Восхождение миротворца - Павел Александров

Морфелонцам повезло больше. Они со своими осадными башнями штурмовали левую крепостную стену — Крепость страха, а ее главная оборонительная башенка уже была частично разрушена бронзовым ядром. Непонятно, о чем думал князь Кенодок, убеждая главу королевских войск Ивора отправить в штурмовую бригаду булавоносцев Гурда. В тяжелых пластинчатых доспехах, с грузными щитами, оббитыми железом, воины поднимались крайне медленно. Некоторые срывались и падали с шатких ступеней осадной башни. Однако, скованные дисциплиной и выучкой, булавоносцы справились.

— Пусти меня вперед, пусти! — кричал их здоровенный предводитель Гурд, облаченный в доспехи, усеянные тупыми шипами. Он был из тех северян, кто всю жизнь был воином и не пропускал ни одного боевого похода. — Гадес меня сожри, если я первым не уложу два десятка этих тварей!

И как только первые воины, гремя железными подметками по перекидным мостикам, вторглись на Крепость страха, даймоны начали отступать. Однорогие арпаки не умели держать оборону и пятились под ударами морфелонских шипованых булав.

— Наконец-то драка! — заревел здоровяк Гурд, тесня врагов щитом, булавой и шипами своих доспехов.

Он нарочно сбил двух даймонов вниз к своим, чтобы услышать радостные крики соратников.

— Так-то, твари! Давно Гурда не видели!

Он был слишком занят сейчас, чтобы думать, почему против него выставлены лишь мелкие даймоны.

Три исполинских тени пикировали над стройными колоннами войск Армии Свободы. Опытные военачальники сразу поняли против кого готовят атаку стражи Аргоса — когорта лучников Дексиола уже показала врагу свою меткость. Гарпии снижались, пронзая воздух жутким свистом, от которого руки сами бросали оружие. Лучники и лучницы закричали, иные попадали на землю, зажимая уши. Десяток-другой стрел отдельных смельчаков не смог остановить тварей.

На беду Дексиол замешкался, не отдав никакого приказа, и эту паузу заполнил крик одного из младших военачальников:

— Спасайтесь! Бегите!

Это стало сигналом. Толпы людей бросились врассыпную, сбивая и затаптывая друг друга, когда первая гарпия спикировала над когортой. Удар исполинских крыльев разметал в стороны с полсотни лучников, острые как отточенные ятаганы когти передних и задних лап прошлись по спинам бегущих людей. Вопящие от боли мужчины и женщины попадали на землю с глубокими ранами. Гарпия взмыла вверх, сопровождаемая лишь бессильными криками боли и отчаянья. В когтях ее лап трепыхались две девушки-лучницы. Бестия уносила их в плен, гораздо более страшный, как говорили бывалые воины, чем самая мучительная смерть в бою.

— Вставайте! Вставайте! К бою! — закричал, бегая от одного бойца к другому, Дексиол. — Не поддавайтесь их свисту! Не теряйте цели! Встретьте их глазами веры!

За первой гарпией следовала вторая, за ней еще одна. Крылатые химеры задались целью уничтожить стрелковую когорту. Дексиол махнул снайперам на вышках: «Придумайте же что-нибудь, мастера стрельбы!», а сам схватил лук и наравне со всеми выпрямился, прицеливаясь.

— Целься! Сливайся со стрелой! Пли!

Но боевой дух когорты был подорван. Заражающий свист гарпий проникал в души, как распыленная в воздухе отрава: «Мы поражены! Битва проиграна! Мы зря вызвались на эту войну!»

Стрелы соскользнули с чешуйчатой кожи твари. Кривые когти вспороли головы лучников первого ряда, устремляясь дальше — снова смерть, снова раны, снова истошные вопли, снова две лучницы, кричащие от ужаса в когтях уносящейся гарпии. Женщин-воинов крылатые химеры ненавидели особо.

На помощь лучникам никто не спешил, хотя воины других когорт и рвались в бой. Военачальники их удерживали. Крылатым тварям простые пехотинцы ничего не сделают, только внесут разброд в ряды своих. Только один мечник-южанин, невзирая на приказ, стремглав мчался к когорте лучников. Дексиол знал этого воина — среди лучниц служила его возлюбленная.

— Вставайте же, не лежать! Не лежать! Пока есть дыхание в твоей груди — верь! — вскричал Дексиол, сам уже близкий к отчаянью.

Третья гарпия метила четко в него. Почти не веря в спасение, Дексиол увидел, как со стрелковой вышки вылетают четыре стрелы с натянутой между ними сетью. Сеть горела ясным жемчужным огнем. Пламя веры! Пламя, зажигающее сеть не маслом, не смолой, а энергией незыблемой веры! Ну конечно, как он мог забыть! Яростно просвистев, гарпия угодила прямо в центр горящей сети. Загорелись, затлели чешуйки бестии, зашипели ядовитым паром глаза. Химера рухнула прямо на визжащих от ужаса лучниц, забила крыльями, разбрасывая всех вокруг. Подбежавший мечник бросился к голове бестии и в этот момент раздался жуткий свист. Мечник замешкал и тотчас получил размашистый удар клювом в лицо. Отшатнувшись, воин дико закричал, прижимая руки к разорванной половине лица.

Но он сделал свое дело. Лучники осмелели.

— Бей гадину! Не дайте ей взлететь! — раздались решительные голоса.

Гарпия оттолкнулась лапами, но в нее уже полетели со всех сторон острые дротики. Попасть в уязвимое место лежачей бестии оказалось несложно. Выхватив у кого-то дротик, Дексиол с разбегу засадил его в глотку химере, и все было кончено. Мечник с изувеченным лицом еще кромсал в ярости обездвиженную голову гарпии.

— Лекарей сюда! — прокричал Дексиол.

Среди ползающих и стонущих людей уже мелькали воины-нестроевики, чьей обязанностью было выносить раненых с поля боя. Дексиол утер лоб. По слухам, Аргос охраняли четыре гарпии. Две из них пали. Вряд ли Хадамарт захочет рисковать остальными.

Наконец таран сделал свое дело — Гадесовы врата дали трещину. За ней вторую, третью, и вот, под оглушительный возглас тысяч людей врата рухнули, подняв пылевую бурю, за которой слышалось недоброе рокотание даймонских глоток.

— Приготовьтесь! — скомандовала королева.

Покончив с городскими вратами, стеноломы вручную подняли малый таран и ринулись к дополнительным воротам, не встречая на пути никаких преград. Властители тьмы, видимо, были уверены в мощи Гадесовых врат и не завалили вход, рассчитывая, что он им понадобится для контратаки.

С правой стены на стеноломов полилась кипящая смола, полетели камни. Первая бригада стеноломов полегла сразу же, не успев даже закричать, но на смену им пришли другие. В проем между стенами группа щитоносцев втиснула длинный защитный навес, прикрыв стеноломов с их тараном. Теперь люди получили возможность крушить ворота и тотчас с дикой силой принялись наносить удары.

В это время, когда вся армия стояла под стенами Амархтона, никто не заметил как на Крепости отчаяния, где уже не осталось живых южан, появились мантии колдунов. Их предводитель, архимаг Калид, старый колдун с иссеченным лицом и длинной острой бородой, первым вскинул магический посох. За ним собирались десятки магов правящего в Амархтоне Темного Круга. Посохи взметнулись, соединяясь невидимой магической нитью. Маги творили совместное заклятие. Их волшбу заметили с поля слишком поздно. Над правым флангом, где скопились войска южан Этеокла и Феланира, прямо из воздуха образовалась темно-серая туча. На какой-то миг она зависла над тысячами людей, а затем стремительно рухнула.