Нарративная экономика. Новая наука о влиянии вирусных историй на экономические события - Роберт Шиллер

class="p1">В период мирового финансового кризиса 2007–2009 годов сообщалось о тысячах бойкотов, в том числе ипотечных банков и поставщиков бензина, однако на этот раз бойкоты и спекуляции не получили того размаха, который наблюдался в ходе рассмотренных ранее экономических спадов. Тем не менее нарративы, способные подтолкнуть возмущенную общественность к бойкотам, вероятно, возникнут в будущем, также как они возникали в прошлом. От того, как общественное мнение и профсоюзы оценивают развивающийся бизнес – несет ли он добро или зло, в значительной степени зависит будущее экономики. И к рассмотрению этого вопроса мы обратимся в следующей главе этой книги.

Глава 18

Зарплатно-ценовая спираль и порочные профсоюзы

Нарративы о зарплатно-ценовой спирали охватили Соединенные Штаты и другие страны примерно в середине ХХ века. Они описывали рабочее движение во главе с сильными профсоюзами, выступающими с требованиями о повышении заработных плат работников. Бизнес, соглашаясь на удовлетворение этих требований, старается сделать это, не потеряв свою прибыль, и повышает цену конечного продукта. После чего рабочий класс начинает оправдывать свои новые требования о повышении зарплат новым ростом цен. Этот процесс повторяется вновь и вновь, приводя к неконтролируемой инфляции. Таким образом, вина за инфляцию ложится на рабочий класс и руководство предприятий, некоторые могут также выдвигать обвинения в адрес органов кредитно-денежного регулирования, которые допускают инфляционный рост цен. Этот нарратив связан с понятием «инфляции издержек», где под «издержками» подразумеваются затраты на рабочую силу и производственные ресурсы. В противовес этому нарративу выступает другая популярная концепция нарратива об «инфляционном спросе», согласно которой виновниками инфляции являются потребители, требующие большего количества продукции, чем производители готовы им предоставить.

Как показано на рис. 18.1, две эти эпидемии – эпидемии нарратива о зарплатно-ценовой спирали и нарратива об инфляции издержек – развивались практически параллельно друг другу. Максимальной силы обе эпидемии достигли на отрезке между 1950 и 1990 годами. Они стали отражением меняющихся моральных ценностей и свидетельствовали о серьезной обеспокоенности людей, связанной с осознанием высокой вероятности обмана, а также ощущением, что уровень коррумпированности общества чрезвычайно высок. Согласно этим нарративам, профсоюзы лукавили, заверяя людей в том, что представляют трудовое сообщество в целом, тогда как в действительности они отстаивали исключительно интересы «своих» людей (1). Тем временем политические деятели и центральные банки, исходя из собственных эгоистических соображений, предпринимали действия, способствующие дальнейшему раскручиванию инфляционной спирали, что приводило к обнищанию трудящихся, не находящихся под покровительством влиятельных профсоюзов. В США на протяжении длительного периода времени наблюдалась тенденция к снижению общественной поддержки профсоюзов: в соответствии с данными опросов Института Гэллапа, в 1936 году их поддерживали 72 % трудящихся, а в 2009 году – всего 48 % (2).

Рис. 18.1. Частота использования понятий «инфляция издержек» и «зарплатно-ценовая спираль» в книгах по данным за период с 1900 по 2008 год.

Две эти взаимосвязанные эпидемии способствовали внедрению коренных изменений в области трудовых отношений и преобразили систему государственного регулирования бизнеса. Источник: Google Ngram, без сглаживания.

