Бар «Дракон» - Кирилл Якимец

— Царь! Подземелья жрут твой народ. Мы выходим на поверхность.

— Добро, — торопливо проговорил Дмитрий, — а мне куда деваться?

— Держи, — и керб, выковыряв языком из-за щеки какой-то предмет, плюнул этим предметом в Дмитрия.

Драконья голова метнулась, чтобы перехватить предмет, но Дмитрий был проворнее. В его руках оказался лошадиный череп. Что с ним делать?

— Надень! — Крикнул керб.

— Порождение мочевого пузыря! — Зашипел дракон.

Пол сомкнулся, и голова керба, отделенная от туловища, откатилась к стене.

Дмитрий нацепил лошадиный череп себе на голову…

Бар исчез. Во все стороны простиралась равнина, выложенная темно-розовым кафелем. Небо над равниной было снежно-белым. Позади слышалась мерная металлическая возня. Дмитрий обернулся, инстинктивно выставив меч.

К самому небу поднимались строительные леса. Но лесами было одето не здание, а тело — гигантское серое тело дракона. Механизмы, похожие на первый советский луноход, ползали по лесам на ажурных колесиках и торопливо достраивали тело.

— Здесь он тебя не достанет, а ты его — запросто.

Справа от Дмитрия возник… Толик. Синий рабочий халат, как обычно, заляпан какой-то гадостью, лысина блестит. Толик бережно прижимал к груди желтую ящерицу величиной с варана. Ящерица крутила хвостом и перебирала короткими лапками.

— На, — Толик протянул Дмитрию ящерицу, — посади ее на меч, а меч швырни в эту штуку.

— Как ты здесь…

— А меня такая зверушка нашла, с ушами и сковородкой. Бери скорей, я тут не надолго. Это керосиндра, пробная копия. Зверушка сказала, поможет.

— Точно? — Дмитрий взял ящерицу, вытянул меч плашмя перед собой и посадил ящерицу на лезвие. Ящерица вцепилась в меч лапками, обвив гарду хвостом.

— Теперь кидай. Быстрее, — торопил Толик, — а то у атсанов весь мир рушится. Мы, оказывается, живем у этого гада в аккурат между печенью и селезенкой.

Размахнувшись, Дмитрий швырнул со всей силы меч в тело, увитое лесами. Меч вонзился в серую шкуру где-то в районе паха…

Тело начало разрушаться. Сперва опали леса. «Луноходы», вереща, покатились в разные стороны. Потом длинная шея пошла трещинами и медленно осела на кафель, рассыпаясь серой пылью. А за ней…

Снимай терминал! Живо!

Теперь трещины покрывали небо. Отдельные участки равнины провалились в пустоту.

— А ты?..

Но Толика уже рядом не было.

Дмитрий сорвал с головы лошадиный череп.

За окном чирикали воробьи, а может, синицы. С ревом прошел автобус. Постель в полном беспорядке, как всегда. На столе громоздилась полуразобранная «двушка» с монитором «Геркулес». Дмитрий был у себя дома. Может, все, что случилось до этого, простой глюк?

Едва ли. Апрель на дворе, а сначала был февраль. У кровати музыкальный центр стоит — первое, что купил Дмитрий, получив от Нуфнира конверт с банковской книжкой. Да и лошадиный череп в руках тоже кое-что значит.

Сняв со стены над столом свою детскую фотографию в пластиковой рамке, Дмитрий повесил череп на освободившийся гвоздь. Череп великолепно вписался между плакатом «Лед Зеппелин» и репродукцией Петра Карася.

ГЛАВА 8

Колонна кербов в полном молчании поднималась по лестнице и входила под арку. Лишь когти шуршали по камням. Чудовища прощались со своей мамашей. На Боцмана и Капитана больше никто не обращал внимания. Попрощавшись со святой Ма-Мин, кербы по одному выходили из дворца и разбредались кто куда. Вскоре мимо бандитов проковылял последний трехголовый.

— Ну, взглянем на трупик? — Капитан поднялся, потер задницу, с которой на плиты упало несколько мелких камешков.

— Взглянем, — согласился Боцман и тоже встал.

Шаги последнего керба уже стихли, и бандиты подошли ко входу.

— Что-то мне не по себе, Кэп… — Боцман поежился. — Плохое предчувствие.

— Брось, — Капитан смело шагнул во мрак вестибюля. — Это запах.

Запах действительно был весьма специфический. Так могла пахнуть помойка столовой, которую на несколько месяцев оставили без присмотра.

Боцман последовал за коллегой и внезапно наткнулся на его спину:

— Чего ты?

— Нет, ты сам посмотри… — странным булькающим голосом пробормотал Капитан.

Боцман сделал еще один шаг и оцепенел.

Это было самое омерзительное зрелище, которое… Которое… Нет, даже вообразить большую мерзость нельзя. Не только невозможно, но и грешно!

