Хаосовершенство - Вадим Панов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ник поднялся, подошел к бару и плеснул себе виски. «Все, Кауфман, ты проиграл. Что бы ты ни делал, ты не успеешь».
* * *Территория: Россия.
Научно-исследовательский полигон «Науком» № 13.
Кодовое обозначение — «Станция».
Начало
«Вы не аварию устраиваете, а запускаете Станцию».
Слова Матильды не шли у Руса из головы. Слов было много: честных, сбивчивых, невнятных, выплаканных из души, но именно эти засели крепче всего.
«Вы запускаете Станцию».
И подозрения Чайки, от которых он, Рус, бежал, как черт от ладана, над которыми смеялся и старался поскорее забыть — эти подозрения внезапно превратились в доказанную теорию, придавив Лакри гранитной глыбой.
«Вы запускаете Станцию».
И все, что говорил Грязнов, оказалось ложью, наглым обманом с целью заставить работать трех самолюбивых и «упертых» гениев. Поправка: двух гениев, потому что лохматый Ганза, как выяснилось, с самого начала играл за Кирилла и Кауфмана. Всё правильно: кто-то должен был привести к общему знаменателю достижения команды, кто-то из умников должен был знать, чего им в действительности нужно, и двигать работу в правильном направлении. Именно поэтому Ганза так защищал шахту, которая вызвала подозрения Ильи.
Шахта!
Тогда, в разговоре с Матильдой, Лакри зацепился именно за это слово. Оно помогло Русу справиться с шоком и нащупать нить, с которой начал разматываться клубок. И сейчас, торопливо шагая по коридорам Станции, Лакри вспоминал откровения Матильды именно с этого вопроса:
«Для чего нужна шахта?»
«Ее начали бурить давно, еще в то время, когда Он рассчитывал на атомную энергию… Потом выяснилось, что расчеты не оправдались, и проект пришлось заморозить. Он ждал Ганзу…»
«Так для чего нужна шахта?»
«Чтобы правильно поднять энергетический столб. Ему нужно разогнаться вниз, а земля мешает… Копье должно пробить все три мира».
Копье? Какое, к черту, копье? Ладно, подробности позже.
«Что значит: запускаем Станцию? У «Науком» есть прототип, инженеры знают, как должен работать Энергоблок. Или все дело в размерах?»
«Нет, не в размерах… — Матильда судорожно вздохнула. — Станция не должна производить энергию. То есть она будет ее производить, но потом… Это побочный эффект. Станция нужна Ему для другой цели… — Еще один всхлип. — Я не физик, я слышала, как Ганза рассказывал Кириллу об идеальной машине, способной обеспечивать энергией саму себя, но мало поняла. Ганза говорил, что это принципиально новая теория… и если его расчеты верны, то после запуска Станция начнет черпать энергию из бесконечного источника. Он сказал: «из кочегарки Вселенной»… Но, чтобы пробиться, нужен гигантский первый толчок, нужно правильно запустить систему…»
Нужны три гения.
Лакри сжал кулаки. В бессильной ярости простонал грязное ругательство, совершенно не смущаясь присутствием девушки. Закусил губу и со всего размаха врезал кулаком по дивану. «Прости…»
«Меня обманывали. Меня обманывали все, и даже…»
«Прости…»
Рус чуть отстранился и посмотрел на заплаканную Матильду.
«Ты знала обо всем с самого начала?» «Да».
«Почему же рассказала только сейчас?» Она не отвела взгляд, не стала оправдываться. Ответила просто:
«Потому что поклялась вообще ничего тебе не рассказывать. Вообще ничего. Но не смогла».
Злиться на Матильду Лакри не мог. И требовать с нее ответа не хотел.
Ему нужна Патриция! Хитрая стерва Патриция, плюнувшая ему в душу. Она должна заплатить, и только она!
Рус шел к Патриции, чтобы посмотреть в глаза, задать вопросы и рассказать о своей ненависти. Он знал, что девушка в Главном Энергоблоке, торопился, но все равно опоздал. И чудо-пропуск, которым снабдила его лживая дочь лживого Грязнова, не помог, не открыл дверь в купольный зал.
— Что за черт?! Я имею право входить в него в любое время!
Как выяснилось — нет.
Один из двух офицеров внутренней безопасности, дежуривших у двери, невозмутимо перепроверил пропуск Руса, после чего покачал головой.
— Сейчас нельзя. Зона закрыта.
Лакри знал, что орать на людей Слоновски бессмысленно и опасно — можно запросто угодить под арест, поэтому постарался взять себя в руки и объяснить:
— Я должен поговорить с Патрицией. Это очень важно.
