Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.) - Филипп Дэвидсон

Инициатива не прошла, и уже практически вышедшая из-под контроля ситуация в Южном Вьетнаме продолжала деградировать, а к середине марта зашла в тупик. США должны были предпринять какие-то радикальные шаги. Министр обороны Макнамара направил президенту датированную 16 марта докладную записку по итогам его (Макнамары) и генерала Тейлора (сделавшегося к тому моменту председателем Объединенного комитета начальников штабов) визита во Вьетнам. Макнамара откровенно заявил президенту: “Обстановка безусловно ухудшилась, по крайней мере с сентября 1963-го. В том, что касается способности правительства контролировать сельские районы, около 40 процентов территории фактически принадлежит Вьетконгу или находится под их влиянием. В двадцати двух из сорока трех провинций страны Вьетконг контролирует 50 и более процентов территории. 2. У большинства групп населения отмечаются признаки апатии. 3. За последние три месяца ухудшение положения правительства сделалось особенно заметным”‹7›.

Кроме этого, в документе содержалось предложение относительно целесообразности коренного пересмотра целей и задач Соединенных Штатов в Юго-Восточной Азии. Прежде США помогали Южному Вьетнаму “бороться с направляемым и поддерживаемым извне коммунистическим заговором”‹8›. В докладной записке Макнамары, на следующий день одобренной президентом и получившей статус Меморандума по вопросу национальной безопасности № 288 (National Security Action Memorandum, сокращенно NSAM 288), говорилось: “Мы хотим видеть Южный Вьетнам независимым некоммунистическим государством… Южный Вьетнам должен иметь возможность… принять внешнюю помощь для обеспечения собственной безопасности”‹9›. На протяжении следующих пяти лет первое положение меморандума стало основополагающим тезисом, определявшим американскую политику в отношении Южного Вьетнама, политику, позволявшую предпринимать любые действия, способные предотвратить захват страны коммунистами. Оно превратится в знамя, вокруг которого будут группироваться “ястребы” из американского правительства, когда на них в очередной раз будут давить “голуби” с их требованиями прекратить эскалацию войны и отказаться от намерения достигнуть “победы”. Вторым принципиальным положением NSAM 288 было распространение политического вмешательства США на всю Юго-Восточную Азию. В документе констатировалось: “Если нам не удастся достигнуть поставленных нами целей в Южном Вьетнаме, это грозит тем, что едва ли не вся Юго-Восточная Азия может оказаться под влиянием коммунизма… Таким образом, в том, что касается международной политики, ставки здесь высоки”‹10›. В данном случае администрация Джонсона явно взяла на вооружение теорию “принципа домино”, унаследованную ею еще от правительства Эйзенхауэра.

В меморандуме президенту предлагалось дать указания соответствующим государственным министерствам и службам предпринять двенадцать различных шагов. Суть первых сводилась к тому, чтобы США “наглядно продемонстрировали” свою поддержку (1) Южному Вьетнаму и (2) конкретно правительству Каня. Еще восемь касались увеличения размеров материальной и технической помощи южным вьетнамцам, один – тактических перелетов авиации США, а в последнем говорилось о “пограничном контроле” за границами с Лаосом и Камбоджой и об “ответных мерах” против Северного Вьетнама. NSAM 288 являлся руководством к действию для президента и Совета государственной безопасности и отмечал собой важную веху на пути вовлечения Соединенных Штатов в дело спасения Южного Вьетнама.

С NSAM 288 связано нечто любопытное. Президент Джонсон принял его менее чем через двадцать четыре часа после представления документа на суд главы государства и Совета государственной безопасности. По всей видимости, углубленному рассмотрению меморандум не подвергался, несмотря на тот факт, что значительно расширял перечень целей США в Юго-Восточной Азии. Тексту NSAM свойственна странная амбивалентность. Он весьма жестким языком описывает обстановку в Южном Вьетнаме и обозначает объекты, в отношении которых следует усилить влияние Соединенных Штатов в регионе в целом, вместе с тем меры, которые предлагается предпринять правительству, по-прежнему весьма ограниченны. По сути дела, авторы документа призывают США увеличить помощь Южному Вьетнаму, но не требуют прямого вступления в войну. Дихотомию, свойственную тексту меморандума Макнамары, отчасти можно объяснить с помощью датированной 1 марта служебной записки, отправленной на имя президента помощником министра обороны Уильямом П. Банди. Текст, касающийся расширения перечня задач Соединенных Штатов в Юго-Восточной Азии, Макнамара позаимствовал непосредственно из записки Банди, однако далее помощник вполне логично предлагал принять жесткие меры – заблокировать доступ в Хайфон кораблей, затем нанести по Северному Вьетнаму удары с воздуха, – тогда как у Макнамары об этом речь не заходила‹11›.