Боцман почувствовал неуютность во всем теле. А в следующее мгновение желудок Боцмана резко сократился, и поток кислой комковатой жижи обрушился на труп Ма-мин. Прийдя в себя, Боцман заметил, что Капитан тоже блюет. Но он заметил и другое:

— Язык Ру-Бьек!

Капитан молча кивнул. Он тоже видел два серых мясных кусочка, умостившихся рядом на луже блевотины. Кусочки эти приковывали взгляд, не давая отвернуться, росли, как-то странно заворачиваясь внутрь самих себя…

Через некоторое время перед бандитами возникли две аккуратные арки. Арки висели в вонючем воздухе и вели… Куда?

Боцман, утираясь кулаком, с мистическим ужасом разглядывал образовавшиеся конструкции.

— Щас узнаем. — Капитан бесстрашно сунул голову под одну из арок. Боцману на минуту предстало тело коллеги без головы. Когда голова вернулась обратно, на тонких губах Капитана играла радостная улыбка:

— Там новый мир! Свеженький! Мой!

— Да ну! — Боцман сразу успокоился. Потом спохватился, — А как там братва, с понятиями?

— Пока нет. Уж я их просвещу, — пообещал Капитан.

— А за моей что, то же самое?

— Нет, другое.

— И там тоже все без понятий?

— А как же! Мы же их только что родили!

— Надо пойти разобраться! — Решительно заявил Боцман.

— Ну что, ты к себе, я — к себе?

— Ага, Кэп. Порядок наведем — встретимся… Да, а ежели что случится, даже полный шухер… Фленджера я к себе звать не буду. Даже если очень нужно с кем-то разобраться…

— Этого беспредельщика? Уж он разберется… Близко не подпущу!

И бандиты, пожав на прощание друг другу руки, разошлись по новорожденным мирам.

ЭПИЛОГ

Митинский рынок, как всегда, радовал своим мусорным беспределом. Неработающие платы, самопальные «Макинтоши», пиратские диски… Вон у того развала с пиратскими дисками Дмитрий год назад впервые встретил Алмис. Интересно, она жива?

Делами Руники Дмитрий старался не интересоваться. Лишь один раз с ним связались кербы — у них была проблема. Действительно, очень серьезная проблема. И Дмитрий ее решил.

А больше — ни-ни. Жизнь мелкого хакера при не слишком мелких деньгах устраивала Дмитрия больше любой другой жизни.

У развала дисков происходила нехорошая толчея. Серые кепи… Менты! Неужели облава? Московский офис «Майкрософта» давно пора взорвать. Не иначе, как их происки.

Менты кого-то волокли к зеленому «Мерседесу», какую-то девушку. Вязаная шапочка, из-под края черного пальто выглядывает желтый подол сарафана…

Дмитрий сам не понял, как это произошло. Он сорвался с места, кинув сумку на снег, в несколько прыжков догнал серую толпу. Действительно, менты. И действительно, Алмис!

Одному менту Дмитрий, кажется, сломал позвоночник прямым пинком в спину. Другому, сержанту, той же ногой заехал в челюсть. Сразу присев, подсек еще одного и локтем разбил кадык. Здоровенный лейтенант попытался пнуть Дмитрия в лицо. Поймав лейтенанта руками за башмак, Дмитрий вывернул подошву, и, когда лейтенант падал, пнул его в пах. Выпрямившись, сразу отбил блоком два апперкота, подпрыгнул, вытянув ноги в прямом шпагате. Еще два мента свалились на снег без сознания. А может, и замертво.

Последнего мента, потного и толстого, Дмитрий догнал и, обвивив локтем тугую короткую шею, в одно движение сломал ее. Вернулся, схватил Алмис за руку, потянул за собой.

— Скорее, к той тачке.

Пихнул девушку на заднее сидение, сам сел за руль и газанул с места. Древний «Москвич» прекрасно заводился в любую погоду, но выше стольника не мог выжать даже по летней дороге. Погони, однако, не было. Оставив «Москвич» в соседнем дворе, Дмитий повел Алмис к себе домой. Запер дверь, плюхнулся в одежде на разобранную постель.

— Ух!

Алмис стояла посреди захламленной комнаты, склонив голову набок.

— Снимай пальто, — буркнул Дмитрий, — чаю попьем.

— У тебя тут кавардак, как у Радкевича.

Дмитрий где-то слышал эту фамилию. Потом вдруг вспомнил:

— А, тот, который на балу…

— Да, — Алмис хихикнула, — до сих пор. Отмыра его кормит.

— Давай, — Дмитрий сел, потирая виски, — чаю, и мотать отсюда. По тачке меня быстро вычислят…

— Тебя уже давно вычислили, — Алмис села на постель рядом с Дмитрием, взяла его за руку. — Это не менты.

— А кто?

— Агаботы.