Комментарии к материалистическому пониманию истории - Дмитрий Евгеньевич Краснянский

3. Переоформление фактического права распорядителя в юридические права собственника. Это важнейший пункт разложения индустрополитарной формации. Важнейшая черта политаризма – коллективная собственность бюрократии, представляющей «тело» государства. В конце 1980-хх коллективный собственник стал распадаться, и наиболее сметливые номенклатурщики поспешили обеспечить свое будущее. Этот процесс – одна из причин последующего возвышения хозяйственной части номенклатуры. Именно она оказалась в наиболее выгодном положении при «растаскивании» государственного имущества. «Еще при Горбачеве государственные и партийные чиновники, контролировавшие средства производства, начали переоформлять свои фактические права распорядителя в юридические права собственника. Они использовали средства и собственность, которые находились в распоряжении партии и министерств, для создания совместных предприятий с иностранными фирмами, для приобретения высокорентабельных экспортных производств, сдавали в аренду производственные и офисные помещения, занимались городским развитием, особенно восстановлением и реставрацией старого фонда. Первой из «старорежимных» организаций, сумевших воспользоваться новой ситуацией в экономике, был ленинский комсомол, который в условиях резкого падения членства в своей организации начал в середине 1980-х гг. процесс децентрализации и диверсификации, привлекая молодежь к неполитической деятельности, представлявшей интерес для молодых людей. Комсомол стал создавать «центры научно-технического творчества молодежи», где удачные идеи превращались в коммерческие проекты, финансировавшиеся Молодежным коммерческим банком. Вскоре в этот процесс была вовлечена и вся номенклатурная элита, располагавшая несравненно более мощными ресурсами. Она обращала находившуюся в её распоряжении собственность в наличность, использовала свое положение для получения льготных кредитов и вела торговлю с зарубежными странами, делая прибыль на курсовой разнице валют. В своей деятельности внутри России чиновники получали прибыль, играя на различиях между государственным сектором, имевшим доступ к бюджетным средствам и частным, лишенным этого доступа. Так за очень короткий срок сколачивались огромные капиталы. Постсоветская программа приватизации дала новый импульс этому процессу. Законом, принятым в июне 1992 г., директорам заводов и рабочим коллективам разрешалось приобретать 51 % акций приватизируемых предприятий по очень заниженным ценам. Это стало обычным способом приватизации, и поскольку директора почти всегда могли впоследствии выкупить у рабочих их долю акций, старая номенклатура снова оказалась на ключевых постах, теперь уже сидя в креслах председателей или членов совета директоров бывших госпредприятий. К 1994 г. половина всех предприятий России была приватизирована, но руководили ими (и уже владели) все те же знакомые лица».108

Кажется, именно с этого момента русская история перестает являть оригинальность и разнообразие. Здесь уже нельзя говорить о пятом цивилизационном проекте – проекте 90-хх, так же как нельзя говорить о шестом цивилизационном проекте – проекте «вертикали и административного ресурса». Создается впечатление, что последние двадцать лет – это пошлая калька с пореформенной России. Так же как и тогда вновь поставлена задача – создать в России западные общественные отношения. Так же как и тогда процессом заправляет бюрократия. Так же как и тогда половинчатые преобразования замораживаются в охранительном духе. И не дай Бог, если так же как и тогда дело закончится национальной катастрофой и последующей кровавой баней.

Если же говорить без лирики, то необходимо признать совершенно справедливой характеристику августовской революции: «Революция бюрократии против партмаксимума». На фоне всеобщего развала, под давлением низов, часть бюрократии предпринимает перестройку индус-трополитаризма с двоякой целью: повышение его эффективности и создание ситуации более благоприятной для индивидуального использования власти, для более свободного пользования благами, даваемыми ей.

Таким образом, современный момент – это попытка ответа на «Вызов» через комбинацию элементов политаризма с элементами капитализма. Буйство восьмидесятых и начала девяностых привели к появлению общества, которое несколько образно можно охарактеризовать так: 60 % политаризма, 40 % капитализма.

Правда, эти 40 % – первое, что бросается в глаза. Они включают в себя наиболее динамичные, наиболее эффективные социальные структуры. Такими их сделала частная инициатива. И именно это грозит им гибелью. Бюрократия с завистью косится на них и громко вопрошает: «Почему всё это не служит народу? Ведь оно когда-то принадлежало ему, и мудро управлялось добродетельными чиновниками». И это действительно несправедливо. Сколько чудных и доходных должностей гибнет под пятой капитала! Почему чиновник, десятилетия верой и правдой тренировавший гибкость позвоночника, не может возглавить богатство, украденное у народа, то бишь у него?! Богатство никуда не исчезло, его можно потрогать, на него можно посмотреть, но возглавить его нельзя. Несправедливо!

Скучно господа, скучно. Нет ничего нового в русской истории. Заглядываем в XVI век и видим, как государь отдает на откуп частной инициативе отрасли вздорные и неприбыльные, и как он же забирает их в госмонополию в тот момент, когда они стали вдруг очень прибыльными, и как при этом «трясут» излишне разбогатевшего купца, отписывая в казну его достояние. Да как же и не отписать, коль он, шельма, как только разбогател, так сразу предался иностранным государям, да и о самодержце отзывался непочтительно. Скучно господа, скучно.

И ныне мы видим то же. В начале 90-х сферы убыточные или малоприбыльные, чреватые рисками, были отданы в руки частного капитала. Отданы зачастую с многочисленными нарушениями и хищениями. Чиновники, отдавшие их, свою мзду получили и укатили за границу или благоденствуют здесь. В хозяйских руках и благодаря конъюнктуре эти отрасли расцвели. И теперь новая бюрократия жаждет их вернуть. Еще бы, им то мзду за всё это никто не давал!

Так начинается формирование нового, «как бы» шестого цивилизационного проекта. Проекта «вертикали и административного ресурса». Суть его состоит в том, что в девяностые бюрократия пожертвовала частью власти ради приобретения возможности более свободно пользоваться благами, даваемыми властью. Ныне же она желает её вернуть.

§ 2. Сегодня: Будущее созидается на наших глазах

Миллениум ознаменовался откатом, реакцией, движением в сторону реставрации политарных структур с сохранением ряда существенных модернизаций.

Реакция сопровождает каждую революцию, но причины реакции у каждой революции свои. Вот и у нашей революции есть особые причины для возникновения реакции. И главная из них – сохранение цивилизационной парадигмы. Во-первых, структуры прежнего политарного государства в основе были сохранены. Во-вторых, сохранилась бюрократия старого типа (все «пришельцы» ассимилированы). В-третьих, политарная собственность также сохранилась. Всё ещё существует огромный сектор госсобственности. Иначе говоря, важнейшие сферы общества по прежнему находятся в ведении государства, а люди, работающие в них, бюджетники – почти половина населения России. Они по-прежнему связывают свои интересы с интересами государства. Кроме того, существующая ныне частная собственность не является в полном смысле слова частной. Это «расщепленная» собственность. Официально она частная, но реально полностью зависит от бюрократии.

Здесь особый разговор. Приватизация и последующая деятельность частных предприятий повсеместно сопровождалась нарушениями закона. Да и сами законы были составлены так, что соблюдение их парализовывало частную деятельность. Тому виной и дань традиции, и заинтересованность чиновника в законе с повышенной «взяткоемкостью». Таким образом, ныне почти над каждым частным собственником занесен