Я умер вчера - Александра Маринина

– Что – ложь? – вежливо осведомилась Каменская. – Вы полагаете, что я вас обманываю?

– Нет, это Вика вас обманула. Ничего этого не может быть.

– Зачем же она это сделала? Зачем ей было приходить сюда и обманывать меня? Я жду ваших разъяснений, Александр Юрьевич.

В самом деле, зачем? Я ничего не понимаю. Все, что еще полчаса назад казалось мне понятным и точно установленным, перевернулось с ног на голову. Или с головы на ноги?

– Вы говорите, она готова отдать все деньги и даже продать квартиру?

– Да, так сказала Виктория Андреевна.

– Но почему? Зачем ей меня спасать, если я с ней развелся? По-моему, это глупо.

Я демонстративно пожал плечами, подчеркивая полную абсурдность Викиного поведения.

– Она любит вас. Ей было непросто в этом признаться, но она понимала, что, если не объяснит мотивов своих поступков, я тоже ей не поверю, как не верите вы. Она очень вас любит, и ей небезразлично, что будет с вашей жизнью дальше.

– Она так сказала? – тупо переспросил я.

– Да, она так сказала. Так как, Александр Юрьевич, вы готовы оставить без гроша женщину, которую вы бросили и которая вас любит? Или в вас все-таки еще осталось что-то мужское?

И внезапно я поверил ей, этой невзрачной женщине, сидящей напротив меня за столом с сигаретой в руках. Она смотрела прямо мне в лицо своими светлыми глазами, и я ничего не мог с собой поделать. Я ей верил. Но я сопротивлялся этому изо всех сил.

– Вика обманула вас, – сказал я. – У нее есть любовник, и она искренне рада, что я развелся с ней.

– У нее нет любовника, – тихо сказала она, не отводя от моего лица взгляд светлых глаз и почти не шевеля губами. – Мы, Александр Юрьевич, хоть и плохие, но все-таки профессионалы, и за вашей женой мы наблюдали, поскольку не исключали ее причастности к махинациям с вымогательством денег. И я могу сказать вам совершенно точно, что никакого другого мужчины, кроме вас, в ее жизни нет.

– Этого не может быть, – прошептал я.

– Почему? Почему вы так уверены, что Виктория Андреевна вам изменяла? Вам кто-то сказал об этом?

Кто-то сказал? Да, мне сказали. Все сказали. Но я молчал, потому что, во-первых, хотел остаться в живых, а во-вторых, не хотел отправлять Вику за решетку. И что же получается?

…Это случилось в тот день, когда я впервые побывал на Петровке сразу после убийства Вити и Оксаны. Меня тогда долго допрашивали, и на улицу я вышел совершенно вымотанный. Не успел я пройти и двух шагов по тротуару, как на меня налетел приятного вида молодой человек.

– Александр Юрьевич! Хорошо, что я успел вас поймать. Надо же, еще минута – и разминулись бы.

Я с недоумением смотрел на него, пытаясь вспомнить, кто он такой и знакомы ли мы вообще. Он представился, назвал звание и фамилию. Капитан такой-то из РУВД Северо-Восточного округа. Фамилия у меня тут же выветрилась из головы.

– Я узнал, что вы сегодня будете на Петровке, – быстро заговорил капитан, – и специально приехал, чтобы с вами побеседовать. Но раз вы уже закончили… Не возвращаться же. Давайте поговорим прямо здесь. Не возражаете?

Я не возражал. Я смертельно устал и перенервничал, и мне хотелось как можно быстрее вернуться домой.

– Дело в том, что мы проводили операцию по поимке киллера, на совести которого много убитых людей. Мы знали, что он чрезвычайно осторожен и вооружен, поэтому, прежде чем приступать к захвату, некоторое времени следили за ним. К сожалению, не все получается так, как нам хочется, и при захвате он погиб. Взять его живым не удалось. Но при нем оказался список некоторых имен, мы полагаем, что это список его заказов на ближайшее время.

Он сделал паузу, глядя на меня, будто пытаясь убедиться, что я понимаю его рассказ. Я кивнул, показывая ему, что можно продолжать, хотя и не понимал, к чему он все это мне рассказывает.