Меморандум Макнамары содержал раздел, который, как правило, никогда не включают в документы подобного рода. Раздел назывался “Другие предполагавшиеся, но отвергнутые схемы действий”. В частности, предлагалось обеспечивать оборону Сайгона и прилегающих территорий силами американских войск, вручить руководство всеми военными действиями в Южном Вьетнаме офицерам и генералам Соединенных Штатов. Отвергнутыми такие планы оказались из-за возможных психологических последствий, которые могло повлечь за собой перераспределение ролей для южных вьетнамцев. Особенно интересной является идея вверить командование американским офицерам. Она как новая ветка, вырастающая на месте срубленной. Объединенный комитет начальников штабов впервые выходил с этим же самым предложением не позднее 22 января 1964 года. Далее оно будет высказываться и затем неизменно отвергаться на протяжении всего периода работы американских советников во Вьетнаме‹12›. Причина отказа все время оставалась одной и той же – негативное влияние подобного рода акции на южных вьетнамцев. Остается только удивляться, почему во время Второй мировой и Корейской войн иметь единое командование считалось жизненно важным и почему подобное представлялось нежелательным и даже невозможным в Южном Вьетнаме. Этот важнейший из вопросов Вьетнамской войны до сих пор не дает покоя специалистам.

Изучив NSAM 288, Объединенный комитет начальников штабов, что вполне естественно, счел рекомендованные меры недостаточными и в служебной записке на имя президента высказался за проведение прямых акций в отношении Северного Вьетнама. Джонсон, оказавшись в предвыборный год между “Сциллой военной необходимости” и “Харибдой политической целесообразности”, не решился последовать совету ОКНШ. В ретроспективе отчетливо видно, что в марте 1964-го пресловутые “принципы действий в Азии” продолжили “жить и работать”. Так, несмотря на то, что голос Америки становился все более грозным, решительные практические шаги Соединенными Штатами по-прежнему не предпринимались.

Тем временем силы Вьетконга продолжали свою военную кампанию, причем наносили яростные удары не только по южновьетнамским, но и по американским войскам и средствам обслуживания. В начале апреля действия противника в окрестностях Сайгона стали настолько агрессивными, что седьмого числа генерал Кань создал специальную оборонительную зону вокруг столицы. Менее недели спустя вьетконговцы овладели Кьен-Лонгом, столицей округа, расположенного в дельте Меконга. При этом было убито 300 южновьетнамских солдат. 2 мая группа подводников-диверсантов потопила стоявший у причала в порту Сайгона американский вертолетоносец “Кард”. США никак не прореагировали на инцидент. 4 июля примерно полк бойцов Вьетконга захватил базу войск специального назначения в Нам-Донге, на севере Южного Вьетнама. Погибло пятьдесят южных вьетнамцев и двое военнослужащих спецназа США. И опять реакции со стороны Соединенных Штатов не последовало.

К середине лета 1964-го стало очевидным, что меры, рекомендованные в NSAM 288, совершенно не сообразуются с требованиями ситуации. Выявилась и еще одна проблема – Кань оказался никуда не годным руководителем. Как и Дьем, он постоянно озирался по сторонам, стараясь не просмотреть зарождающийся заговор, способный лишить его власти, а возможно, и жизни. К лету отчаяние довело Каня до того, что он начал заговаривать с американцами о некоем “марше на Север”, туманно намекая на возможность нанесения удара по Северному Вьетнаму. Чем дальше, тем навязчивая идея “перехода в наступление” все сильнее овладевала Канем. Его настойчивость уже всерьез пугала старших американских советников. Они прекрасно представляли себе – вероятно, и сам Кань тоже, – что правительственные войска Южного Вьетнама не способны к нанесению эффективного удара по Северному Вьетнаму. Хуже того, пустые угрозы Каня давали коммунистам повод отвечать на них “превентивными мерами”, то есть своим наступлением, которое в конечном итоге вполне могло завершиться захватом ими Южного Вьетнама.