Тень Дракона - Эн Варко

Она осеклась, увидев, как Лепэр отрицательно качает головой.

— У магии другая природа. Она не живой организм, поэтому время на нее не действует. Сожалею, но проклятие Уоросса останется в силе. Так же как пробудившаяся способность к магии у Донны.

— И для Скульптора ничего нельзя сделать? — Короссу тоже было жаль этого немногословного слугу.

Лепэр задумался.

— Митриль не живет по законам Кросса. Мой Дом предоставит Скульптору свое покровительство, если ты, Коросс, возьмешься переправить его через границу…

Лифт остановился с мягким толчком. Они вошли в овальное помещение с огромным Зеркалом посередине. Его чуть колеблющаяся поверхность напоминала жидкую ртуть. Вокруг Зеркала излучала сияние пентаграмма, начертанная на полу. Вдоль каждого луча тонкой вязью шли незнакомые письмена и формулы. А может и знакомые. Чувство узнавания вспыхнуло на миг в сознании Коросса и исчезло.

— Ой, оно стало таким… живым! — изумилась Даосса.

Она подошла к Зеркалу, и хотела было прикоснуться к нему, но Лепэр не дал, перехватывая ее тонкие пальчики.

— Осторожно, дорогая. Всему свое время. Сначала отправим Коросса. Давай, мой мальчик, смелее. Загляни туда и увидь то место, с которого лучше всего продолжить свой путь. И помни, Черный Замок будет ждать тебя.

Коросс покачал головой, делая шаг назад.

— Я вернусь только вместе с Даоссой.

Жрица, явно встревоженная происходящим, с благодарностью ему улыбнулась, а Лепэр нахмурился.

— Ладно, — сказал он, пожав плечами. — Это все несколько осложняет, но не принципиально. Подождите в сторонке и не мешайте мне.

Он медленно пошел вдоль магического узора, что-то негромко бормоча. Письмена под влиянием его речей местами изменялись. Когда Лепэр закончил, он последним взглядом окинул заклинания и, удовлетворенно улыбнувшись, подошел к внимательно наблюдающим за ним кроссцам.

— Пойдем, дорогая, — сказал он, предлагая Даоссе руку. — Коросс, не волнуйся, для тебя мы отлучимся совсем ненадолго.

В Зеркале отразился сказочной красоты дворец. Он стоял на зеленом холме, у подножья которого простирался город.

— Что меня ждет там?

Как Даосса не старалась держать себя в руках, было видно, что она сильно нервничала.

— И звезды, и брызги шампанского, и жаркие ночи любви, — прошептал Лепэр ей на ушко.

Впрочем, достаточно громко, чтобы Коросс услышал.

— Даосса, ты можешь просто вернуться со мной, — предложил молодой человек. — Уоросс сейчас находиться в прошлом. А значит, с ним ничего не произошло. Твое обещание Лепэру не имеет силы.

Дракон побледнел от досады. Жрица сначала заколебалась, а потом отрицательно покачала головой.

— Нет, Коросс. Дом Пылающей Башни всегда держит свое слово.

Лепэр облегченно вздохнул.

— Тогда разреши…

Он предложил ей руку, и они шагнули в расплавленное серебро. Зеркало всколыхнулось и принялось гулять волнами, которые, то расходились кругами, то образовывали небольшие водовороты, ломая отражение Коросса на фрагменты, переставляя их самым причудливым образом.

Но не успела поверхность Зеркала успокоиться, как его края вновь разошлись, выпуская из своих глубин мужчину и женщину.

Мужчина был широк в плечах и статен, а черты лица его были жестки и упрямы. Но, несмотря на смену облика, Коросс без труда узнал в нем Лепэра. Золотой Дракон в этот раз предстал в своем истинном обличии. Жрица тоже изменилась. Она была одета в зеленое пышное платье, расшитое золотыми узорами, а ее буйная шевелюра была уложена в причудливую прическу. Вот только глаза Даоссы были заплаканы, а главное, жрица крепко прижимала к груди младенца.

