к чужакам, и это не самый гостеприимный мир, — признал Магнус, слегка улыбнувшись. — Этот мир не прощает никаких недостатков. Стоит только расслабиться среди его покрытых льдом океанов и заснеженных скал, как тебе грозит неминуемая гибель. Смертный, даже хорошо подготовленный к суровым условиям, не выживет там и нескольких минут, замерзнет насмерть.

— Но аборигены там выживают, — заметил Ариман. — Очевидно, это грубые дикари, которые воюют друг с другом за жалкие клочки земли, уцелевшие после смещений земной коры Великого Года.

— Можно сказать и так, — согласился Магнус, — но это не совсем дикари.

— Чем же они отличаются? — спросил Хатхор Маат.

Он не мог поверить, что варварское племя смертных было способно удостоиться одобрения примарха.

— Ты что, не слушал? Фенрис — мир смерти, планета настолько враждебная, что могла бы поставить под сомнение даже твои способности к биоманипуляции. А эти смертные отвоевали себе землю, обзавелись домами и семьями, и все это — на планете, которую любой здравомыслящий человек постарался бы обойти стороной.

— Как же им это удается?

Магнус улыбнулся, и Ариман заметил, что он снова наслаждается ролью учителя.

— Для начала скажите, что вам известно о канис хеликс[47].

— Это генетический праймер[48], — ответил Хатхор Маат, — предшествующий ген, который способствует приживлению в организме претендента геносемени Космических Волков.

Магнус покачал головой, и взгляд его большого глаза, устремленный на капитанов, блеснул золотистой зеленью.

— Да, в этом заключается часть его функций, но никто не предполагал использовать его в этом аспекте, — сказал он.

— А как же его собирались использовать? — спросил Ариман.

Он оглянулся на Скарссена, снова надевшего свой кожаный шлем. Интересно, знают ли апотекарии Клыка то, что известно Магнусу? Командир Волков, испытав на себе могущество Магнуса, предпочитал держаться в стороне. Ариман подозревал, что, заявив о возможности уничтожения кораблей Космических Волков, примарх блефовал, но Скарссен, очевидно, не был в этом уверен.

— Представьте себе то время, когда люди впервые открыли Фенрис, — продолжил Магнус. — Этот мир настолько враждебен жизни, что человек просто не в состоянии там выжить. Буквально все грозит смертью: и леденящие кровь морозы, и периодически уходящие под воду континенты, и яростные ветры, способные выдуть воздух из легких. Но в те времена генетики воспринимали невозможность как вызов и постоянно внедряли в хромосомы людей и животных новые коды, причем с такой же легкостью, с какой адепты Механикум меняют операционные платы в сервиторах.

— Тогда выходит, колонисты привезли с собой на Фенрис генно-модифицированных волков? — спросил Фозис Т’Кар.

— Возможно, — кивнул Магнус. — Но более вероятно, что они приспосабливались. Порой не слишком удачно и не задумываясь о последствиях. А возможно, на Фенрисе жили другие, более древние расы.

Ариман наблюдал за Магнусом, пока тот говорил, и понимал, что примарх рассказывает им далеко не все, что знает. Магнус погружался в пучину Великого Океана намного глубже, чем осмеливался любой другой странник. Возможно, он и в самом деле стал свидетелем становления жизни в мире Короля Волков.

Магнус отстраненно пожал плечами:

— Вы смотрите на этих существ и видите в них только волков, но не потому ли, что ожидаете увидеть именно их?

— А что еще мы можем увидеть? — удивился Хатхор Маат. — Это же и есть настоящие волки.

— Если бы ты забирался так далеко, как забираюсь я, если бы видел то, что открывалось мне, ты бы осознал возможность заглянуть поверх ожидания, в истинную сущность объекта.

Магнус махнул рукой в сторону пробегавшего волка. Мощные мышцы перекатывались под его шкурой, невзирая на жару, и легко несли зверя вверх по склону.

— Я могу проникнуть взглядом сквозь плоть этого существа, пронзить кости до самого мозга и проследить все повреждения и модификации его генетического кода. Я могу проследить все его изменения вплоть до первоначального источника, — сказал Магнус. Ариман удивился прозвучавшей в голосе примарха грусти, как будто он повидал такое, чего совсем не хотел бы видеть. — Все дело в том, чем он хотел стать, и в разных стадиях долгого эволюционного пути.