– Пока мы следили за ним, этот киллер вступал в контакт с разными людьми, в частности, с Викторией Улановой, вашей женой. Но вы должны понимать, что отличить случайный контакт от запланированной встречи очень трудно, если сама эта встреча организована именно как случайный контакт. Вы понимаете, о чем я говорю? Например, один человек подходит к продавцу газет в подземном переходе и покупает два экземпляра «МК». Почему два экземпляра? Это пароль или он покупает две газеты, потому что его товарищ по работе попросил ему тоже купить? Ваша жена подошла к человеку, за которым мы следили, и попросила разменять пятидесятитысячную купюру. Случайный это контакт или нет, мы не знаем. Но если предположить, что ваша жена каким-то образом причастна к заказу на чье-то убийство, то спрашивать об этом у нее самой нельзя, можно спугнуть. Поэтому я бы хотел, чтобы вы взглянули на найденный нами список и сказали, нет ли там имени, которое вам знакомо.

– Давайте, – кивнул я, полностью уверенный, что ничего интересного в этом списке нет.

Но я ошибся. Только взглянув на бумажку, в которой было написано четыре имени, я сразу увидел слово «Стрелец». Именно так называли меня наши с Викой сокурсники. С одной стороны, я был нищим студентом и постоянно стрелял у ребят сигареты и трешку до стипухи. С другой, я был Стрельцом по гороскопу, и прозвище приклеилось ко мне намертво. Вика до сих пор называла меня так. Подошла и попросила разменять пятьдесят тысяч… А в результате мое имя оказалось в списке киллера.

– Нет, – дрогнувшим голосом сказал я, – эти имена мне ничего не говорят.

– Вы совершенно уверены?

– Совершенно уверен. Я не знаю этих людей. Вероятно, встреча с моей женой была случайной.

– Да, наверное. – Капитан с забытой мною фамилией огорченно вздохнул. – Вся беда в том, что у нас есть точная информация о передаче этих заказов. Тот киллер, за которым мы следили, почуял опасность и был готов к тому, что мы в любой момент попытаемся его задержать. А у них контора серьезная, все организовано, и он позаботился о том, чтобы заказы передали другому исполнителю. Вот только мы не знаем, какому. Если бы не это, можно было бы вздохнуть спокойно и ни о чем не волноваться. Киллер мертв, и люди, на которых выписали контракты, останутся живы. А так нужно ждать, что заказы будут выполняться. Ладно, Александр Юрьевич, простите, что задержал вас.

– Ничего, – великодушно ответил я.

В душе моей разлился мертвенный холод. Еще десять минут назад я был жив. Страдал, переживал из-за гибели Вити и Оксаны, чувствовал усталость, стремился домой к Вике. А теперь я умер…

– Как вы могли поверить в такую чушь?

Настя внимательно выслушала Уланова, не переставая удивляться доверчивости людей. У убитого при задержании киллера найдена бумага со списком заказов. Кино про шпионов! Да ни один уважающий себя наемник не будет держать такую бумагу при себе. И вообще не будет ее хранить. Координаты своих жертв он должен помнить наизусть. А если он не уважающий себя киллер, а так, салага с пушкой в кармане, то он, во-первых, не почует опасность и, во-вторых, не будет заботиться о том, чтобы передать заказы преемнику. У него просто нет преемника, он не принадлежит ни к какой организованной группировке, потому как салага и дурак. И в-третьих, если уж он передал заказы, потому что почувствовал запах паленого, то зачем ему вообще эта бумажка? Тем более если он ожидает в любой момент задержания, то нельзя ее хранить при себе. Чепуха полнейшая. Набор информации, под которым нет знания элементарных вещей. Только дилетант мог все это выдумать.

Но эти аргументы – для Уланова. Потому что для самой Насти Каменской существовал совсем другой аргумент. Ничего этого не было. Никакой операции по поимке киллера в Северо-Восточном округе в апреле этого года не было. И вся эта история – сплошное вранье.

Но кто ее выдумал и зачем?

Глава 19

Татьяна Образцова была следователем до мозга костей. И это означало не только безусловную преданность своей службе. Вся ее душа, весь образ мысли как от чумы шарахались от понятий «верю – не верю» и тем более от таких источников информации, которые в народе принято называть «ОБС», или «Одна Бабушка Сказала». Она признавала только слова «доказано – не доказано». И не терпела никаких неясностей. Разумеется, она была женщиной, к тому же личностью творческой, и эмоции были ей вовсе не чужды, она обижалась, сердилась, тосковала, горевала, расстраивалась ничуть не меньше, чем другие, но прежде чем впадать в пучину депрессии, считала необходимым прояснить все до конца.

Поэтому утром, дав пришедшему поздно ночью Стасову как следует выспаться, задала вопрос:

– Ты был на днях в ресторане «Золотой дракон»?

Спросила спокойно, без напряга в голосе и без прокурорски пристального взгляда, как спрашивала пять минут назад, хочет ли он на завтрак картофельные пирожки или лучше сварить сардельки и сделать овощной салат.

И Стасов ответил точно так же спокойно: