Потаенная девушка - Кен Лю

– Спасибо, Владыка Морей, – прошептала женщина, которая когда-то была императрицей Юной, но теперь снова звалась принцессой Тэрой. Она склонилась в почтительном поклоне дзири к следу на волнах, оставленных крубенсами.

– Как бы мне хотелось распоряжаться и повелевать этими созданиями, – с тоской произнес Такваль Арагзор, будущий пекью Агона и жених Тэры. – Они в высшей степени поспособствовали бы нашему делу.

Принцесса едва сдержала улыбку, вызванную неуклюжей попыткой Такваля воспроизвести напыщенный официальный дэранский стиль. Прожив в Дэре несколько месяцев, принц неплохо говорил по-дэрански – если только не пытался произвести своими словами впечатление.

– Последователи теории Вечного движения утверждают, что есть четыре могущественные силы, содействие которых можно просить, но не требовать: мощь крубенсов, благосклонность богов, вера людей и… – она осеклась.

– Что же четвертое? – спросил Такваль.

– Сердце любимого человека, – сказала Тэра.

Они улыбнулись друг другу – смущенно, робко, неуверенно.

При мысли о Дзоми Кудосу, блистательной, прекрасной женщине, первой своей любви, у Тэры защемило сердце. Но, сделав над собой усилие, принцесса решительно прогнала из мыслей улыбку Дзоми. Нужно сосредоточиться на настоящем, а не на прошлом.

– Корабль! – крикнул наблюдатель, сидящий в корзине наверху грот-мачты, нарушая неловкое молчание. Указав на горизонт на востоке, он добавил дрогнувшим голосом: – Корабль-город!

После того как и наблюдатели на других кораблях подтвердили, что видят корабль, торжества на палубе сменились озабоченностью. Откуда здесь может появиться другой корабль-город, если льюкучанский флот только что был уничтожен Стеной Бурь?

Подбежав к бизань-мачте, Тэра и Такваль быстро поднялись по вантам. Уже на полпути они увидели на горизонте огромный корабль – на таком расстоянии лишь полоску, темнеющую на границе между морем и небом, с многочисленными мачтами, торчащими из длинного корпуса подобно волоскам на спине гусеницы.

– К нам приближается гаринафин! – крикнул наблюдатель. – К нам приближается гаринафин!

И это действительно было так. Над далеким кораблем можно было разглядеть знакомый крылатый силуэт, похожий на детские каракули на гладком небосводе. На таком расстоянии трудно было разобрать, действительно ли гаринафин направлялся сюда… Но куда еще он мог двигаться?

– Вы видели, как гаринафин поднялся в воздух? – спросил Такваль у двоих наблюдателей на грот-мачте. – Насколько резким… Нет, едким… Нет, острым был угол подъема?

Вместо ответа наблюдатели продолжали о чем-то говорить между собой, прикрывая глаза козырьком руки и возбужденно указывая на далекого гаринафина.

– Доложите угол наклона хвоста гаринафина во время взлета, если вы это видели, – сказала Тэра, и ее голос прозвучал нисколько не громче голоса принца.

– Ваше высочество! – прекратив разговор, оба наблюдателя тотчас же повернулись к принцессе. – Мы этого не видели. Когда мы заметили гаринафина, он был уже в воздухе.

От Тэры не укрылось, что Такваль кипит от негодования и обиды. Помимо принцессы Тэры, у него не было ни одного друга среди тысячи с лишним участников этого похода. Хотя номинально он возглавлял флот вместе с принцессой, экипажи дэранских кораблей или делали вид, будто его не существует, или тысячью различных мелочей выражали ему свое презрение. Для союза Дэры и Агона в этом не было ничего хорошего.

– Угол взлета рассказал бы нам о состоянии гаринафина, – угрюмо шепнул принцессе Такваль. – Здесь как с коровой с полным выменем – она не может бежать быстро.

