Город, которым мы стали - Нора Кейта Джемисин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И Враг, наверное, поджидал именно такой город, как наш, – говорит Бруклин. Она все еще сверлит Конга гневным взглядом, но ее ярость слегка поутихла, и голос политика вернулся. Мэнни подозревает, что на собраниях городского совета она наводит на всех остальных ужас. – Ты сказал, что большинство городов – ничто, они совершенно беззащитны, но не представляют никакой ценности. А когда города оживают, то становятся нужны Врагу, но сломить их уже слишком трудно. Мы же застряли посередине. Идеальная мишень – уязвимая и ценная.
Паулу медленно кивает.
– Я говорил Совету, что поведение Врага изменилось. Но я не знал, что она приняла человеческий облик или что она умеет говорить – раньше такого не было. Но даже если не обращать внимания на это, Враг стала действовать умнее, хитрее, злее и опаснее. Последние два города, которые пробудились до вас, Новый Орлеан и Порт-о-Пренс, оказались мертворожденными – хотя этого ничто не предвещало. Но старшие города и даже некоторые помоложе не поверили мне. Они предположили, что мы, молодые города двух Америк, просто рождаемся раньше срока, не набравшись достаточных сил, чтобы пережить этот процесс. – Произнося это, Паулу кривит рот.
Конг гневно и нетерпеливо мотает головой. Мэнни думает, что они, похоже, уже давно ведут этот спор.
– Процесс рождения оставался неизменным на протяжении веков. Тысячелетий! Дольше, чем существует писаная история человечества! С чего бы ему измениться сейчас?
– Не знаю. Возможно, происходит что-то, о чем мы не догадываемся. Возможно, за пределами нашего мира нашелся некий катализатор, который заставил Врага эволюционировать. Но мы были обязаны начать расследование раньше. – Рука Паулу, лежавшая у него на колене, сжимается в кулак, и он стискивает зубы. – Мне самому следовало этим заняться, раз вы не хотели. Но я позволил тебе уговорить меня присоединиться к вашему бездействию.
На лице Конга ходят желваки, и он какое-то время сверлит Паулу взглядом.
– Я всего лишь хотел, чтобы ты не подвергал себя опасности, – наконец произносит он. Мягко. Мэнни хлопает глазами, удивленный переменой тона. На миг голос Конга прозвучал почти по-человечески. Неужели…
Паулу горько улыбается и разводит руками. Значение жеста понятно, хотя руки его уже зажили и выглядит он гораздо лучше, чем когда они увидели его в первый раз. Невредимым он из Нью-Йорка не уйдет.
– Города, – столь же мягко говорит он Конгу, – никогда не бывают в безопасности. Даже те, у которых лишь один аватар. Нас можно захватить и сжечь, затопить, когда строится новая плотина, разбомбить, оставив на месте лишь кратеры. Мы, аватары, живем ровно столько, сколько живут наши города, и обладаем огромной силой… но ведь именно ты однажды сказал мне изучить историю. Я так и поступил. И я увидел, что совсем немногие города умирали мирно. – Конг хмурится. Паулу же неумолимо продолжает. – Но я не собираюсь жить в притеснении, во власти страха смерти. Или страха перед той тварью.
Конг лишь сердито смотрит на него, но… есть в его взгляде и что-то еще. Мэнни незаметно переглядывается с Бронкой. «Это то, о чем я думаю?» Бронка приподнимает брови и поджимает губы. «Это точно не то, о чем мы думали раньше».
Когда Конг продолжает молчать, Паулу издает протяжный вздох, собираясь с силами. Затем он поднимается на ноги. Бразилец, похоже, уже окреп, но все еще держится рукой за ребра – за то место, куда его толкнула Падмини. Мэнни видит, что она это заметила, но девушка лишь поджимает губы и вздергивает нос – извиняться она не будет.
– Вините за свои злоключения меня и Конга, – говорит им Паулу. – Вините другие города, если вам от этого легче. Но в отличие от вас всех я видел, как умирает живой город. И не хочу видеть это снова.
– Новый Орлеан? – спрашивает Мэнни. Он как раз думал про ураган «Катрина».
Вместо Паулу ему отвечает Конг, качая головой.
