Покоренные страстью - Вирджиния Хенли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я тебя не просто изобью, я тебя изувечу, — со спокойной твердостью ответил лорд.
Задрав подбородок, она метнула искры из глаз.
— Ты не посмеешь!
Он уверенно снял с себя пояс и обернул его вокруг костяшек пальцев. Сев на кровать, Дуглас железной рукой швырнул невесту поперек коленей. Он поднял ремень с твердым намерением нанести удар.
— Дуглас, нет! Кажется, я беременна.
Рэм отбросил пояс и сжал ее плечи.
— Это что, еще одна из твоих штучек, вроде потери памяти?
— Нет, меня тошнит по утрам, — еле слышно призналась Огонек.
Надежда шевельнулась в душе лорда.
— Ах ты лиса, что же ты напрашиваешься на битье? — Он обнял ее. — Сладкая моя, я не сделал тебе больно?
— Сделал! Ты мне причинил боль сегодня утром, когда обращался со мной, как с проституткой, и снова, когда шлялся неизвестно где за полночь. А теперь ты являешься домой, до полусмерти пьяный, громишь все вокруг и пытаешься меня изнасиловать.
— До полусмерти пьяный? Да я и капли не выпил, — поклялся он.
— Тогда твоему поведению вообще нет никакого оправдания! — Теперь, когда она заставила его защищаться, Тина позволила своей ярости изливаться свободно.
— О Господи, Огонек, тебя не уговоришь!
Высвободившись из его объятий, она набросила халатик.
— А ты только что это понял, Дуглас? Когда мы появимся при дворе, я скажу королю, что между тобой и мной все кончено.
— Ты что, забыла о ребенке? — с закравшимся подозрением спросил он.
— Не забываю ни на минуту и не стану вынашивать твоего детеныша. Выпью какую-нибудь настойку, чтобы избавиться от него!
Лорд возвышался над ней, опасаясь за себя, зная, что может не сдержаться и убить свою невесту одним ударом. Он подошел к двери и с яростью, душившей его, прорычал:
— Ада!
Это прозвучало, как боевой клич, и уже через минуту гувернантка подбегала к ним. Обманчиво спокойным голосом Рэм сказал:
— Мы не едем ко двору. Мы отправляемся в замок. Охраняй ее как следует. Если она решит избавиться от ребенка, которого носит, я за свои действия не ручаюсь.
Не успела еще за ним захлопнуться дверь, как Нелл уже лежала в обмороке.
— Тина, что за игру ты затеяла? — требовательно спросила Ада.
— Думаю, что я беременна, — ответила та.
— И ты не хочешь этого ребенка? Мне стыдно за тебя! Неудивительно, что лорд тан разбушевался.
— Я сказала, что сделаю аборт, но только для того, чтобы позлить его.
— Черт побери, у тебя просто страсть какая-то к ссорам! Я-то думала, ты уже выросла. Оглядись — ведь он окружил тебя настоящей роскошью.
Тина как будто только что увидела стены, обитые шелком, разрисованный потолок, коробки в углу комнаты с новыми платьями и мехами.
— Ты не представляешь, какой он! — воскликнула Огонек. — Он правит железной рукой, его устраивает только полная покорность!
— А ты не понимаешь, что ему приходится быть таким с тобой? С твоим самоуправством ты же моментально наступишь на горло любому, кто станет мягко с тобой обращаться!
Огонек не ожидала такого отпора от гувернантки, которая прежде всегда была на ее стороне. Прикусив губу, она тихо произнесла:
— Давай-ка положим бедную малышку Нелл в кровать.
Глава 28
Рэм ехал так осторожно, что дорога до Грозного замка заняла у них пять часов. Тина знала, что, скача во весь опор, он добрался бы до родового поместья за два часа. По настоянию жениха она надела соболиную накидку, и, не успели они проехать даже полпути, как леди Кеннеди почувствовала благодарность за такую заботу. Огонек всего лишь один раз посмотрела лорду в лицо, и его замкнутое, мрачное выражение подсказало ей, что царит сейчас у него в душе.
Призрак Дамарис у высокого окна с радостью наблюдал за приездом живой и невредимой племянницы. Дамарис целыми днями не выходила из своей комнаты, но сейчас она проплыла в зал, убедившись предварительно, что Фолли осталась в спальне, ведь Выпивоха уже приветствовал своего хозяина радостным поскуливанием. Огонек первая появилась в дверях, и пес, положив лапы ей на плечи, принялся лизать лицо.
— Отстань! — сердито произнес Рэм, и Дамарис тотчас поняла, что не все так уж хорошо между женихом и невестой. Призрачная женщина напряглась, почувствовав приближение Александра.
«Милые бранятся — только тешатся», — прошептал тот ей на ухо.
И почему мужчины такие бессердечные? Дамарис отошла, сделав вид, что не заметила его. Александр не обратил ни малейшего внимания на пренебрежение жены. Он пошел за ней и слегка дернул за золотистый локон. Дамарис вынула прядь волос из его пальцев и повернулась к мужу спиной.
«Не понимаю, почему ты так волнуешься за Валентину, она прекрасно может сама за себя постоять», — удивился Алекс.
«Даже Черный Дуглас не посмеет насиловать невесту в зале. Он накинется на нее в спальне, я уверена, что именно это и увижу», — прошипела Дамарис.
«Да ну! — поддразнивал ее Александр. — Тогда я тоже посмотрю, может, чему-нибудь научусь».
«Тебе незачем обучаться похабствам у Рэма Дугласа».
«Ага, значит, ты все помнишь?» — ухмыльнулся муж.
«И почему я снова с тобой заговорила?» — произнесла окончательно выведенная из себя Дамарис.
«Да потому, что ты обожаешь тесное общение!» — Алекс фыркнул, еле сдерживая хохот.
Женщина растаяла в воздухе.
Тина в это время говорила Аде:
— Пусть слуги отнесут мои вещи в комнату Дамарис.
Рэмсей не стал возражать. Он предупредил дворецкого, что вместе с ними прибыли еще 60 человек из клана, и отправился посмотреть, кто из кузенов находится в замке.
Огонек с англичанкой ужинали у себя, а затем для хозяйки была приготовлена ванна. Заходя в воду, леди Кеннеди задумчиво погладила себя по животу.
— Пока ничего не видно — может, я ошиблась.
— Когда у тебя в последний раз были женские дела? — спросила Ада.
Тина заколебалась, потом дернула плечиком.
— Говоря по правде, все прекратилось сразу после помолвки.
— Три месяца! — подсчитала гувернантка.
Дамарис не могла сдержать восторга: «Чудесно! Должно быть, ты безумно счастлива!»
Огонек продолжала:
— Не могу сказать, чтобы я была счастлива иметь этого ребенка, Ада. Если бы только я не забеременела так быстро.
Дамарис была ошарашена:
«Тина, как ты можешь? Неужели ты действительно испытываешь такие чувства? Вся моя трагедия не только в том, что я умерла, но и в том, что умерла раньше, чем родила дитя. Если бы после меня остался сын или дочь и я бы смогла наблюдать, как ребенок растет, то моя безвременная смерть уже не имела бы никакого значения. Желание иметь дитя, когда знаешь, что это невозможно, сжигает твою душу. Я страдала более пятнадцати лет, а теперь судьба дарит тебе ребенка, в котором мне отказала».
