Советская разведка в Китае. 20-е годы XX века - Виктор Усов

460

Там же. С.254

461

Владимир Яковлевич Аболтин (Аварин) (1899–1978). Участник подпольной борьбы в Латвии и гражданской войны. В 1925 г. окончил восточный факультет военной академии им. М.Ф.Фрунзе. Аварин попал на Дальний Восток сначала как председатель комиссии ЦИК по принятию от Японии (в 1925 г.) Северного Сахалина. После возвращения в СССР в 1929–1930 гг. он преподаватель, затем заместитель директора, в 1931–1935 гг. сотрудник Института мирового хозяйства и мировой политики, с 1935 г. доктор экономических наук без защиты диссертации. В 1956–1976 гг. Аболтин был заместителем директора Института мировой экономики и международных отношений. (В.Н.Никифоров. Ук. соч. С.358.)

462

Очерки истории российской внешней разведки. Т.3. С.226

463

ВКП(б), Коминтерн и Япония. 1917–1941. М. 2001. С. 16–17

464

Дмитрий Матвеевич Позднеев (1865 — 1937) родился в Орле в семье священника. Семья была большая (16 детей, но выжили только три сына и четыре дочери), с крепкими патриархальными устоями. Правда, во второй половине века эти устои начинали колебаться: старший брат, Алексей (1851–1920), отказался после семинарии от проторенного прошлыми поколениями семьи Позднеевых пути в духовную академию, поступил в Петербургский университет, стал одним из крупнейших монголоведов своего времени, он был наиболее талантливым и трудолюбивым учеником монголоведа К.Ф. Голстунского, позднее Алексей стал первым руководителем Восточного института во Владивостоке.

В тринадцатилетнем возрасте произошел очень неприятный случай с братом Алексея Димой, вызвавший шок у всех домочадцев. В руках у Димы неожиданно взорвалась бутылка с сельтерской водой, осколки которой попали в левый глаз, и он на всю жизнь остался без глаза. Уже взрослым, будучи в Японии на стажировке, он сделал себе серо-голубой фарфоровый глаз, который выглядел как настоящий.

Дмитрий в 1889 г. окончил историческое отделение Киевской духовной академии, в 1893 г. поступил на факультет восточных языков Петербургского университета по китайско-монголо-маньчжурскому разряду, где сразу же выделяется своими исключительными способностями. Все три его курсовые работы отмечаются золотыми медалями («Историко-географический очерк юго-восточной Монголии по Мэн-гу-ю-му-цзи», «История восточного Туркестана в ХУШ веке», «Исторический очерк уйгуров»). В 1894 г. становится приват-доцентом университета, лектором по истории Китая. По окончании университета он едет в годичную командировку, где совершенствует знания в библиотеках Лондона, Парижа, Берлина (1893–1894). Затем в 1898–1904 гг. он в командировке в Китае. Во время восстания ихэтуаней Позднеев с женой и годовалой дочерью находился в осажденном посольском квартале в Пекине. Он принимал участие в обороне, рыл окопы, нес караул. В Пекине он вел дневник, который потом был обработан и издан в Орле с приложением перевода императорских указов, печатавшихся в Пекине во время восстания. Работая в министерстве финансов у С.Ю. Витте, последний обращает внимание на редкие деловые качества и работоспособность Д.Позднеева и делает его опорой в форсировании торгово-экономических связей России с Китаем. 15 марта 1903 г. Д.Позднеев от имени России подписывает один из первых договоров с Китаем — соглашение о новом дополнительном тарифе для русского морского ввоза. С.Витте подключает своего молодого и способного сотрудника к делам КВЖД: назначает его управляющим отделением Русско-китайского банка, созданного в конце 1895 г., и заведующим Пекинским отделением правления КВЖД). (Член Правления Русско-китайского банка, статский советник Давыдов, с которым он, видимо, активно общался, являлся русским разведчиком в Пекине, там же работал служащий этого банка Фридберг, помогавший Давыдову.) Одновременно его назначают заведующим Пекинским отделением правления «Общества КВЖД». За плодотворную деятельность китайский император Гуансюй пожаловал ему орден Двойного Дракона 3-й степени. За четыре года службы в министерстве финансов (пока не ушел со своего поста С.Ю.Витте) Д. Позднеев многократно ездил по Китаю, Маньчжурии и Монголии, изучал природные условия, экономику, обычаи народов. До 1903 г. им опубликована серия статей по практическим вопросам торговли (порты Маньчжурии, пошлины). В 1904 г. он возвращается в Россию.

