Водители фрегатов. Книга о великих мореплавателях[1986] - Николай Корнеевич Чуковский

— А о чем он больше всего мечтал? — спросил Лисянский.

— Он? Известно о чем: об оружии.

— Об оружии? — переспросил Лисянский.

— Ну да. Ружья, пушки, свинец, ядра — вот чего хотелось тайону Котлеану. Шестьсот ружей у него, как видите, было. Но ему нужны были тысячи ружей…

— Для охоты?

— Для войны.

— С кем же он хотел воевать?

— Со всем миром. Но раньше всего с индейцами, которые живут у залива Якутат. И с индейцами, которые живут на реке Медной. И с индейцами, которые живут у Чугатского залива. Он хотел завоевать их и стать властелином всей этой страны. Сначала он надеялся, что Баранов ему поможет, но Баранов друг всех племен и не хочет, чтоб их завоевал тайон Котлеан. И стал Котлеан разговаривать с американцами, а те посулили ему всё, если он нападет на Архангельскую…

— А при чем тут три английских матроса?

— Три английских матроса впустили индейцев в крепость, — сказал Савва.

И прибавил:

— И теперь они, конечно, в Бостоне.

Этот разговор с Саввой взволновал Лисянского. Он вовсе не был уверен, что старый алеут прав. Напротив, он очень сомневался, он полагал, что в рассказе Саввы гораздо больше фантазии, чем правды. Действительно, легко ли поверить, что американские моряки и торговцы способны на такой коварный, предательский поступок! Однако слов Саввы Лисянский забыть не мог, и порой ему казалось, что старый охотник пролил все-таки некоторый свет на это темное дело…

15 августа 1804 года «Нева» вышла из гавани Святого Павла и двинулась в сторону залива Ситка. Ветер был попутный, западный.

19 августа впереди заметили мыс Эчком, за которым расположен вход в Ситкинский залив. Ветер упал, и «Нева» двигалась медленно. Только к вечеру поравнялась она наконец с мысом. На закате солнца один из матросов доложил Лисянскому, что в заливе виден какой-то крупный трехмачтовый корабль. Крупных кораблей у Баранова быть не могло, и потому крупный корабль, внезапно обнаруженный внутри Ситкинского залива, вызвал всеобщее любопытство.

Лейтенант Арбузов разглядывал неизвестный корабль в подзорную трубу.

— Юрий Федорович! — крикнул он Лисянскому. — А ведь это старый наш знакомый.

— Знакомый?

— Это корабль американского шкипера О’Кейна! Мы с ним встретились, когда входили в гавань Святого Павла на Кадьяке!

Лисянский взял подзорную трубу у Арбузова. Да, сомневаться было невозможно. Это был корабль О’Кейна, месяц назад покинувшего остров Кадьяк. Полагали, что он отправился на родину, а оказывается, он здесь, в заливе Ситка! Что ему надо? Чего ради он проводит целое лето возле берегов русских владений в Америке?

Но солнце зашло, и все потонуло во мраке.

В залив «Неве» удалось войти только на следующее утро. Залив Ситка очень обширен, изрезан мысами и состоит из нескольких бухт. «Нева» не пыталась приблизиться к стоявшему на якоре американскому кораблю и бросила якорь на большом от него расстоянии.

Берега показались Лисянскому необыкновенно пустынными. «Не видно было нигде не только ни одного человека, — записал он, — но даже ни малейшего знака, чтобы в этих местах было какое-либо жилище. Взорам нашим повсюду являлись леса, которыми покрыты все берега. Сколько мне ни случалось встречать необитаемых мест, но они никоим образом не могут сравниться с этими своей дикостью и пустотой».

Самым удивительным было то, что нигде не удалось обнаружить ни Баранова, ни его войска. Впрочем, вскоре оказалось, что в одной из бухт стоят два судна Российско-Американской компании — «Александр» и «Екатерина». Ими обоими командовал штурман Петров, который не замедлил явиться на «Неву» к Лисянскому. От Петрова Лисянский узнал, что ни Баранов, ни его войско до Ситкинского залива еще не добрались, хотя покинули Кадьяк уже два месяца назад. Алеутские байдары, на которых двигалась рать Баранова, шли не напрямик через море, как «Нева», а вдоль выгнутого широкой дугой южного берега Аляски, и подолгу останавливались во всех заливах, где Баранов договаривался с тайонами союзных индейских племен о том, какую помощь они ему окажут. Всё новые и новые отряды воинов примыкали к войску Баранова, и войско все росло, а так как всему этому множеству людей в пути нужно было питаться, то приходилось делать длительные остановки для охоты и рыбной ловли. «Александр» и «Екатерина» были посланы Барановым вперед и находились в Ситкинском заливе уже десять дней. Прибытия Баранова и его главных сил нужно было ожидать со дня на день.

Петров, хорошо знавший эти места, объяснил Лисянскому, что берега залива вовсе не так уж пустынны. Стоя на палубе, он показал Лисянскому ту бухту, возле которой находилась разрушенная Архангельская крепость; за стволами деревьев можно было разглядеть обгорелые срубы. Затем он показал тот мыс, за которым расположена была главная деревня ситкинских индейцев. Петров утверждал, что ситкинские индейцы давно раскаиваются в том, что они натворили, но уверены, что русские будут мстить, не ждут себе пощады и потому сражаться будут отчаянно.

— Глядите, пиро́га! — воскликнул лейтенант Арбузов.

Действительно, из-за мыса, за которым находилась деревня индейцев, вынырнула пирога. В пироге находилось всего три человека — двое гребли, третий стоял на носу и смотрел вперед. Видно было, как развевались орлиные перья, украшавшие его голову.

— А ведь я этого молодца знаю! — воскликнул Петров, разглядывая лодку в подзорную трубу. — Это старший сын тайона Котлеана!

— А куда они направляются? — спросил Арбузов.

Но это сразу стало ясно — лодка направлялась к кораблю О’Кейна. Обойдя американский корабль, она подошла к тому борту, который не был виден с «Невы».

— Нужно постараться перехватить их на обратном пути, — сказал Лисянский.

Он приказал спустить на воду самый быстроходный бот «Невы» и посадить в него шестерых самых лучших гребцов-матросов под начальством лейтенанта Арбузова. Ждать пришлось недолго. Сын тайона Котлеана пробыл у О’Кейна не больше сорока минут. Пирога с тремя индейцами отделилась от американского корабля и понеслась к мысу. И в то же мгновение бот «Невы» помчался ей наперерез.

Началась погоня.

Все, кто был на «Неве», не отрываясь следили за ботом и пирогой. Безусловно следили за ними и все, кто был на корабле О’Кейна. Тайно следили за ними и тысячи глаз из безмолвных береговых лесов.

Это было состязание в скорости. При каждом дружном взмахе весел бот словно делал прыжок вперед. Так он и двигался по глади залива — стремительными рывками. Два пенистых бурунчика клокотали у его носа, разрезавшего воду. Однако индейцы тоже были великолепными гребцами. Расстояние между ботом и пирогой уменьшалось. Но уменьшалось оно медленно. Гораздо быстрее уменьшалось расстояние между пирогой и мысом.

Было уже ясно, что пирога к