Место под тенью - Геннадий Борисович Марченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ох ты ж мать моя женщина! Не бывает таких реалистичных глюков, точно знаю, не бывает!
Я открыл кран, набрал пригоршню холодиной воды, плеснул себе в лицо. Посмотрел снова в зеркало, словно бы вода могла смыть это наваждение. Ничего не изменилось. Задрал низ майки, вытер лицо – на чёрном фоне мокрота не так была заметна. Вышел обратно в коридор.
– Сычин! Кто разрешил покидать палату?
А вот и Светик нарисовалась.
– Вы после инфаркта, у вас постельный режим! – хмурилась она, хотя всё равно злости в ней не было ни на каплю. – Если в туалет захотели – надо было мне сказать, когда капельницу снимала, я бы вам «утку» подложила.
– Светлана, солнце, ну зачем мне «утка», я сам могу потихоньку до туалета добраться.
– Будете добираться, когда врач разрешит. Вот нажалуюсь Льву Сергеевичу, он вас быстро домой отправит долечиваться за нарушение режима. Тем более тут ковидники в соседнем отделении, «красная зона», вы бы ещё туда прогулялись.
Теперь для меня всё окончательно встало на свои места – я в родном 2021 году. Когда вернулся в палату, мой сосед всё ещё почивал, но уже повернувшись лицом к стенке. Я открыл тумбочку, обнаружил в ней два апельсина, три крупных яблока и один банан с уже потемневшим кончиком. А ещё мыльницу, зубную щётку, тюбик пасты, зарядное устройство и… смартфон! Мой смартфон, «Redmi Note 9 Pro», купленный незадолго до событий, в результате которых я заработал инфаркт.
Я нажал на чуть выступающую боковую клавишу, убрал свайпом вверх блокировку с давно уже забытым изображением Скалистых гор. 17.34, пятница, 22 октября 2021 года. Закрыл на несколько секунд глаза, утрамбовывая в сознании произошедшее. Выходит, я уже приходил в сознание, однако ни сегодняшнего дня, ни вчерашнего не помню. Вообще ничего до того момента, как отключился на рабочем месте, готовясь написать заявление на увольнение. Странно как-то, странно…
Из пропущенных звонок только один – от матери. Немного помешкав, всё-таки набрал, услышал в динамике родной и такой далёкий голос:
– Серёжа, ты уже дома, вернулся с работы? Почему трубку не брал?
Нормально… Она даже не знает, что я в больнице?
– Да, только вернулся, а не слышал, потому что совещание было, и я телефон в беззвучный режим поставил, а после совещания забыл из него выйти. Как ты, всё у тебя хорошо?
– Средней паршивости, спина побаливает, думаю всё-таки записаться на массаж к Барышникову, говорят, хорошо спины лечит. Ты как думаешь, стоит?
– Да попробуй, хуже, надеюсь, не будет.
Поговорили минут пять, после чего я включил мобильный интернет, сунулся в поисковик – работает! За время, прежде чем мне принесли на подносе ужин, я успел получить некоторое представление о происходящих в стране и мире событиях. Нет, решительно ничего не изменилось по сравнению с моей жизнью до этого полуторогодовалого «глюка».
Выписали меня через полторы недели. За это время ко мне пару раз наведывались коллеги из автосалона – Олег с продаж и Ирина из отдела кадров. Оказалось, ещё не бывшие: ввиду моей ситуации Лысов не спешил меня увольнять, ждёт, как сказала добрая душа Ирина, пока я оклемаюсь, чтобы поставить подпись и получить расчёт.
Домой я приехал на такси, мой «KIA» всё ещё стоял на парковке у автосалона, никто его не трогал почти месяц, что я провалялся в больнице. Завтра заберу, заодно и заявление на увольнение оформлю. А то Лысов, небось, ждёт не дождётся, чтобы от меня избавиться. Куда потом податься? Пока не знаю, деньги ещё имеются, хватит на три месяца за ипотеку платить. Кстати, через два дня срок оплаты, удачно я так в нормальную жизнь вернулся.
Или было лучше сдохнуть? А ещё лучше было самому сесть за руль «девятки» и следить за дорогой, не доверяя это дело Шведу, у которого опыт вождения был не в пример меньше. Интересно, как долго я ещё пробыл бы в своём в своём иллюзорном существовании? Всё это так и останется теперь на уровне догадок и домыслов.
На удивление Игорь Петрович воспринял моё появление с некоторым энтузиазмом, с улыбкой, даже обращаясь на «вы». Мол, как вы себя, Сергей Алексеевич, чувствуете? Всерьёз решили увольняться? Может быть, передумаете?
Я подумал-подумал – и передумал. Всё равно никаких вариантов пока не нашёл. Если начнёт снова наезжать – уволюсь к чёртовой матери!
А мне тут ещё Лысов неделю оплачиваемого отпуска предоставил. Ой, неспроста он такой добрый. Чего-то боится? Что я подам на него в суд за доведение до инфаркта? А что, вполне может быть.
Как бы там ни было, я решил эту неделю использовать с умом, навестив свой родной город и престарелую маму, которая после смерти отчима несколько лет назад вернулась в бабушкину квартиру, до этого из года в год успешно мною сдававшуюся. Предлагали мне варианты с выкупом, но я каждый раз отказывался, сам не знаю почему. Видно, ждал, пока мать овдовеет и вернётся в родные пенаты.
В Астрахани её ещё пришлось посудиться с роднёй Павла Владимировича, в итоге половину квартиры эти родственники у неё выкупили. По моему совету мать перевела деньги в баксы, которые хранились, так сказать, на «чёрный день».
С вокзала – сразу домой, мама уже, наверное, пирог к моему приезду испекла. Вот и он, родной дом, теперь дверь подъезда снабжена домофоном. Нажал нужную кнопку, через несколько секунд услышал голос мамы:
– Алло?
Всю жизнь в домофон, как трубку телефона говорит, невольно улыбнулся про себя я.
– Привет, ма, открывай, это я.
Поднимаясь, задержался у квартиры, в которой когда-то жили Гоша с отцом. Продали лет пятнадцать назад, к тому времени Гоша уже семьей обзавёлся, жил отдельно, а Марк Ефимович решил провести старость за городом, в коттедже.
Мама и впрямь испекла пирог с черникой. Он ей всегда удавался. Глядя на неё, с трудом сдерживал наворачивающиеся на глаза слёзы. Перед моим внутренним взором стояла она ещё вполне моложавая, та, которую я видел своей нереально правдоподобной галлюцинации в Астрахани.
– На могиле бабушки давно была? – спросил я, покончив пирогом.
– Летом ездила… Ой, Серёж, может, съездишь,
