Археология оружия. От бронзового века до эпохи Ренессанса - Эварт Окшотт

Стиль 10 отличается длинными и тонкими ручками и очень заметным «écusson» с выступающим острием. У него ромбовидное, восьмиугольное или круглое сечение; иногда концы снабжены выпуклостями, к тому же крестовина может быть как прямой, так и изогнутой. Хороший экземпляр можно посмотреть на вклейке, фото 19, а. У меча из р. Кем похожая, но более толстая крестовина.

Большие остроугольные выступы над клинком должны были входить в симметрично расположенные углубления, когда меч вкладывали в ножны, для того чтобы туда не попадали дождь и пыль. Старый метод, при котором в устье ножен делали выступы для того, чтобы закрыть середину клинка, все еще был в употреблении приблизительно до 1440 г., хотя после 1400 г. появлялся все реже и реже.

Что касается остальных крестовин, которые изготовляли до 1520 г., то здесь мы можем только сослаться на более ранние стили XII–XIV вв. Большую часть их продолжали использовать, иногда с добавлениями в виде центрального выступа и декоративных кончиков. К примеру, у прекрасного итальянского меча мистера Клейнбуша (вклейка, фото 19, d) крестовина-«бабочка» стиля 5, но концы сделаны так, чтобы соответствовать верху навершия, а в середине находится очень глубокий выступ; у моего собственного фламандского меча с навершием типа V более тяжелая крестовина в том же стиле и с такими же концами. Мечи на статуях по обеим сторонам от гробницы Маргарет Холланд снабжены такими же крестовинами, но концы спрятаны: верхний — кромкой табарда, спущенной вниз, а нижний просто сливается с крышкой гробницы. Привычка украшать концы крестовины в том же стиле, что и навершие, стала популярной только в XV в. и сохранилась до середины XVII в.

Другой декоративной деталью, которую в XV в. иногда добавляли к крестовинам в стиле 5 и 6, было толстое ребро, идущее от края до края, прерываясь в том месте, где крепился выступ; ее либо оставляли как есть, либо украшали каким-нибудь простым узором. Такое ребро было на мече св. Кнута с диптиха ван дер Гоеса (см. рис. 158). Декоративным мотивом, очень популярным в первой половине столетия, была серия из трех и более расходящихся линий над выступом, иногда дополненная еще несколькими аналогичными линиями, вырезанными на ручках крестовины.

Мода на сложные надписи, выложенные на клинке, исчезла в конце XIII в. или в начале XIV в. Эти надписи еще существовали в первой половине XIV в., но они стали проще и чаще всего состояли из нескольких, расположенных далеко друг от друга букв. Примером можно считать меч типа XVI, находящийся в Копенгагене (вклейка, фото 16, а); на каждой стороне лезвия у него выложено по пять букв. Когда надписи перестали делать, снова вернулись в обиход клейма кузнецов наподобие тех, которые существовали во времена римского железного века. Они оставались основным украшением клинков, если только можно так выразиться, до конца XV в., когда был изобретен способ вытравливать на мече сложные узоры.

Многие из этих клейм напоминают изделия IV и V вв. и даже латенский период II и III. В большинстве случаев их вытисняли на клинке, а затем заливали в отверстие медь или латунь, но в некоторых случаях явно использовалось долото. В начале XIV в. эти клейма стали делать непосредственно на хвостовике, внутри рукояти, на древнеримский манер. Выкопанный из земли меч 1340-х гг., который несколько лет назад попал ко мне, снабжен очень красивым клеймом, глубоко отштампованным на основании хвостовика прямо под крестовиной. Особый интерес представляет надпись «Wodewose» (Дикий человек в фольклоре), которая стала вполне обычной двумя или тремя столетиями позже. Нельзя сказать, что в этом было что-то вовсе уж необычное: многие из клейм железного века Ла-Тене и римского периода такие же, как и те, что были в употреблении в XVI в.

Клинки, которые создавались в конце XIV в., кузнецы либо не маркировали вовсе, либо ставили несколько знаков и на видимой части клинка, и на хвостовике; к примеру, у меча типа XVII в Музее Фицуильяма в Кембридже одно клеймо (меч или кинжал) выложено латунью несколькими дюймами ниже рукояти, а другое — большое готическое «В» — выдавлено на хвостовике.

Иногда кузнецы ставили свои знаки на навершиях мечей, и это говорит о том, что в Средние века, в отличие от периода с 1500 г., оружейники полностью выполняли всю работу. Правда, как мы знаем, это бывало не всегда; клинки экспортировали, упаковав их в бочки или ящики, как это делалось и позднее, однако иногда мы все же встречаем на навершиях клеймо мастера. Доказательством тому может служить меч, найденный в Темзе во время постройки Вестминстерского моста (см. рис. 149). Здесь на клинке, примерно в семи дюймах от рукояти, стоит один знак, а другой, такой же, находится на плоской центральной части навершия. Есть еще несколько мечей XIII и XIV вв., у которых клейма с навершия дублируются на клинках, а затем вошло в обычай начиная со второй четверти XV в. (особенно в Италии) ставить несколько различных значков на навершии. Некоторые из них представляют собой глубоко вдавленные оттиски в виде гербового щита без изображений или надписей; кузнецы делали их такими, чтобы владелец затем мог нанести в подготовленном месте свой собственный герб, выложенный эмалью или на цветном стекле [48]. В середине XIV в. появился экземпляр с таким же маленьким гербовым щитом на навершии — это меч, найденный в р. Гуэ, во Франции.