Нарративы черпали силы в историях, вызывавших гневные отклики. К примеру, где-то в 1950 году получила широкое распространение возмутительная история о том, что некоторые профсоюзы пересматривают методику расчета размера заработной платы работников пассажирского транспорта, взяв за основу количество миль, а не отработанных часов. В газете New York Times в 1950 году эти события были описаны следующим образом:

«Одно из правил, которые предложили пересмотреть эти два профсоюзных объединения, касалось снижения базовой ставки, применяющейся при расчете заработной платы машинистов и кондукторов пассажирских поездов, до 100 миль или пяти рабочих часов вместо прежних 150 миль или семи с половиной рабочих часов. Представители железных дорог возразили, заявив, что норму одного рабочего дня следует увеличить до 200 миль… Благодаря внедрению последних технологических разработок, в том числе тепловозов, которые стали применяться все шире, скорость движения пассажирских поездов возросла, и многие работники, обслуживающие пассажирские железнодорожные перевозки, получают дневную оплату за два или три фактически отработанных часа. Если снизить базовую дневную норму до 100 миль, ставка оплаты труда персонала пассажирских поездов возрастет на 50 %» (3).

Таким образом, согласно этой истории, кондукторы, поработав всего два с половиной часа, могли бы просто сидеть в своих вагонах, как простые пассажиры, задолго до окончания своей смены. Столь возмутительное требование сделало этот нарратив чрезвычайно «заразным», а значит, и запоминающимся. Поэтому он сохраняется в памяти людей и по сей день.

В глазах общественности профсоюзы ничем не отличались от организованных преступных группировок. Например, Джимми Хоффа, несмотря на выдвинутые против него обвинения в коррупции, в 1957 году возглавил профсоюз водителей грузового транспорта и руководил им единолично, как настоящий диктатор. Расследование его преступной деятельности, которым непосредственно руководил Роберт Ф. Кеннеди, продолжалось много лет. Хоффа был обвинен во взяточничестве и мошенничестве и отбывал наказание в тюрьме с 1967 по 1971 год. В 1975 году его в последний раз видели на парковке, выходящим из ресторана Red Fox в городке Блумфилд, а потом он исчез. Поговаривали, что его убили члены конкурирующей преступной группировки. Ходили слухи о том, что его тело погребено в бетоне на стадионе «Джайентс» в Нью-Джерси, что оно перемолото и выброшено в болота Флориды или сожжено на жировом комбинате, принадлежащем мафии (4). Эти красочные теории, представлявшие яркие картинки бесславного конца, постигшего Хоффу, способствовали широкой популярности историй, связанных с именем этого человека, что лишь сильнее дискредитировало профсоюзные организации. Поиски его тела на мусорной свалке, посреди поля и в иных местах становились сюжетами новостных сообщений вплоть до 2013 года. Эта вирусная история стала частью целого созвездия нарративов, которые представляли профсоюзы в негативном свете, заставив многих людей увидеть в их деятельности источник истинного зла.

Влияние нарратива о зарплатно-ценовой спирали отражалось на показателях уровня инфляции по всему миру, который, как правило, был необычайно высоким в периоды, когда нарратив снова набирал силу.

К 1980 году – примерно в тот же момент, когда до своей пиковой отметки добралась изображенная на рис. 18.1 кривая инфляции издержек – достиг своего максимального значения глобальный индекс инфляции, измеряемый Всемирным банком. В периоды эпидемического роста популярности этих нарративов отмечались высокие долгосрочные процентные ставки, что также отражало инфляционные ожидания.

Динамика этой нарративной эпидемии мирового масштаба, вероятно, является лучшим объяснением причин тех эпохальных изменений, которые коснулись двух экономических переменных – инфляции и процентных ставок.

Конец эпидемии нарратива о зарплатно-ценовой спирали был отмечен изменениями кредитно-денежной политики, а также возникновением новых популярных концепций, таких как идея о создании независимости центральных банков (5) и внедрения системы таргетирования ими инфляции (6). Независимый центральный банк создавали для того, чтобы на него невозможно было оказывать политическое давление, в том числе организации трудящихся. Механизмы таргетирования инфляции разрабатывались с целью установления контроля над уровнем инфляции и придания этой деятельности