– С ней разбирался я. В маленьких городах часто случаются сложности, поэтому Совет был обеспокоен и решил послать кого-то более опытного. – Он подчеркнуто смотрит на Паулу. Затем его лицо становится мрачнее. – Но тогда слишком многое пошло наперекосяк. Аватара ранили из огнестрельного оружия при попытке ограбления. Причем до рождения города, даже до моего прибытия туда. Тогда я подумал, что ей просто не повезло… но затем доктора в больнице что-то напутали с ее историей болезни и чуть не убили во время операции, а потом вообще выперли, не дав пройти реабилитацию, из-за того, что у нее не было денег… – Конг качает головой, что-то бормоча на кантонском о варварском американском здравоохранении, а затем продолжает по-английски: – Я позволил ей остановиться у меня, но к моменту, когда город начал перерождаться, у нее совсем не осталось сил. А затем пришел Враг. После ее гибели в городе прорвало дамбы, а ваши СМИ и некомпетентное правительство, вместо того чтобы помочь, на каждом шагу лишь усугубляли катастрофу. – Затем его лицо становится еще более хмурым. – Но если здесь был замешан Враг, если он каким-то образом повлиял на город еще до того, как тот избрал своего защитника… – Конг замолкает, явно обеспокоенный этим.
У Паулу вид совсем безрадостный.
– Я должен был присмотреть за Порт-о-Пренс.
Мэнни не сдерживается и хмурится.
– Землетрясение. – То, которое погубило четверть миллиона человек, а затем еще несколько тысяч погибли от холеры, ошибок руководства и иностранного вмешательства.
Паулу кивает, но больше ничего не объясняет. Затем он приподнимает голову.
– Нью-Йорк намного больше Порт-о-Пренс. Почти со всех сторон его окружают города-сателлиты и огромные пригороды. Эта Женщина разыскивает главного… и, заразив своей сущностью стольких жителей, видя их глазами и слушая их ушами, она рано или поздно его найдет. Если к этому моменту вы его не пробудите…
Паулу качает головой, и какое-то время никто не произносит ни слова. Когда на его лице написано, какая трагедия их ждет, с ним сложно спорить.
– Послушайте, – говорит Бруклин. Она вздыхает и прислоняется к стене. – Без Статен-Айленд… Вы не можете просить нас пожертвовать собой, не будучи уверенными, что это сработает. Если нужно умереть, чтобы другие оставались в безопасности, я заплачу эту цену. Не раздумывая. Но я не оставлю мою дочь сиротой ради пустых догадок.
– Тогда почему бы вам не найти Статен-Айленд? – осторожно спрашивает Венеца. Когда они поворачиваются к ней, она сидит у дальней стены зала, обнимая колени. Вид у нее усталый и несчастный. Мэнни понимает почему. Он еще не до конца понял, какие отношения связывают Венецу и Бронку – то ли как между матерью и дочерью, то ли как между супергероем и его спутником, или же у них просто такая странная дружба. Однако, как бы там ни было, они друг друга любят, и Венецу наверняка пугает, что если они пойдут до конца, то она потеряет Бронку. – Почему бы вам всем не отправиться к ней и не убедить помочь? Пока что это единственное, чего вы еще не пробовали сделать, но, по-моему, это… ну, очевидный следующий шаг.
Она права. Но Мэнни почему-то не нравится эта идея, и он не сразу понимает почему. Он никогда не был на Статен-Айленде. Так отчего же ему так не хочется туда отправляться? Неужели он боится явно буйного, озлобленного и, возможно, безумного аватара? Но ведь точно так же можно описать почти их всех – в особенности его самого. Или же на Мэнни просто действует всеобщая манхэттенская неприязнь к самому маленькому и нелюбимому боро?
– Попробовать стоит, – наконец произносит Бруклин. Впрочем, ее слова тоже звучат неуверенно. Никто, похоже, не хочет этого делать, что лишь подтверждает теорию Мэнни. Но никто не возражает.
Конг трет глаза.
– Кажется, вы до сих пор не поняли, что решение этой проблемы не терпит отлагательств. Пока мы тратим время на бесконечную болтовню, процессы, происходящие в этом городе, стремительно ускоряются. Каждый зараженный человек заражает кого-то другого. Каждая новая выросшая и неуничтоженная башня заражает многих. Враг явно к чему-то