— Госпожа Грязнова узнает о вашей просьбе сразу, как только освободится…
— Внимание! Всему персоналу немедленно занять места согласно расписанию «Вторжение»! Внимание! Всем гражданским лицам немедленно пройти в убежища! Внимание! Это не учебная тревога! Внимание! Всему персоналу немедленно…
Станция, еще полчаса назад напоминавшая муравейник, обезлюдела. Промчались мобильные батареи ПВО, проскочили грузовики с безами и несколько бронетранспортеров, и на этом движение закончилось: боевое расписание предусматривало перекрытие большинства улиц баррикадами из тяжелой техники. Гражданские в убежищах, остальные на позициях, если куда-то срочно нужно — иди пешком, но лучше не ходи, сиди и жди атаки. И лишь в одном-единственном месте жизнь по-прежнему била ключом — с аэродрома Станции один за другим поднимались в воздух истребители, бомбардировщики и вертолеты. Авиация готовилась к отражению Удара.
— Всем гражданским лицам немедленно пройти в убежища! Внимание! Это не учебная…
Запись включалась каждые три минуты, все остальное время завывала сирена, однако сюда, под купол Главного Энергоблока, тревожные звуки не долетали, не мешали собравшимся людям готовиться к самой важной в их жизни церемонии, не отвлекали.
Под куполом Главного Энергоблока было очень-очень тихо.
К центру гигантской площадки металлической рукой протянулась разработанная Русом конструкция. Одной стороной она упиралась в стену, другой, заканчивающейся десятиметровой окружностью, нависала над неширокой, но уходящей на невероятную глубину скважиной. Конструкция висела на двадцатиметровой высоте, однако опоры отсутствовали, многотонную «руку» удерживали стальные тросы.
Прямо над скважиной была установлена круглая металлическая платформа. К ее площадке, на которой покоился привезенный Мишенькой алтарь, вело девять ступеней. Возле алтаря, закрыв глаза и разведя в стороны руки, стояла Патриция. В обычной одежде: сапожки, кожаные брюки, короткий топ… Однако отсутствие специальных одеяний и жреческих амулетов с лихвой компенсировалось черными рунами, которые змеями скользили по обнаженным рукам девушки, по плечам, заползали на шею, исчезая под распущенными волосами, и тонкими тропинками стекали под топ, к груди, добираясь до самого сердца.
— Аве шатан зир тоссен! У стокет шатан шадиг хассаман!
— Аве син у кара! — хором отозвались прелаты. Храмовники стояли тут же, на площадке, но у самого
ее края, заключая древний камень в круг. Выпученные глаза их заливало небесно-голубое, выпученные глаза их отражали сверкающие огнем руны, у каждого — свои. Тонкие руки их были воздеты к небу, к застывшему над восьмиугольным алтарем металлическому кругу, и руки их были горячи, опалены дыханием разбуженного Патрицией камня.
— Сур маталла шиз ха!
Так и не открыв глаза, девушка медленно обошла площадку, пройдя мимо каждого прелата, затем спустилась по лестнице и остановилась у начала спиралевидного лабиринта, белыми камешками выложенного на полу Главного Энергоблока.
— Сур маталла инг Ха!
Патриция свела над головой руки, заключив черные руны в замкнутый круг, медленно опустила их в молитвенном жесте и сделала первый шаг. Затем второй. Третий…
Прелаты повернули головы и напряженно следили за путешествием.
Десять шагов. Одиннадцать. Двенадцать… Прелаты знали, ЧТО должно произойти, и хотели увидеть чудо своими выпученными глазами. Двадцать три шага. Двадцать четыре…
— Аве син у кара, — прошептал Минг.
И в тот же миг Патриция исчезла. Растворилась посреди лежащих на полу белых камешков.
— Где она?
— Не волнуйтесь, господин главный инженер, Патриция скоро вернется, — с улыбкой пообещал Мишенька.
Ганза взлохматил рукой волосы.
Они наблюдали за происходящим через панорамное окно Оперативного центра, только они — все остальные сотрудники оставались на рабочих местах. Ганзе, по большому счету, тоже не следовало видеть запретное, но он настоял, и Мишенька не стал отказывать. Ганза лучше всех знал, что они собираются сделать, однако знание его было однобоким: формулы и графики, чертежи и расчеты сил. Пришло время увидеть полную картину.
— Это фокус? Обман зрения?
— Поскольку для меня очень важно ваше психическое здоровье, господин главный инженер, то вынужден подтвердить: да, обман зрения. Фокус.