Большинство наверший, промаркированных таким образом в XV в. (либо только со щитами, либо с комбинацией из клейм), принадлежали к типу «scent-stopper», который больше всего любили в Италии. Хороший экземпляр с пустым щитом представляет собой исключение из этого правила — это меч из лондонской коллекции Уоллеса, о котором я уже упоминал. У него навершие грушевидного типа Т5, которое, по-видимому, было наиболее популярно в Германии.

Все это дело с маркированными навершиями очень усложняется тем фактом, что существует множество экземпляров (в основном XVI–XVII вв., но некоторые относятся и к XV в.), которые сплошь проштампованы клеймами, не имеющими никакого отношения к оружейнику. Между серединой XVI в. и концом XVIII в. их использовали как гири для магазинных весов, и значки принадлежат мясникам, булочникам и свечных дел мастерам, которые приспособили оружие для собственных целей. Что еще хуже, многие из таких наверший снова приспосабливали к крестовинам и клинкам, а в результате появились мечи, все детали которых являются подлинниками, но возникают трудности. Те немногие из существующих мечей XIV в. с маркированными навершиями, которые никогда не разбирали и которые с полной уверенностью можно назвать подлинниками, приходится подвергать необычно строгим проверкам, прежде чем признать оригиналами. Один из таких клинков (вклейка, фото 20, b) из своей коллекции я опишу, поскольку с ним связан параллельный рассказ о клейме кузнеца и надписях на лезвии.

В середине XV в., похоже, снова вошли в моду надписи в форме призывов, выложенные на клинке. Однако в сравнении с XII и XIII вв. они встречались на сравнительно небольшом количестве мечей. Любимая надпись, ранее встречавшаяся редко, звучала так: «О Mater Dei Memento Mei» (О Матерь Божья, помни обо мне). На очень красивом мече испанского или итальянского происхождения, который в 1929 г. был продан, а до того входил в состав коллекции барона де Коссона, есть надпись готическими буквами: на одной стороне клинка «Ave Maria Gracia Plena Domini» (Славься, Мария, благодати исполненная господней), а на другой — «Autem transiens per medium ilium» (Людом же сим игнорируемая). Дополнительно на лезвии было вытиснено клеймо константинопольского арсенала, которое доказывает, что меч захватили турки, возможно во время падения города в 1453 г.

Один из мечей, взятых мамелюками во время нападения Малика аль-Азрафа Барсабея на Кипр в 1426 г., снабжен небольшим кольцом, идущим от крестовины (вклейка, фото 20, а), а на клинке есть рикасо. Теперь самое время побольше рассказать об этом приспособлении и дополнительных гардах, которыми снабжали многие мечи XV в.

Мы видели, что в бронзовом веке многие держали мечи указательным пальцем за вздымающиеся «плечики» в том месте, где встречались клинок и рукоять. С тех пор меч продолжали иногда брать таким образом, за исключением немногих случаев, когда форма рукояти или лезвия делала захват невозможным. Основная задача рикасо — обеспечить плоский утолщенный край, на который можно было упереть палец.

Рис. 167. Фрагмент с персидской серебряной чаши, хранящейся в Британском музее (династия Сасанидов. V в. н. э.)

В Британском музее есть серебряная чаша, сделанная в Персии во времена правления династии Сасанидов (приблизительно 600 г.), на которой изображен конный монарх, охотящийся на львов с мечом в руках. Это совершенно прямой клинок — все восточные клинки раннего периода были прямыми. Изогнутый «серп» сделан на основе восточноевропейских сабель, подобных тем, которые находили в Венгрии (к примеру, меч Шарлеманя из Вены), и мы не можем быть полностью уверены в том, что их использовали на Среднем Востоке до XI или XII в. и в Индии — до XIV–XV вв. Монарх из династии Сасанидов преследует львов со своим рыцарственным мечом с крестовиной-«бабочкой» стиля 5, держа указательный палец прямо над ней (рис. 167) приблизительно так же, как франкский воин IX в. из манускрипта Св. Галла, которого вы видели на рис. 77. В течение всех Средних веков экипировка была похожей, за исключением тех случаев, когда на сражающегося надевали беспальцевые кольчужные рукавицы, которые до конца XIII в. оставались основным видом латной перчатки. Существуют реальные экземпляры мечей с рикасо, хотя они и очень редки: один из них сделан приблизительно в 1200 г. (тип XII) и находится в коллекции мистера Гарольда Петерсена в Арлингтоне, Вирджиния, США (рис. 168). У него рикасо хорошей формы; что касается подлинности меча и датировки (его выкопали из земли), то все это не вызывает сомнений.