"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Ахманов Михаил Сергеевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как видите, с фениксом все в порядке, – сказал правитель. – По поводу поврежденного крыла – приношу свои извинения, мои подданные иногда пережимают в своем стремлении мне угодить… Теперь о деле: птицу нужно отвезти в одно место. И сделать это должны вы, Аркадий.
– Я что, рыжий? – нахохлился медик.
Наорд удивленно приподнял брови:
– Не сказал бы… А это имеет какое-то значение?
– Ладно, понял, замяли… – Аркаша вздохнул. – Я в том смысле, что почему вдруг сразу я?
– Таковы условия Белой Колдуньи, – не стал скрывать диктатор, рассудив, что рано или поздно молодой человек все равно все узнает.
Феникс в клетке шарахнулся к противоположной решетке:
– Белая Колдунья?! Зияющий Разлом?! Проклятая трещина, куда может попасть любой, а выйти еще никто не выходил?! Не соглашайся, лекарь! На верную смерть тебя посылают! И меня заодно!!
– Молчать! – рыкнул правитель.
Ильин присвистнул: кажется, диктатором этого товарища прозвали не просто так… А с виду такой цивилизованный!
– Вы отвезете его, – Наорд кивнул в сторону перепуганного древнего мифа, – туда, куда вам скажу я! Это не обсуждается. Если хотите, могу дать охрану, но это не очень поможет – через границу Разлома они все равно не пойдут, даже по моему приказу.
– А сами сопровождать не желаете? – предложил медик, прикидывая, можно ли взять сурового правителя на слабо.
– Я похож на дурака? – спокойно осведомился диктатор. Вирусолог посмотрел на его умное загорелое лицо и был вынужден признать, что не похож. – Зияющий Разлом – не то место, которое мне когда-нибудь захотелось бы посетить.
– Считаете, что мне захочется? – фыркнул Аркаша. – Я, знаете ли, тоже не клинический идиот! И если птичка при одном упоминании об этом месте в истерике бьется, а вы, ваше величество, меня туда заместо своей персоны пихаете – значит, делать там нечего! И я туда ни за какие коврижки не пойду, ясно?! Даже не просите!
– А я и не прошу, – ровно сказал Наорд. – Я приказываю.
– Да начхать мне на ваши приказы! – не на шутку разозлился вирусолог. – Я, кажется, не ваш подданный! Вам так надо – идите сами!
– А я?! – заверещал Феликс. – Меня им на растерзание отдашь, да?! Я же знаю, зачем я колдунье нужен! Сначала границу откроет, а потом зарежет как куренка, не станет легенду беречь ради Силы!
– Ты же все равно возродишься! – отмахнулся от него Аркадий и, сложив руки на груди, в упор посмотрел на недовольного правителя. – Так что делать будем, ваше величество? Мое мнение вы слышали.
– Слышал. – Диктатор развел руками. – Очень жаль, что вы такой упрямец. Я думал, мы сможем договориться полюбовно, но раз вы так не хотите, придется вас заставить. Шантаж – не мое призвание, да и не люблю я это, но другого выбора вы мне не оставляете.
– Если будете грозиться застенками и палачами, то заранее извиняюсь – мне это не страшно, – ухмыльнулся медик. – Потому как мне и так жить – на два раза покашлять, и я предпочту отъехать на небеса, не пачкая рук предательством. Может, Феликс мне и не ахти какой дружбан, но то, что вы мне предлагаете, ваше величество, извините, низость…
Диктатор Наорд действительно не любил шантажа. Но он им пользовался, если это было надо. А сейчас, как он сам понимал, без этого было уже не обойтись. Орать и топать ногами можно позволить себе в присутствии запуганных придворных. А на этого молодчика, судя по всему, такие меры не действуют…
– Хорошо, – кивнул государь. – Тогда, позвольте вас спросить, господин чистоплюй, будущее вашего друга, барона Эйгона, если не ошибаюсь, вам столь же безразлично, как ваше собственное?
Аркадий усмехнулся:
– Ну и гад же вы, ваше величество… Причем хорошо информированный…
– Уже за одно это высказывание тебя можно отправить на виселицу, – с трудом сдержавшись, процедил Наорд. – Но я только повторю свой вопрос… Или вопросов все-таки больше не нужно?
