Кровавые кости - Лорел Гамильтон

– Какой вред? Какой вред? – Она схватила за длинные волосы и вздернула на колени, показав следы укусов у него на шее. – Вот почему эта тварь позвала тебя! Вот почему один из Даоин Сидхе, даже такой полукровка, как ты, бывает призван смертью.

Она отпустила его так резко, что он упал на четвереньки.

Дорри села в цветы и зарыдала.

Я пошла в цветы. Они раздавались, как вода, но не шевелились. Просто, когда ты на них наступал, их уже не было.

– Боже мой, они отодвигаются с дороги? – ахнул Ларри.

– Не совсем так, – сказал Магнус. Он спустился с насыпи и остановился у подножия. На нем был белый фрак – тот же, что был ночью, точнее, его остатки. Мазок крови на рукаве ярко горел на белизне ткани.

Мы прошли по цветам, которые двигались и не двигались, и приблизились к нему.

Он откинул волосы за уши, открывая лицо. И уши не были остроконечными. Откуда пошли эти дурацкие слухи?

Магнус встретил мой взгляд, не моргнув. Если он и стыдился своего поступка, он этого не показал. Дорри все еще рыдала среди колокольчиков, будто у нее сердце разбилось.

– Значит, ты знала, – сказал он.

– Нельзя пустить кровь фейри, во плоти или нет, без ритуальной магии. Я читала это заклинание, Магнус.

Он улыбнулся на мои слова, и улыбка была все так же прекрасна, но кровь в углу рта испортила эффект.

– Я должен был привязать себя к этой твари. Чтобы получить его кровь, я должен был отдать ему часть своей смертности.

– Это заклинание – не для того, чтобы получать кровь, – сказала я. – Оно помогает одному фейри убить другого.

– Если он получил часть твоей смертности, – спросил Ларри, – то ты получил часть его бессмертия?

Хороший вопрос.

– Да, – сказал Магнус, – но я не затем это делал.

– Ты это сделал, чтобы получить силу, ты, гад! – крикнула Дорри. Она сошла с насыпи, скользнула среди странных цветов. – Тебе нужен был настоящий гламор, магия. Магнус, значит, ты пил его кровь годами, еще с юности? Вот откуда у тебя вдруг такая сила. А мы-то думали, что она пришла вместе со зрелостью.

– Боюсь, что нет, милая сестрица.

Она плюнула ему в лицо.

– Наша семья теперь проклята, привязана навечно к этой земле в наказание за то, что ты сделал. Последний раз, когда кто-то пытался пить его кровь, Кровавые Кости вырвался на свободу.

– Он десять лет надежно здесь заключен, Дорри.

– Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, что эта туманная тварь, которую ты вызвал, не ходила пугать детей?

– Пока она их не трогает, какой кому вред?

– Погодите, – сказал Ларри. – Зачем этой твари пугать детей?

– Я тебе говорила, это детская страшилка. Она ест плохих детей.

У меня возникла догадка – ужасная догадка. Я видела, как вампир работал мечом, но уверена ли я, что видела именно это? Нет.

– Когда эта тварь вырвалась и стала истреблять индейское племя, она действовала оружием или голыми руками?

Дорри обернулась ко мне:

– Не знаю. А это важно?

– Боже мой! – выдохнул Ларри.

– Это может быть очень важно, – сказала я.

– Эти убийства здесь ни при чем, – возразил Магнус. – Кровавые Кости не может проявить себя физически. Я за этим проследил.

– Ты уверен, дорогой братец? Абсолютно уверен? – Голос Дорри резал и полосовал, она действовала презрением как оружием.

– Да, уверен.

– Надо, чтобы на это посмотрела колдунья. Мне здесь не хватает знаний, – сказала я.

– Понимаю, – кивнула Дорри. – И чем скорее, тем лучше.

– Разбитый Череп и Кровавые Кости не имеет отношения к этим убийствам, – сказал Магнус.

– Ради твоего же блага, Магнус, надеюсь, что ты прав, – ответила я.

– Он сидит под замком из индейской, христианской и фейри-магии, – заявил Магнус. – Ему не вырваться.

Я медленно обошла насыпь. Махровые цветы отступали с дороги. Я пыталась смотреть на ноги, но от этого кружилась голова, потому что цветы раздвигались и при этом оставались на месте – будто пытаешься проследить, как они расцветают. Это происходит, но самого события никогда не удается наблюдать.

Оставив в покое цветы, я сосредоточилась на насыпи. Я не пыталась ощутить мертвых, и потому дневной свет не мешал. Здесь была магия, много магии. И что-то в ней имело знакомый вкус, и это не было христианской магией.

– Здесь заложена какая-то магия смерти, – сказала я, обойдя насыпь и оказавшись перед Магнусом. – Человеческая жертва?

– Не совсем, – сказал Магнус.

– Мы никогда не приносили человеческих жертв, – добавила Дорри.

Она, может, и нет, но в Магнусе я не была так уверена. Хотя вслух я этого не сказала – Дорри и без того достаточно была расстроена.

– Если не жертва, то что?

– В трех холмах похоронены наши мертвецы. И каждая смерть – это как кол в клетку старого Кровавые Кости, – сказал Магнус.

– Как вы смогли потерять след, какие холмы принадлежат вам? – спросила я.

– Тому уже больше трехсот лет, – ответил Магнус. – До этого времени никаких записей нет. Я сам не был уверен, что это тот холм. Но когда из земли вывернули мертвецов, я это почуял. – Он обхватил себя руками, будто вдруг похолодало. – И ты не должна поднимать мертвых на этом холме. Если это сделать, Кровавые Кости вырвется на свободу. А остановить его можно только очень сложной магией. Честно говоря, я не уверен, что мне это удастся. А ни одного индейского шамана я сейчас не знаю.

– Ты надсмеялся над всем, что нам дорого! – бросила ему Дорри.

– Что тебе предложила Серефина? – спросила я.

Он поглядел на меня с удивлением:

– О чем ты?

– Она каждому предлагает исполнить самое затаенное желание. Какое было у тебя, Магнус?

– Свобода и сила. Она сказала, что найдет другого стража для Кровавых Костей. Обещала, что найдет для меня способ сохранить одолженную у него силу, не будучи к нему привязанным.

– И ты поверил?

Он покачал головой:

– Я единственный в семье, у кого есть сила. Мы навечно поставлены его стражами в наказание за его похищение и за то, что дали ему убивать. – Он свалился на колени среди синих-синих цветов, и волосы рассыпались, закрыв его склоненное лицо. – Мне никогда не быть свободным.

– Ты не заслуживаешь свободы, – сказала Дорри.

– Зачем ты был так нужен Серефине? – спросила я.

– Она боится смерти. И она говорит, что, выпив крови такого долгожителя, как я, сможет удерживать смерть на расстоянии.

– Она же вампир! – возразил Ларри.

– Но она не бессмертна, – ответила я ему.

Магнус поднял голову, из-под блестящих волос сверкнули аквамариновые глаза. То ли в волосах было дело, то ли в глазах, то ли в том, что его скрывало странное движение цветов, но он не был похож на человека.

– Она боится смерти, – сказал он. – Она боится тебя.