Корни зла - Сара Рейн

— Да, конечно.

— Спасибо. Люси, я хочу познакомить вас с одним человеком. Это будет не очень простое знакомство. На самом деле, я думаю, для вас это будет удар. Но так как мы находимся в этом доме... Ладно, в любом случае, я считаю, вы должны знать об этом.

— С кем вы хотите познакомить меня? — У Люси появилось странное предчувствие.

— С моим отцом, — ответил Майкл. — С Альрауне. Альрауне. Легенда. Ребенок-призрак, названный по имени мифического корня мандрагоры.

Они вошли в большую комнату, и Люси была рада, что Майкл рядом. Ее сердце бешено стучало, как будто она очень быстро бежала. Сейчас я увижу легенду, думала она. Монстра из моего детства.

«Детство, такое трагичное, что о нем и рассказывать не стоило, — когда-то сказала тетя Деб. — Альрауне, живого или мертвого, лучше оставить в покое...»

Живого или мертвого...

Комната, в которую они вошли, казалась нежилой. В ней витал больничный дух, несмотря на удобную обстановку и большой букет хризантем на маленьком столе. Но это похоже на преддверие смерти, подумала Люси и подошла к кровати.

В течение долгого времени она молчала. Люси знала, что Майкл стоит где-то рядом, она слышала, как в соседней комнате открывали дверцы шкафов и доставали посуду. Но весь мир сжался в этой комнате, где в кровати лежал этот человек...

В конце концов ребенок-призрак оказался умирающим мужчиной, который находился в бессознательном состоянии. Вокруг его глаз виднелись морщины и старые шрамы, его волосы были тонкими и белыми, возможно, когда-то они были черными, как у Майкла... Грустно. Как невозможно грустно.

Люси сказала еле слышно, почти шепотом, как будто боялась нарушить покой:

— Значит, Альрауне действительно существует.

— Да.

— Эти шрамы вокруг его глаз...

— Он слеп, — спокойно сказал Майкл. — Моя мать напала на него, когда я был ребенком, и ослепила его. Той ночью отец ее убил. Я думал, что он тоже умер. Я и представить себе не мог, что он сумел выжить после такого тяжелого ранения. Но он выжил. Он всегда выживал.

— Мне почему-то кажется, что я всегда знала о том, что Альрауне был больше чем рекламный трюк. Но я думала, что Альрауне — это девочка. Все так думали. Недавно я нашла старую кинохронику, и в ней есть кадр с Альрауне, но невозможно понять, мальчик это или девочка. Если хотите, я могу показать вам эту кинохронику.

— Если вы читали газетные статьи, то знаете, что журналисты тоже считали Альрауне девочкой, — сказал Майкл. — Он родился в Освенциме.

— Как ужасно. — Люси поколебалась, а затем спросила: — И он действительно — сын Лукреции?

— Да. — Майкл улыбнулся ей. — Мы с вами — кузены.

— Мне нравится эта новость.

— Мне тоже.

Люси оглянулась на кровать:

— Майкл, мне так жаль.

— Я много знаю о нем, — сказал Майкл. — И это действительно очень плохая история. По-видимому, Эдмунд Фэйн как-то выяснил, что я — сын Альрауне, и испугался того, что я могу знать правду об Ашвуде и Криспине. Именно поэтому он и пытался убить меня.

— Эдмунд полагал, будто вы знаете, что Криспин убил Конрада Кляйна?

— Да. Но на самом деле Альрауне ничего не рассказывал мне об Ашвуде. А я сбежал из дома, когда мне было восемь.

Люси оглянулась на фигуру человека, лежащего в кровати:

— Он умирает?

— Да, — ответил Майкл. — У него рак, последняя стадия. Он провел все эти годы в тюрьме за убийство моей матери, его освободили в прошлом году из-за болезни. Тогда мы устроили так, чтобы он приехал доживать последние месяцы сюда. Эльза просто замечательная. И время от времени к Альрауне приезжает местный доктор.

— Они знают, кто он?

— Эльза знает, конечно. Но местные жители — нет. Он известен как Алан Солсбери. — Майкл поколебался немного, а потом сказал: — Так как мы кузены, Люси, я не хочу, чтобы между нами осталось что-то недоговоренное. Поэтому я скажу тебе, что Альрауне фон Вольф был сильным мужчиной, и он был порочным ребенком.

— Ты сказал, что он убил твою мать?

— Да. Воспоминания моей матери — одни из самых приятных воспоминаний детства. — Он посмотрел на человека, лежащего в кровати. — Но моя бабушка — твоя бабушка — как-то раз сказала мне, что я должен попробовать простить Альрауне, поскольку в том, что он сделал, была не только его вина. Люси повернулась и посмотрела на Майкла.

