Молитва - Филипп Янси

Молитвы, которые противоречат друг другу

Некоторые молитвенные просьбы выполнить просто невозможно. Если есть одна вакансия и двенадцать человек молятся о ее получении, то молитвы одиннадцати из них заведомо останутся без ответа. Если две христианских нации воюют друг против друга, граждане одной из стран не получат удовлетворительного ответа на свои молитвы о победе.

Ничто не способствует так молитвенному рвению, как война. В средние века европейцы часто заканчивали свои молитвы словами: «Господи, спаси нас от викингов. Аминь». Нам нравится думать, что нас объединяет праведная, справедливая цель[58]. Но беда в том, что наши противники обычно думают о себе то же самое. Британский поэт сэр Джон Бетжемен отразил столь одностороннее восприятие в ироническом стихотворении, написанном во время Второй мировой войны, которую многие считали «справедливой»:

О, милостивый Боже! Ты немцев разбомби. И только женщин-немок от смерти сохрани, Но если очень трудно прицельно разбомбить, Случайные ошибки простим мы, так и быть.

Но, милостивый Боже, молю, не прозевай — Меня ни в коем случае бомбить не позволяй.

Во время самой разрушительной в истории Америки Гражданской войны между Севером и Югом 1861–1865 годов за победу обеих противоборствующих сторон молились очень многие. Главнокомандующий южан, набожный Роберт Ли, разительно отличался от своего противника-северянина, Улисса Гранта, выпивохи и богохульника. Один из любимых генералов Роберта Ли, Томас Джексон по прозвищу Каменная Стена, отказывался воевать в воскресенье, если противник не атаковал первым. Для своих солдат он устраивал богослужения. Президент Конфедерации Джефферсон Дэвис призывал южан соблюдать дни молитвы. Он был уверен в том, что «это приятно Всемогущему Богу, Верховному Распорядителю всех событий, Который до сих пор охранял и защищал Конфедерацию от врагов».

Авраам Линкольн, лидер северян и противник Дэвиса, указывал, что благочестивым верующим не подобает сражаться за сохранение рабства. «Странно, что есть люди, которые осмеливаются просить праведного Бога о том, чтобы Тот помогал им добывать себе хлеб насущный чужими руками, чужим потом», — сказал Линкольн во второй инаугурационной речи. Но потом добавил с присущим ему миролюбием: «Впрочем, не будем судить, чтобы не быть судимыми». Речь Линкольна показывает удивительно тонкое и смиренное понимание обстоятельств, в которых ему приходилось вести борьбу. «Обе враждующие стороны читают одну Библию и молятся одному Богу, и каждая сторона просит о помощи в борьбе против другой… Невозможно ответить на молитвы обеих сторон. Ни одна молитва не исполнится вполне. У Всемогущего есть Свои цели».

Позиции Линкольна чужда уверенность в собственном превосходстве, обычно свойственная сражающимся людям. Линкольн воспринимает огромные потери в Гражданской войне как справедливую расплату за позор рабовладения, которым очернила себя американская нация:

«Мы лелеем надежду и горячо молим о том, чтобы ужасы войны скорее миновали. Но даже если по воле Божьей они будут продолжаться до тех пор, пока не иссякнут все богатства, накопленные непосильным и неоплаченным трудом рабов за две с половиной сотни лет, и пока каждая капля крови, брызнувшая из-под бича, не будет оплачена каплей крови, исторгнутой мечом… даже и тогда мы должны будем сказать: «Суды Господни — истина, все праведны» (Пс 18:10)».

Более того, когда война уже близилась к концу, к победе Севера, Линкольн призывал не к мести, а к примирению: «Не питая ни к кому злобы, преисполненные милосердия, твердые в истине и в вере американцы должны завершить то, что начато: перевязать полученные страной раны, воздать должное погибшим, позаботиться о вдовах и сиротах — то есть сделать все возможное, чтобы завоевать и сохранить справедливый и длительный мир в своем доме и со всеми народами мира».

Все это время духовенство как южан, так и северян заявляло, что Бог — на их стороне. Линкольн мягко советовал священнослужителям вспомнить: не Бог на стороне человека, а человек — на стороне Бога. Человек — существо по своей природе ограниченное — никогда не сможет во всей полноте постичь волю не знающего пределов Бога. Следуя по стопам пророков Ветхого Завета, Линкольн считает, что во время национальной трагедии надо осознавать и исповедовать грехи, а не заявлять хвастливо, что правда на твоей стороне. «Много раз я вставал на колени, потому что со всей отчетливостью понимал: мне остается лишь взывать к Богу», — говорил президент.

Безответные молитвы — благословение Божье

Давайте задумаемся: а что было бы, если бы Бог отвечал на каждую молитву? (Случаи, когда молитвы противоречат друг другу, то есть, когда воюющие стороны молятся о победе для себя, или когда спортсмены молятся о солнце, а фермеры просят дождя, мы рассматривать не будем.)

Взяв за правило при малейшей возможности исполнять каждую нашу молитву, Бог фактически отрекся бы от управления миром, полностью передоверив его нам. История показывает, как неумело мы используем данную нам, пусть даже ограниченную, власть: мы затеваем войны, устраиваем геноцид, отравляем воздух и воду, уничтожаем леса, устанавливаем несправедливые политические системы, создаем очаги непомерного богатства и ужасающей бедности. А если бы Бог открыл нам широкий доступ к сверхъестественным возможностям? Каких бед мы бы еще натворили?

Я помню, как ребенком читал комиксы про Супермена, Бэтмена, Человека-Паука и Человека-Недаздимку и мечтал обладать способностями, которыми обладали эти герои. О, если бы я, как Супермен, умел менять костюмы и расправляться с обидчиками! А какие фокусы я вытворял бы в классе, если бы мог становиться невидимкой! Будь моя воля, и к молитву я использовал бы, как джинна из бутылки, чтобы привлекать к себе внимание и навязывать другим свою волю.

А взрослые — разве они вели бы себя по-другому? Огромная доля мировых ресурсов уходит на гонку вооружений, поскольку каждая нация стремится к господству над другими. Что будет, если один из народов получит доступ к сверхъестественной силе? Или если Господь будет наделять этой силой тех, кто наиболее усердно молится? При таком подходе в Гражданской войне победила бы армия набожного Роберта Ли, а не Улисса Гранта, который не отличался глубокой религиозностью. Христиане выделились бы в особый класс любимчиков, которые никогда не болеют, никогда не теряют работу и никогда не попадают в дорожно-транспортные происшествия. И как бы такое положение дел повлияло на христианское общество, уж не говоря о тех, кто в него не входит? Ключ к ответу на этот вопрос дает библейская история Израиля, избранного Богом народа, который мог прибегать к сверхъестественной Божьей силе.

В «золотые» времена