Тэра положила руку ему на плечо. Она уже не раз говорила капитанам и командирам, что тем надлежит выполнять приказы принца, как если бы они исходили от нее самой, и стремилась советоваться с Таквалем по каждому вопросу. Однако после вторжения Льюку предубеждение против жителей лесостепей стало очень сильным, и, хотя Агон был врагом Льюку, экипажи кораблей относились к принцу крайне подозрительно. Тэра не могла по мановению руки добиться уважения к Таквалю; эту проблему он должен был решить сам.

– Почему этот корабль не попытался преодолеть Стену вместе с остальным флотом? – спросила Тэра, стремясь сосредоточиться на насущных проблемах.

– Думаю, командующий льюкучанским флотом гаринафин-тан Петан Тава оставил его позади основных сил из предосторожности, – предположил Такваль. – По дороге сюда, прежде чем спастись от кораблей-городов, я разузнал о нем. Тава славится тем, что в каждом сражении оставляет резерв, вместо того чтобы бросить все силы в первую же атаку.

У Тэры сердце забилось так сильно, что заболела грудь. В ее памяти еще было свежо воспоминание о едва не ставшей роковой встрече с одиноким гаринафином, уцелевшим после уничтожения льюкучанского флота. Теперь же, когда дэранская флотилия осталась без защиты крубенсов, вероятность выдержать нападение еще одного гаринафина выглядела призрачной.

– Быть может, нам следует опять уйти под воду? – предложил Такваль. – Если вражеские гаринафины застигают на открытом месте агонцев, не имеющих собственных гаринафинов, мы предпочитаем прятаться.

– Ничего не получится, – сказала Тэра. – Нырнув под воду, мы не сможем двигаться самостоятельно и будем лишь плыть по течению, так корабль-город под полными парусами быстро нас нагонит. А оставаться под водой бесконечно долго мы не сможем. И когда нам придется всплыть, мы превратимся в неподвижные мишени.

– В таком случае нам нужно оставить два корабля для арьергардного боя, – продолжал принц. – Они погибнут, ради того чтобы остальные корабли спаслись.

– Это наша первая встреча с льюкучанами, – удивленно посмотрела на него Тэра, – и ты предполагаешь пожертвовать пятой частью нашего флота?

– Так должны поступать агонские воины, спасая племя, и я с радостью поведу в бой добровольцев, чтобы выстроить из наших костей стену, которую наши потомки в рассказах у костров будут сравнивать со Стеной Бурь. – Такваль снял с шеи мешочек на кожаном шнурке. – Этот амулет, сделанный из камней, найденных в печеночном ночном горшке гаринафина, позволит моим людям…

– Так, подожди-ка! «Печеночный ночной горшок»… Ты имеешь в виду похожий на мешочек орган, расположенный под печенью? Желчный пузырь?

– Да, оно самое, «желчный пузырь». Камни из желчного пузыря покажут моим людям, что ты облечена и разоблачена моим доверием. Это не идеальный вариант, но когда вы доберетесь до Гонде…

– О, прекрати! – с укором произнесла Тэра. Она не знала, плакать или смеяться над некоторыми идеями Такваля: усугубляло дело то, что дэранский язык принца, выученный в общении со знатью и простыми крестьянами, служащими в Мапидерейском флоте, изобиловал нелепыми выражениями. – Откуда у тебя эта мысль – остаться жить в песнях и преданиях, вместо того чтобы процветать в этом мире? Только в мире здесь и сейчас, между Покрывалом Воплощения и Рекой, по которой Ничего не плывет, и можем мы проявить себя. Все участники этого похода незаменимы, каждый обладает уникальными умениями и опытом. К решению принести себя в жертву мы прибегнем лишь в самом крайнем случае. Это было бы слишком просто. Я намереваюсь привести в Гонде все корабли и всех до одного членов экипажей, тебя в том числе.

Такваль опешил – определенно, любой агонский вождь поступил бы