Столичная тюрьма государства Тайгет, в отличие от других здешних построек, возведена была на совесть. Стены – каменные, толстенные, окошки узкие, двери крепкие, засовы – нержавые. Ну такие мелочи, как откормленные стражники и пара десятков цепных псов по всей территории, – это само собой, можно было даже и не упоминать…
– Этого куда? – поинтересовался главный тюремщик, мельком взглянув на Хайдена.
Сэр Эйгон, как, апофеоз человеческой недальновидности и невоздержанности на язык, мрачно стоял между двумя блюстителями порядка и смотрел в пол. Орать на всю столицу бранные слова в адрес диктатора он прекратил уже после пятого удара по лицу и сейчас на «добавку» не напрашивался. Молча стоял, ожидая, что по пути в камеру его, скорее всего, придушат где-нибудь в темном закутке. Впрочем, самого барона это почему-то не расстраивало. На него, казалось бы, снова невесть откуда снизошло привычное равнодушие. Ну придушат – и придушат. В сущности, сам виноват…
– Вниз, – ответил один из конвоиров, огромный как шкаф. – Личным распоряжением королевы – бросить Образине на растерзание.
– На окончательное? – зачем-то уточнил тюремщик, поднимаясь с табурета и гремя ключами.
«Как будто оно может быть частичным, – вяло удивился Хайден. – Странные у них тут понятия о казни…»
– Окончательное, – кивнул второй конвоир, помельче, подталкивая барона в спину, – прямо в клеть бросай. Только одежду сними сначала, не порти…
– Вещи – мне! – заявил тюремщик, оценивающе оглядывая барона с ног до головы.
Конвоир нахмурился:
– На тебя не налезет!
– Продам, – не смутился тюремщик. – Имущество казненного принадлежит палачу! Образина – не в счет, так что все достается мне! А будешь руки тянуть, куда не следует – я тебя самого сюда упеку…
– Судья меня упечет, а не ты, – хмыкнул конвоир, – да и то откуплюсь, коли надо будет… Ладно, забирай, нам королева все равно заплатила… – Он снова толкнул барона в спину и, препоручив его заботам тюремщика, кивнул сослуживцу: – Пошли. Надо отчитаться.
– Меч, – сквозь зубы сказал Хайден.
– Что? – приостановились блюстители порядка.
– Мой меч. – Барон поднял голову. – Верните.
– Сейчас! – расхохотался второй конвоир, тот, что помельче. – Своими руками и отдам! Слушай, Хапс, уведи ты его от греха подальше…
– И откуда такой взялся? – хмыкнул конвоир-громила. – Сразу видно – Эндлесс! Они там все такие, помирать с мечом ложатся… Хапс, зараза жирная, куда руки тянешь? Оружие наше!
– Жлобье… – проворчал тюремщик, облизываясь на баронский меч, который держал в руках конвоир, отстающий по размерам от своего напарника. – Давайте, выметайтесь! Без вас, дармоедов, дел по горло…
Блюстители порядка, посмеиваясь, удалились. Наверное, отчитываться. И, вероятно, перед ее величеством…
Шагая впереди тюремщика по узкому и плохо освещенному коридору, барон отстраненно подумал: при чем тут королева? Лично ее он ничем не оскорбил, мало того – вообще в жизни ни разу не видел, при скандале в забегаловке она не присутствовала… Это что же получается – когда стражники явились в трактир, они точно знали, кого искать и что делать, когда найдут? И все эти обвинения в «словесном оскорблении престола» – всего лишь… как выражается сэр Аркадий… «гнилые отмазки»? Да тут чем-то очень нехорошим попахивает…
Чем именно – Хайден додумать не успел. Потому что ушлый Хапс, умело приложив погруженного в размышления пленника кулаком по затылку, попытался, не откладывая дела в долгий ящик, присвоить себе ладно скроенный баронский камзол… Попытался – потому что у него это не получилось. Нет, все-таки вернувшаяся память не способствовала уравновешенности доблестного сэра Эйгона, напротив – только обострила все его дремавшие до поры чувства. Меч отобрали, лицо набили, в тюрьму отправили, казнить собрались, еще и раздеть пытаются самым бессовестным манером?! Нет уж! Пускай руки у Хайдена были надежно связаны за спиной, но умирать от лап неизвестной Образины еще и постыдно голым он не собирался! Тюремщик схлопотал коленом в солнечное сплетение, выругался и скрепя сердце решил, что как-нибудь перебьется без той пары золотых, что можно было бы выручить на продаже вещей…
