Малыш 44 - Том Смит

— Это неправда.

— Ты должен понимать, что если Лев не ошибается и убийца детей действительно существует, то его нужно схватить. Я хочу помочь Льву. Федор, у меня есть собственные дети. Мой долг как офицера и отца состоит в том, чтобы остановить эти ужасные преступления. Это значит, что любая вражда между мной и Львом отходит на второй план. Если бы я хотел, чтобы Лев погиб, я бы просто ничего не делал. В данный момент все считают, что он и его жена — шпионы. Отдан приказ стрелять по ним на поражение без предупреждения, и я боюсь, что потом дело окончательно заглохнет. А дети будут умирать и дальше. Однако же, если у меня будут все факты, то, быть может, я сумею убедить начальство отозвать охотников за головами. А если я этого не сделаю, какие шансы остаются у Льва и Раисы выжить?

— Никаких.

Василий удовлетворенно кивнул. Значит, это правда: Лев действительно верил в то, что за всеми этими убийствами стоит один человек. Василий продолжал:

— К чему я веду: у них нет денег, они находятся за сотни километров от места своего назначения.

— Где они сбежали?

Федор допустил вторую ошибку, дав понять, что и сам считает, будто Лев намеревается остановить убийцу. Теперь Василию нужно было узнать у него лишь одно — точное место. Он указал на железную дорогу к востоку от Москвы и стал смотреть, как взгляд Федора скользнул от этой точки на юг. Лев двигался в южном направлении. Но Василию по-прежнему нужно было название города. Подыгрывая Федору, он небрежно заметил:

— Большая часть убийств была совершена на юге.

— Судя по карте…

Федор оборвал себя на полуслове. Он мог дать подсказку Василию, не выдавая себя. Они бы вместе обратились к начальству с просьбой отменить приказ, отданный в отношении Льва и Раисы. Федор уже обдумывал, как помочь беглецам. А вот как: из преступников он превратит их в героев. Когда они встречались в Москве, Лев обронил, что какой-то офицер милиции отправился в Ростов, чтобы убедиться в том, что убийца живет в этом городе. Федор сделал вид, что внимательно изучает документы.

— Судя по концентрации убийств, я бы сказал, что это Ростов-на-Дону. Все ранние убийства были совершены на юге. Он должен жить или в самом городе, или где-то поблизости от него.

— Ростов?

— Как, по-вашему, мы сможем переубедить начальство?

— Я должен ясно представлять себе всю картину. Мы идем на очень большой риск, суем головы в петлю. Мы должны знать наверняка. Покажи мне снова, почему ты так уверен в том, что убийца живет на юге?

Когда Федор пустился в объяснения, показывая то на один документ, то на другой, Василий встал со своего места, обошел стол кругом, вытащил пистолет и прицелился Федору в сердце.

Юго-восток Ростовской области

Лев и Раиса лежали в деревянном ящике в метр высотой и два метра шириной — живой груз, контрабандой переправляемый на юг. После того как военные закончили обыск в колхозе, деревенские жители отвезли Раису и Льва в ближайший город, которым оказалась Рязань, и познакомили там со своими друзьями и родственниками. Во влажной духоте маленькой квартирки, где под потолком плавали пласты сигаретного дыма, перед аудиторией человек в тридцать Лев вновь рассказал о проводимом ими расследовании. Никого не пришлось убеждать в необходимости завершить его как можно скорее, и все собравшиеся без труда поверили в то, что милиция оказалась совершенно не способной поймать убийцу. Они сами никогда не обращались в милицию за помощью и не выносили свои разногласия на суд властей, предпочитая обходиться собственными силами. И здесь было то же самое, разве что на карту были поставлены жизни множества незнакомых детей.

Тогда же было принято коллективное решение доставить Льва и Раису на юг. Один из гостей работал водителем грузовика, совершавшего регулярные рейсы между Москвой, Самарой и Харьковом. От Харькова до Ростова — около пятисот километров, полдня езды. Хотя все понимали, что ехать прямо в Ростов опасно, поскольку никаких дел у водителя там не было, он подрядился отвезти их в соседний городок Шахты. Такое отклонение от маршрута могло сойти ему с рук, поскольку в Шахтах у него жили родственники, которые, выслушав его рассказ, почти наверняка согласятся помочь Льву и Раисе попасть в Ростов.

