Волчье сердце - Оксана Николаевна Сергеева

— Вера, что происходит?

— Ничего, — она пожала плечами, вернее, не пожала, а как-то ими вздрогнула, словно от холода, и медленно убрала руку от его лица.

— Ты опять делаешь все, чтобы мы не виделись. Находишь себе какие-то дела и думаешь, что я этого не понимаю.

Вместо ответа она поцеловала его. Они находились очень близко друг к другу, и ей достаточно было повернуть голову и немного приблизить лицо, чтобы коснуться его губ своими.

— Едем домой?

— Едем, — согласился он.

Если таким образом Вера хотела его отвлечь, ей это удалось.

Они были уже около машины, когда их нагнал Иван и что-то тихо сказал Майеру. По выражению его лица Вера поняла, что домой она все-таки поедет одна.

— Езжай. Я приеду чуть позже, — сказал Янис, открыл дверцу автомобиля и, не дав ей возмутиться, добавил: — Молча, Вера!

Когда машина отъехала от ресторана, Вера попросила Константина доставить ее домой. Он не сразу внял ее просьбе, немного посомневался, ибо нарушить приказ начальника не мог, но и везти Веру против воли вроде бы тоже.

— Давай сделаем так. Отвезешь меня, потом сообщишь Янису Владимировичу. Скажешь, мол, билась в истерике и грозилась выпрыгнуть на ходу. Костя посмеялся, оценив ее шутку, и развернул автомобиль в направлении ее дома.

Вера не сомневалась, что Янис заявится к ней среди ночи. Он просто не позволит ей сделать что-то по-своему. Дома она сразу смыла с себя косметику и переоделась в шелковую пижаму цвета шампанского: свободные штаны и рубаху. Настроившись на долгие часы одиночества, сделала большую миску попкорна и устроилась перед телевизором в гостиной.

А еще уговаривал ее прийти пораньше... Зачем? Чтобы потом отправить домой? Хотя чего удивляться, с этого начался их роман. Майер дал ей ключи от своей квартиры, а сам остался на каких-то важных переговорах.

Однако на этот раз ее ожидание не было столь долгим. Не прошло и сорока минут, как двор осветился фарами въехавшей в него машины. Свет скользнул по окнам и погас. Янис зашел домой, открыв дверь своими ключами.

— О, Вера, ты купила телевизор! Кино будем смотреть? Хорошая идея, — одобрил он, заходя в гостиную.

— Купила. А еще микроволновку, — приподняла чашку с попкорном, — присоединяйся.

— Так и знал, что ты заупрямишься и поедешь к себе.

— Заупрямишься... А что, по-твоему, я опять должна сидеть и полночи ждать, пока ты решишь свои дела? С твоими замашками, Майер, тебе не я нужна, а содержанка.

Майер весело хохотнул:

— Какая содержанка, о чем ты!

— Такая, — тщательно изображая равнодушие, пояснила Вера, — которая будет там, где ты хочешь, когда хочешь и сколько хочешь.

Майер избавился от галстука, бросил его вместе с пиджаком на подлокотник дивана и сел рядом с ней. Он понял, что его тревожит. В Вере чувствовалась какая-то колючая нервозность, не имеющая ничего общего с ее обычной манерой его уязвлять.

— Вера, что случилось? Я тебя расстроил чем-то? Обидел? Скажи, — взяв ее за руку, сплел их пальцы.

И сразу теплая слезная влага комком подползла к ее горлу. Выпитое вино и участливость Майера сделали ее мягкой.

— Я испугалась...

— Кто тебя напугал?

— Подожди, не кипятись... — Она прямо-таки физически почувствовала, как Майер весь напрягся, начиная с кончиков пальцев. — А то загрызешь еще кого-нибудь... кого не надо.

Вера поставила фильм на паузу, отбросила пульт и уронила руку, на колени, ту, свободную, которую Янис не держал.

— Тогда я сказала тебе, что не испугалась... я так думала. Оно пришло позже... — И снова беспокойная ее рука принялась разглаживать шелковую ткань брюк.

Казалось, вся нервная энергия идет в эти бесполезные движения, а Янис хотел, чтобы — в слова. Поэтому стиснул и вторую руку, лишив Веру возможности двигаться и жестикулировать.

Тогда она заговорила:

— Машина стояла у дома, а не в гараже. Я вышла, и они подошли ко мне. Я ведь уже пережила такое, должна быть настороже... Но я ничего не почувствовала, не испугалась, ничего не понимала, пока меня не затолкали в машину! Я их подпустила! Как?!

Он чувствовал, как вздрагивают ее руки, пока она говорит. Будто хотят вырваться. Но он не отпускал.

— И эти трое... они такие мерзавцы... Ничего не сделали, но будто сделали. Насмешки эти... такая грязь...

— Значит, будешь везде ходить с охраной.

— Ян, — скривилась Вера, вдруг назвав его так же, как Даня, — какая охрана... Не нужна мне никакая охрана. Я знаю, что меня никто не тронет. Если ты так сказал, значит, это действительно так. Но знание — не значит, осознание. Мне каждый раз приходится делать над собой усилие, чтобы выйти за ворота. А мне надо жить, работать, делать свои дела... Приехала сегодня переодеться, потом два часа себя уговаривала из дома выйти... Это вот здесь... — Не имея возможности ткнуть себя пальцем в грудь, указав, что страх сидит внутри нее, она сделала это глазами, опустив взгляд вниз. — Оно пройдет. Знаю, что пройдет... проходило уже... и похуже бывало... Но сейчас вот так.

В глазах у Веры стояли горячие слезы. Майер видел, как она поджимает дрожащие губы, борется с собой, чтобы не заплакать, и пожалел, что третьего ублюдка оставил в живых. Не бывает в таких вещах полумер. Не должно быть. Надо было его тоже убить. Своими руками кончить.

То, что сказала Вера, лишь подтвердило его собственные опасения. Зяба, сам того не зная, сделал больше, чем просто похитил ее и напугал. Он напомнил ей, им обоим, о прошлом. Снова вытащил на поверхность все то тягостное и болезненное, что они так отчаянно пытались похоронить. Майер отпустил наконец ее руки и, обняв за плечи, крепко прижал к себе. Вера, не сопротивляясь, приникла к нему. Даже пару раз всхлипнула.

— Переезжай ко мне, — тихо сказал он.

— Я же сказала, что это не поможет.

— Я не поэтому предлагаю.

— А почему?

— Хочу, чтобы ты была рядом.

— Я и так рядом. У тебя ключи от моего дома, ты и так можешь прийти ко мне, когда хочешь. Я с тобой сплю... ты же этого хотел. Ты всегда говорил, что тебе этого достаточно.

— Недостаточно.

— Тогда чего же ты хочешь? — с трудом пошевелившись, она отстранилась и скользнула взглядом по его лицу.

— Хочу,