Волк остановился рядом с Магнусом, и примарх кивнул ему. Казалось, они обменялись безмолвными фразами. Ариман перехватил понимающий взгляд Охтхере Судьбостроителя. Несмотря на все его недомолвки, Ариману хотелось закрепить зародившиеся между ними отношения.

— Пошел отсюда! — крикнул Фозис Т’Кар, прогоняя зверя. — Проклятые волки!

Магнус усмехнулся:

— Я же говорил: на Фенрисе не водятся волки.

Они встретились накануне вечером, сразу после того, как Ариман вернулся в свое физическое тело. Едва он открыл глаза, как застонал от болезненного стресса, всегда сопровождавшего воссоединение тонкого тела с плотью. Кроме того, пронизывающая боль вспыхнула в раненой ноге.

Медленно и осторожно он выпрямил скрещенные ноги и с помощью хеки поднялся с пола. Правое бедро онемело, словно чужое, и холодная боль проникала в каждый мускул и в каждое сухожилие. Приподняв одеяние, Ариман приложил пальцы к разбухшей мышце и поморщился.

На теле виднелись следы столкновения с охотниками варпа — почерневшие и безжизненные участки кожи. Раны, нанесенные тонкому телу, повреждали плоть странника куда более серьезно, чем клинки или пули.

Астартес мог превозмочь боль, его организм быстро справлялся с ней без ущерба эффективности, но повреждения, полученные в Великом Океане, можно было вылечить только отдыхом и медитациями.

Он увидел упавший на пол открытый гримуар и опустился на одно колено, чтобы его поднять, но снова поморщился, потянув омертвевшую мышцу. Ариман чувствовал себя так, словно целый месяц без отдыха провел в сражении, и его тело оказалось на грани полного истощения.

Убрав гримуар под замок, он сменил стихарь на темно-красную тунику с капюшоном, отделанную слоновой костью и соболиным мехом. Тело настоятельно требовало отдыха, но главному библиарию предстояла еще одна встреча, о которой он и не догадывался до сегодняшнего полета в Великом Океане, едва не ставшего смертельным.

Полотнище шатра отодвинулось, и вошел Собек, всем своим видом выражавший беспокойство. Вместе с ним в шатер проник и слегка остывший ночной воздух.

— Мой лорд, все ли в порядке?

— Все хорошо, Собек, — ответил Ариман.

— Я слышал твой крик.

— Это был интересный полет в эфире, Собек, только и всего, — сообщил Ариман и набросил на голову капюшон. — Кое-кто из хищников решил поживиться за мой счет.

— И ты собираешься уходить?! — воскликнул Собек. — Тебе необходим отдых, мой лорд.

— Нет, — покачал головой Ариман. — Мне необходимо кое-кого повидать.

Волки устроили себе логово у самой Горы, в тени мертвых камней. Палатки воинов выстроились по кругу, а в центре был установлен шатер Скарссена. Ариман увидел рядом с ним высокий тотем, воткнутый в каменистую почву: огромный волчий череп, увешанный волчьими хвостами длиной с руку смертного человека и длинными, словно кинжалы, клыками.

Едва он подошел ближе, из сумерек вынырнули тени мощных убийц, напомнивших ему хищников, от которых он с трудом спасся чуть раньше. Шесть зверей, с трудом различимых в темноте, неслышно подошли ближе и ощетинились.

Они остановились, и на острых клыках блеснул отраженный свет звезд. Хищники напрягли мускулы, готовясь к броску.

— Я пришел встретиться с Охтхере Судьбостроителем, — произнес Ариман, чувствуя себя глупо, обращаясь к животным.

Самый крупный волк запрокинул голову и издал мощный вой, расколовший тишину угасающего вечера.

Ариман ожидал, что волки отойдут в сторону, однако они не двигались с места, преграждая проход в лагерь своего господина. Он сделал шаг вперед, но волк, только что известивший хозяев о его приходе, обнажил клыки и угрожающе заворчал.