В 1906 г. Позднеев уже находится в Японии, где служит в отделении телеграфного агентства и изучает японский язык. Преподаватель Петербургского университета (1896–1898), Восточного института (Владивосток, 1904–1905). Когда встал вопрос о новом руководителе Восточного института в связи с нервным переутомлением и желанием старшего брата вернуться в Орел, где овдовели его сестры, то была предложена в 1903 г. кандидатура Дмитрия. Когда о нем спросили Г.А.Платова, заведующего дипломатической канцелярией наместника на Дальнем Востоке, тот ответил, что «Дмитрий Позднеев (Пекинский) лучше брата» и что «едва ли можно иметь препятствие к его назначению». Он с энергией приступает к реорганизации учебного процесса в институте. Однако требовательность и дотошность нового директора не вызвали особого восторга у профессоров. Возникли трения и конфликты. В России надвигались события 1905 г. Дмитрия Позднеева возмущало лицемерие части профессоров, поддакивающих студентам на сходках, а на ученых заседаниях требующих немедленно пресечь беспорядки. Сам директор, в принципе, не одобрял участие студенчества в политической борьбе: «Студенты не имеют права тратить молодые силы ни на что другое, кроме усвоения науки», считал он. В 1912 г. Дмитрий Матвеевич создает свой печатный орган «Бюро русских журналистов», выходивший вплоть до 1917 г., в каждый из номеров которого он писал статьи. Д. Позднеев был директором Практической восточной академии и преподавал там японский язык (1910–1917). В это время он написал свой капитальный труд в трех книгах «Материалы по истории Северной Японии и ее отношений к материку Азии и России». После 1917 г. он работает штатным профессором Петроградского университета, читая курсы по экономике и истории Японии и Китая. В 1923 г. он начинает работу в Москве, преподает в Военной академии РККА.

465

РЦХИДНИ. Ф. 627. Оп. 1. Д. 19.Л. 29.

466

РЦХИДНИ. Фонд 627.Оп.1.Дело 19. Л.42.

467

Д. Ринчино в то время был бурятским националистом, выступал за ориентацию бурят на Японию. Ц.Жамцарано также одобрял помощь японцев панмонгольскому движению, которое должно было привести к созданию независимой от Китая и России объединенной Бурят-Монголии. В январе 1919 г. Семенов создал в Чите свое правительство, которое не подчинялось правительству Колчака, находившемуся в Омске. По инициативе Семенова, бурятская Народная дума решила созвать общемонгольский съезд. Съезд открылся в Чите 28 февраля и продолжался до 6 марта 1919 г. В нем присутствовали 6 бурят — Д.Сампилун (председатель Народной думы), Д. Ринчино (уполномоченный Народной думы по делам просвещения), Ч.Цыдыпов и Б.Вампилун (члены думы), Н.Дылыков (от бурятского аймака) и Бимбаев, работавший ранее переводчиком по Внешней Монголии; 4 делегата от Внутренней Монголии; 4 делегата от Барги, переводчик Шадрин и японский капитан Суцзуки, посланный японским разведчиком капитаном Куроки. Присутствовали также атаман Семенов, его заместитель Волгин. От бурятского комитета в Урге присутствовал в качестве наблюдателя школьный учитель Дашиев. Все делегаты съезда высказались за создание единого самостоятельного монгольского государства, в которое должны войти Внешняя и Внутренняя Монголия, Бурятская Монголия и Барга. Съезд избрал Временное правительство объединенного монгольского государства. Съезд постановил послать делегацию на Парижскую мирную конференцию с целью добиться признания ею объединенного монгольского государства (Подробнее см.: Е.А.Белов. Россия и Монголия. М.1999. С. 170–171).

468

РЦХИДНИ. Фонд 627.Оп.1.Д. 19. Л.44.

469

РЦХИДНИ. Фонд 627.Оп.1.Д. 19. Л.44.

470

РЦХИДНИ.Ф.627.Оп.1. Д.19. Л.27–28.

471

У Пэйфу (1878–1939). Генерал, глава проанглийской чжилийской клики милитаристов, господствовавшей в долине Янцзы и отчасти в Северном Китае. Войска У Пэйфу в июне — октябре 1926 г. были разбиты НРА, после чего он сошел с политической сцены.

472

Таможенная конференция была открыта в Пекине в августе 1925 г. Обсуждение вопроса державами о таможенной автономии было предусмотрено еще на Вашингтонской конференции, однако этот вопрос долгое время откладывался. Таможенная конференция еще в начале своих заседаний (19.11. 1925 г.) приняла «в принципе» предложение Китая о признании его таможенной автономии с 1929 г. Однако конференция ничего не сделала для осуществления этой автономии, поскольку отказалась принять решение о немедленном введении надбавок к существующему низкому таможенному тарифу (“ China Year Book 1926”, Shanghai 1926, p. 1111–1136). Делегация пекинского правительства требовала немедленного введения надбавки на существующие таможенные пошлины (на 5 % от стоимости товара на большинство товаров и более высокую надбавку на предметы роскоши). Японские представители (Хироки и Иосидзава) настаивали на заключении Китаем и торговых договоров с каждой державой отдельно, в расчете на то, что Японии удастся выговорить для себя лучшие условия; они настаивали на том, чтобы добавочная пошлина (надбавка) до установления таможенной автономии не превышала 2,5 % от стоимости товара, ибо, по их заявлению, более высокая пошлина отразилась бы на торговле в промышленности Японии; они, наконец, выставили требование, к которому склонялись и другие члены конференции, но против которого возражала Англия, что добавочная пошлина должна обеспечить оплату негарантированных займов (по китайским данным, из всех негарантированных займов в 407 млн. кит. долл. На долю японских займов приходилось 255 млн., то есть 62,6%