Им предстояло провести в тесном и темном ящике почти полтора дня. Водитель перевозил бананы, деликатесные экзотические фрукты для спецторгов — магазинов, предназначенных для высокопоставленных партийных чиновников, в которых некогда покупали продукты и Лев с Раисой. Их ящик стоял у переднего борта грузовика, заставленный другими контейнерами с драгоценными фруктами. Примерно каждые три-четыре часа водитель останавливался, раздвигал ящики и помогал им выбраться наружу, чтобы его живой груз мог размять ноги и облегчиться в придорожных кустиках.

Они лежали в противоположных углах ящика в полной темноте ногами друг к другу, и Раиса спросила:

— Ты доверяешь ему?

— Кому?

— Нашему водителю.

— А ты?

— Не знаю.

— Почему ты спрашиваешь?

— Из всех людей, слушавших твою историю, он единственный не стал спрашивать тебя ни о чем. Похоже, она его не увлекла. Или он в нее не поверил. Она не произвела на него такого впечатления, как на остальных. Он кажется мне равнодушным и бесчувственным человеком.

— Он не обязан помогать нам. И он не сможет сдать нас властям, а потом спокойно вернуться к своей семье и друзьям.

— Он может что-нибудь придумать. Что на шоссе была проверка. Что нас поймали. Что он пытался помочь нам, но не смог ничего сделать.

— И что ты предлагаешь?

— Во время следующей остановки ты повалишь его на землю, свяжешь и сам сядешь за руль.

— Ты серьезно?

— Чтобы чувствовать себя совершенно спокойно и уверенно, у нас есть один-единственный выход — забрать у него грузовик. Мы возьмем себе его документы. И тогда наши жизни вновь окажутся в наших руках, мы вернем себе контроль над ними. А сейчас мы с тобой совершенно беспомощны. Мы даже не знаем, куда он нас везет.

— Это ведь ты учила меня верить в доброту и великодушие незнакомых людей.

— А этот человек не похож на остальных. Кажется, он весьма амбициозен. Он целыми днями возит деликатесы. Он должен думать: я хочу то, я хочу это, мне нужны дорогие тонкие ткани и редкие фрукты. Он понимает, что мы дали ему возможность осуществить свои мечты. Он знает, за сколько может нас продать. И еще он знает, чем заплатит, если его поймают вместе с нами.

— Не мне упрекать тебя, Раиса, но ты говоришь о невинном человеке, который рискует своей жизнью, чтобы помочь нам.

— Я имею в виду, что нам с тобой нужны гарантии того, что мы действительно попадем в Ростов.

— А разве не с этого все начинается? У тебя есть дело, в которое ты веришь и ради которого стоит умереть. Вскоре оно становится делом, ради которого можно убивать. А потом — и делом, ради которого можно пожертвовать невинными людьми.

— Нам необязательно убивать его.

— Нет, обязательно, потому что мы не можем оставить его связанным на обочине. Это будет намного рискованнее. Нам придется или убить его, или довериться ему. Раиса, это — первый шаг, после которого все идет прахом. Эти люди приютили нас, накормили, а теперь еще и везут туда, куда нам нужно. И если мы нападем на них, убьем одного из их друзей только из предосторожности, я опять стану тем же самым человеком, которого ты презирала и ненавидела в Москве.

Хотя он не мог видеть лица жены в темноте, Лев понял, что она улыбается.

— Ты проверяла меня?!

— Всего лишь поддерживала разговор.

— Я выдержал испытание?

— Это зависит от того, попадем мы в Шахты или нет.

После долгого молчания Раиса спросила:

— Что будет, когда все закончится?

— Не знаю.

— На Западе тебя приняли бы с распростертыми объятиями, Лев. Они бы сумели тебя защитить.

— Я никогда не уеду из этой страны.

— Даже если эта страна хочет уничтожить тебя?

— Если ты хочешь бежать за границу, я сделаю все, что в моих силах, чтобы посадить тебя на корабль или лодку.

— А что будешь делать ты? Прятаться в горах?

— Как только тот человек будет убит, а ты благополучно покинешь страну, я сдамся властям. Я не хочу жить в изгнании, среди людей, которым нужна моя информация, но которые при этом ненавидят меня. Я не хочу жить изгоем. Я просто не смогу. Это будет означать, что все сказанное обо мне теми людьми в Москве — правда.

— И это для тебя самое главное?

В голосе Раисы прозвучала горечь. Лев осторожно коснулся ее руки.

— Раиса, я не понимаю.

— Неужели так сложно понять? Я хочу, чтобы мы были вместе.

Лев помолчал. Наконец он сказал:

— Я не смогу жить предателем. Просто не смогу.

— Это означает, что у нас остались примерно сутки?