«Сколько же прошло времени за Зеркалом?», — подумал Коросс, для которого с момента их исчезновения не прошло и минуты. Впрочем, особого удивления он не испытал. Зеркало, по сути, было очень похоже на Башни, только наоборот.

— Ты не можешь так поступить с нами! — всхлипывала жрица, утирая горькие слезы. — Умоляю, оставь в покое моего мальчика, и я буду тебе самой верной женой на свете…

— Ты не понимаешь. Я многие годы вынашивал мысль воссоздать на Эоле Империю Драконов. Этот ребенок — ключ, отворяющий двери моей мечты…

— …и разбивающий мне сердце.

— Ты не будешь страдать, дорогая. Я позабочусь, чтобы ты ничего не помнила о нас с тобой и этом малыше. Я тоже забуду. И это к лучшему для нас обоих. Лишенные памяти чувства умирают.

Неизбежность и окончательный приговор были написаны на лице Золотого Дракона. Даосса, поняв, что мольбы ее бесполезны, бросилась к Короссу, пытаясь спрятать от своего грозного любовника младенца.

— Коросс, скажи ему, — рыдая, произнесла она. — Тебя он послушается. Он должен оставить ребенка мне. Я буду любить его. Нельзя отлучать мать от ребенка! Ну, посмотри, Коросс! Разве можно причинить зло такому вот чуду?

Младенец распахнул безмятежные глаза цвета весенней листвы и сладко причмокнул алыми губками.

— Коросс, помоги мне! — взмолилась жрица, вручая Короссу своего ребенка.

«Время пришло, Корн, — безжалостно прошелестело в его голове. — Сделай то, что наш мальчик сам не сможет сделать».

Темное сознание ворвалось в него, овладевая телом. Хотелось завыть от невыносимого чувства бессилия.

«Спокойно, парень, — раздался в его голове густой, чуть грустный Голос. — Я делаю то, что должно. Не противься, иначе только навредишь самому себе».

Даосса вскрикнула, когда Золотой Дракон притянул ее к себе.

— Ты все забудешь, Даосса. Просто забудешь… Посмотри мне в глаза на прощанье. Скоро ты окажешься дома в окружении верных слуг и обожающего тебя кузена. Ты никогда не вспомнишь обо мне и сыне, об этой экспедиции, о Драконах. Может только иногда тень призрачных воспоминаний пронесется в твоих снах. Ты будешь счастлива, моя хорошая. Ты достойна этого.

Она попыталась вырваться, а потом обмякла в объятиях Золотого Дракона. С ней на руках он вновь прошелся вдоль лучей пентаграммы, заставляя их измениться. А потом встал перед Зеркалом. В нем отразилась увитая плющом серая стена замка. На рельефном панно был изображен герб Дома Пылающей Башни. Лепэр поставил безвольную жрицу на пол и легонько подтолкнул ее к Зеркалу.

— Иди, дорогая. Всей душой желаю тебе счастья, — прошептал он.

Рука Коросса, ведомая волей Черного Дракона, уверенно сжала рукоять злополучного кинжала. Вспыхнув ярким пламенем, черный клинок растворился без следа, едва коснувшись кожи младенца. Ребенок даже не вздрогнул, лишь глаза младенца на мгновение вспыхнули золотом.

Лепэр в мрачной задумчивости наблюдал за Даоссой. Находясь в полузабытьи, словно пьяная она брела к воротам Замка, а ей навстречу уже спешили встревоженные слуги. Ноги не-Коросса уверенно шагнули к пентаграмме, а губы произнесли несколько слов, заставляя письмена полыхнуть зеленым. Лепэр, резко обернулся, когда зеркальная поверхность содрогнулось, меняя изображение. В ее глубинах отразилась маленькая девочка в люльке. Она взглянула в Зеркало глубокими синими глазами и улыбнулась улыбкой Ароны. Чуть застенчиво и, в то же время, словно бросая вызов.