Ричард Длинные Руки – майордом - Гай Орловский

Где-то в другом мире ветхие дома, полусгнившие лачуги, покосившиеся от старости строения, а здесь все дышит свежестью нового мира. Даже перекрикиваются строители звонко и молодо, а молотки и топоры стучат часто и весело.

Одуряюще пахнет свежей смолой, свежим хлебом, свежим деревом – все здесь свежее, только что привезенное или только что полученное из хлебопекарен, красилен, кожевен, а также выращенное неподалеку на огородах. По-особому пахнут паруса, их чем-то пропитывают для большей плотности и прочности, и, конечно, везде проникает аромат рыбы: свежей, копченой, вареной, сушеной…

Макс с жадным изумлением смотрел на краснолапых птиц с неприятными голосами. Они налетели с моря и долго кружили над нами, что-то требуя, что-то объясняя. Затем от берега отчалила тяжело нагруженная баржа, чайки тут же ринулись к ней и, растопырив крылья, поплыли над пенистым следом, время от времени ныряя в воду и выхватывая рыбешку.

Мы вслед за Адским Псом спустились к набережной, из-за пирса показался корабль, мои рыцари остановились с отвисшими в изумлении челюстями. Корабль был прекрасен под полными парусами, а еще их освещает заходящее солнце, еще не красное, а золотое. Мир уже начинает погружаться в сумрак, а корабль словно горящая свеча освещает мир. Светло-коричневый корпус, золотые паруса, зеленоватые волны и тревожное небо с белыми, словно клубы дыма облаками.

– Эх, – вырвалось у меня жаркое, словно пламя из пасти дракона, – как жаль, что это не скоро, очень не скоро…

– Что? – спросил Растер деловито.

– На корабли, – сказал я, – и – на Юг.

– На Юг? – переспросил он в недоумении.

– Да, – сказал я, не отрывая жадного взгляда от корабля. – Уже не робким зайчиком, а во главе флота… ну, не знаю, как насчет эскадры, но с экипажем, со своими людьми…

Растер задумался, зато барон ужаснулся:

– Сэр Ричард! Вы говорите ужасные вещи!

Я развел руками.

– Это только мечты. А реальность такова, что мы только начали завоевывать это захребетное королевство. Кейдан укрепился в столице, главное войско варваров безуспешно ее осаждает… Все верно, мы еще не знаем, одолеем ли варваров, а это как раз тот случай, когда осажденные могут ударить в спину не варварам, а нам…

Растер ахнул:

– Это невозможно! Христианский король?

– У нас личная неприязнь, – объяснил я. – А когда личное, то куда лезут эти хилые государственные интересы?.. Словом, о кораблях пока надо забыть. До лучших времен. Варвары злы, говорят, и, если честно, они правы, что их застали врасплох, ударили в спину… Жаждут реванша. Так что о кораблях придется забыть надолго.

Альбрехт вздохнул с облегчением.

– Слава богу! – сказал он и перекрестился. – Не выношу, когда воды много. С детства.

– Да, – пробормотал наконец Растер, – воды… многовато. Что-то глаза мои слабоваты стали… берег на той стороне никак не угляжу.

– И я, – поддержал я, – но если прыгнуть вот прямо сейчас и плыть-плыть-плыть прямо и никуда не сворачивая, то через несколько месяцев, думаю, берег увидеть будет можно.

Растер охнул и перекрестился. Макс сказал зачарованно:

– Вот это озеро!.. Честно говоря, у нас тоже было похожее, но его куры вброд переходили.

– Да, это побольше, – согласился барон Альбрехт. – Сэр Ричард, возвращаемся в город? Там немало интересного, как я заметил.

Примчался мокрый, как хлющ, Бобик и начал настойчиво совать сэру Растеру огромную рыбину. Сэр Растер благоразумно шарахнул ей железным кулаком по голове, после чего взял и сказал Бобику, какой тот молодец и что мог бы его взять к себе оруженосцем.

– Увы, – ответил я барону запоздало, – у нас рабочий день ненормированный. В смысле, еще не кончился.

– Это как? – спросил Макс.

– Отправимся не на базар, – объяснил я со вздохом. – А к местному лорду. Самый знатный здесь граф Дюренгард. Он из древнего знатного рода, уважаем… ну, насколько это возможно в просвещенном королевстве, кроме того, сэр Макс, это единственный на много миль вокруг знатный рыцарь! У нас просто нет выбора.

– Тогда я подготовлю свиту? – сказал он вопросительным тоном.

– Не стоит, – ответил я. – В прошлый раз я был здесь без нее, и сейчас она мало что добавит. Но вы поедете со мной. Держитесь понадменнее, не к лавочникам едем. Высокие лорды все еще встречают по одежке, гербам и знаменам.

– Вы с ним общались? – поинтересовался Альбрехт.

– Да.

– И как?

– Тогда я не был гроссграфом, – объяснил я. – Сейчас, увы, если буду без свиты, сочтет оскорблением. А с туземным населением нужно держаться вежливо. И всячески подчеркивать, что главные тут они, а мы так, погулять вышли.

При виде замка графа Дюренгарда мои рыцари переглянулись, посопели дружно, но смолчали. В самом деле, если безо рва с водой и земляного вала, без подъемного моста и железной решетки ворот, то даже это каменное сооружение с зубчатой стеной вроде бы и не замок, хотя зубчики утверждают, что да, замок.

Я посмеивался, лица моей тройки героев стали совсем уж странными, когда увидели вблизи, что замок окружен кустами цветущих роз, деревья только плодовые, и вообще это уже не замок, а нечто неумело переходное к богатому, даже роскошному дворцу.

Ворота не изменились, те же скрепленные железными скобами бревна, таран и поцарапать не успеет, как его сверху разобьют камнями или сожгут.

Я постучал рукоятью меча. На этот раз засовы отодвинулись сразу, словно за нашим приближением наблюдали.

– Да?

– Открывай, – велел я. – Уже знаешь, дурак, кто приехал! Не прикидывайся.

Засовы загремели еще и еще, створки дрогнули и раздвинулись. Бобик ворвался первым, кругами забегал по двору. Двое стражей, не успев испугаться, с усилием раздвигали ворота во всю ширь, хотя мы уже могли бы проехать. Знают, канальи, кто мы, даже наглеют только самую малость, потому что не наглеть не могут, но сразу же сжимаются в ожидании мощной хозяйской затрещины.

Мы въехали все четверо в ряд, гордые и надменные. Встречают по гонору, знаем, знаем. С каменных ступеней неспешно спустился и пошел к нам одетый в кирасу поверх крупноячеистой кольчуги угловатый воин, с жилистым лицом и недоверчивыми глазами. На этот раз без шлема, широкий и широкоскулый, с перебитым носом.

Бобик подбежал к нему и внимательно обнюхал.

– Узнает, – сказал он дрогнувшим голосом. – Замечательная у вас собачка. Мне даже как-то снилась… В прошлый раз она была вроде бы крупнее. И чернее.

– Это у тебя глаза были шире, – возразил я. – Не скучно здесь, Шарукань? Если что, присоединяйся к моему войску.

Он коротко поклонился.

– Я польщен, ваша светлость, что запомнили мое имя.

– Как граф?

– Захворал малость, – объяснил он.