— Ты знал мою бабушку? — спросила она, и в ее голосе были слышны нотки сомнения. Она увидела, как улыбка осветила его лицо.

— Да, — ответил Майкл.

Эдмунд был счастлив поговорить с двумя мужчинами, которые поднялись в дом и оказались настолько заинтересованными в Криспине.

Он действительно нисколько не возражал против того, чтобы поговорить о Криспине. Он очень устал после напряженного дня и длинной дороги, и из-за этого его ощущения притупились. Два незнакомца, казалось, хотели как можно больше разузнать о депрессии Криспина и просили Эдмунда помочь им. Но у Эдмунда сразу же появилось ощущение, будто эти вопросы были уловкой, чтобы узнать правду о Криспине. Нужно всегда быть начеку, нельзя расслабиться даже на секунду. Он хранил тайну Криспина в течение двадцати лет и не собирался ее открывать. Если эти мужчины думают, что смогут легко его одурачить, то они ошибаются. Эдмунд был достойным противником.

Надо было только снова взять Криспина под контроль. Если у него получится это сделать, то он легко справится с любой ситуацией.

Но Криспин невозможно было угомонить. Слова Криспина продолжали сочиться изо рта Эдмунда. И Эдмунд с ужасом слышал, что Криспин рассказывал этим мужчинам все, все... Лукреция и их постыдная любовная связь, грязный атласный диван в костюмерной, потому что Криспин был не в состоянии сдержать себя, видя невозмутимость Конрада Кляйна. «Он смеялся надо мной! — кричал Криспин. — Я не мог перенести, чтобы видеть, что он смеется надо мной».

А потом нож... Он лежал там и был готов к тому, чтобы его взяли... Очень острый нож. И Криспина неожиданно осенило, что существовал только один способ заставить Конрада замолчать. И этот способ сработал. Кровь забила струей, и Конрад отступил, в его глазах читалось удивление. Он жадно вдыхал воздух и испускал страшные крики через кровь, которая заполняла его рот...

Какой позор. Эдмунд не мог больше никого слушать, он не мог представить себе, как Криспин в панике бежал из студии, оставляя Конрада умирать на полу.

Он посоветовал Криспину сохранять спокойствие. Было жутко после всех лет тишины, после всех рисков и планирования услышать все это. Голос Эдмунда оказался очень громким, но все было в порядке, потому что голос Криспина наконец-то исчез. «В конце концов, я все это сделал ради тебя! — кричал Эдмунд на Криспина. — После того, как я убил всех тех людей ради тебя — Марианну и Брюса, и Трикси Смит, и тетю Дебору... Ты не должен был заставлять меня убивать тетю Дебору». И, к своему удивлению, он вдруг разрыдался.

Слегка запахло каким-то лекарством, и игла кольнула его руку. Затем кто-то начал считать, а затем сказал: «Он засыпает».

Голос исчез. Эдмунд погрузился в глубокую мягкую темноту, где больше не мог слышать Криспина.

Солнце садилось. Фран вела машину, Майкл сидел рядом с ней, на пассажирском сиденье, а Люси — на заднем.

— Это недалеко, — сказал Майкл, и Люси показалось, что его голос прозвучал расслабленно, как будто после долгого трудного дня он возвращался домой.

Они проехали мимо дорожных знаков, которые много лет назад казались одному напуганному мальчугану подсказками добрых болотных духов, приглашавших его в новый мир.

— Момбрей-Фэн, — сказала Фран, кивая в сторону указателя.

— Хорошо, мы почти на месте.

Деревенская улица была ярко освещена последними лучами солнца. Деревья рядом с каменной церковью, казалось, купались в пламенном сиянии. Здания и магазины будто бы и не изменились за прошедшие пятьдесят лет.

Голова Люси гудела от того, что она узнала за прошедшие двадцать четыре часа. Но так как Фран вела машину, у Люси была возможность успокоиться и привыкнуть к новой, обрушившейся на нее водопадом информации. Наверное, люди, живущие здесь, находят время, для того чтобы помолчать или поговорить. Франческа сказала:

— Кажется, будто время остановилось и никогда больше не сдвинется с места.

— Я только что об этом думала, — откликнулась Люси.

Дом стоял в конце небольшого переулка, немного поодаль от других зданий. Он был построен из серого камня. На белых воротах висела табличка: «Дом священника».

Фран заглушила мотор, и Майкл сказал:

— Этому дому намного больше лет, чем кажется на первый взгляд. Он был построен еще в те времена, когда людей преследовали по религиозным причинам. В этом доме прятались священники, которые хотели тайно перебраться в Голландию.

Фран посмотрела на Майкла, ожидая его инструкций.

— Люси, иди вперед, — сказал Майкл. — Франческа и я придем чуть попозже. — И поскольку Люси посмотрела на него вопросительно, он добавил: — Все будет в порядке. Я обещаю.