Время больших отрицаний - Владимир Савченко

Глядел вслед удаляющемуся вертолету: курс держит, хоть и неровно. Ну, дай тебе боже, Варфоломеич, долететь и сесть, а я не виноват.

Почесал в затылке, перезарядил ружье, пошел дальше в горы.

На уровне К7,5, некогда самом главном, с приемной, кабинетами директора и главинжа, всего лишь 16+2-е ноября 5 часов.

Теперь в бывшем кабинете Пеца находилась нижняя квартира Панкратовых; бывший кабинет Корнева занимали НетСурьез и Климов; у последнего имелась однокомнатная квартира на Кобищанах, в спальном районе за рекой, но туда Афанасьич, увлеченный НПВ-миром, показывался теперь не часто. Приемную они переоборудовали в общую кухню, где господствовала Аля.

Сверх того все они имели свои номера в гостинице «Под крышей» на 144-м уровне; у Панкратовых был люкс, тот самый.

Не было ни гроша, да вдруг алтын.

… Вообще к концу осени верхние уровни Башни повсеместно были обустроены под девиз «Пусть там внизу строят капитализм с рыночной мордой — у нас здесь будет интеллектуальный коммунизм.» Дополнительных тезисов для исполнения такого замысла нашлось достаточно: от «грабь награбленное, кради уворованное» (для обильного оснащения и роскошных интерьеров) до «Старит не время, старит спешка и гонка» — для режима работ и НПВ-обитания. Последний был особенно актуален. Отдых в обычных оздоровительных комплексах, даже дорогих, у занятых людей всегда отравлен мыслью о времени: я, мол, здесь нежусь, расслабляюсь, а в эти часы мои недоброжелатели… конкуренты, соперники, жена, дети, любовница… и тп. В Подкрышии не было «а в эти часы»: время — то, что текло ниже, деловое, служебное, производственное — не расходовалось. Можно было не спешить ни из Сауны, ни от тренажеров, ни из МВ — солярия с бассейном, 20 на 25 метров и с морской водой, ни, тем более, из Столовой (с большой буквы).

Поэтому время физиологическое, кое как известно, может и старить, и омолодить, здесь порою даже текло вспять.

Для Али во всяком случае было так. Или это ей казалось?

Сейчас она спала — и спала после визита Миши очень хорошо. Когда муж вкалывал наверху, для нее получался дополнительный почти медовый месяц.

В соседней комнатке — детской (отделили перегородкой в длинном кабинете) сладко посапывали три бутуза, Димка и Сашка, они же Димыч и Сашич (им уже сравнялось по два года, точно, впрочем, не знали, в НПВ это непросто), и годовалый Игрек Люсьенович, Игорек. Его оставляла Люся Малюта. За детьми здесь нужен не просто «глаз да глаз», а непрерывный визуальный контроль. Особенно чтоб не утащились — или кто-то не увел — наверх, в большие К. Поэтому и Але, как она не бунтовала, что погибает как специалист, приходилось обитать постоянно не выше К7,5. Муж и соседи больше обитали в «верхних квартирах».

На уровне К6, на КапМостике было 16+1 октября 18

часов. Ниже, на ВнешКольце, обслуживавшем полигон,

Асканию-2, а теперь опустевшем, на стороне вблизи

башни, было 16+1 октября 11 часов, на внешней же

стороне, где было К4, шло раннее условное утро того

же 16+1 октября, 4 часа

«В Аскании-2, — бессмысленно показывал числа и слова отдельный экран на КапМосте, сейчас шло 10 февраля 740 года от Сотворения ее.

639 К-лет от Оживления.

930 К-лет Солнцепровода;

948 от образова Полигона.

Светит 334839-е МВ-солнце.»

— все это было ни к чему, прошло 19 К-лет от гибели ее. Раз — и нет. Просто не перепрограммироовали счетчик. Пусть, напоминая о прошлом, зовет в будущее.

Как трудно и долго все создается, думал Любарский в вертолете, как легко и быстро уничтожается. Отключили на часок МВ-солнца — пленочка жизни на камнях Аскании 2 вымерзла в ничто. Рванули НПВ-языками — и острова нет.

Работы на ВнешКольце замерли, табло и экранчики в нужных местах сооружения, его кабин показывали эти числа… никому. Только на КапМосте у пульта солнцепровода дежурил техник Олег, двадцатилетний симпатяга с бородкой. Он следил, чтобы МВ-солнца отбирались в окраинных галактиках очередного Шторма и проецировались в полигон в строгом синусоидальном режиме, с чередованием «зим» и «лет»: то есть подавали то поближе, то подальше по синусоиде с периодом в земной час. Есть там что, нет ли — автоматам все равно; для наработки и надежности. Так постановил Буров.

А на случай внезапной вспышки новой/сверхновой из МВ Буров, хоть и нехотя, но все-таки поставил схему аварийного отключения — с фотоэлементами. Зря, конечно, вот уже четвертая сотня тысяч МВ-светил — и ничего. Но пусть.

Сам же Виктор Федорович в эту раннюю пору находился вне НИИ, дома. Он только собирался на работу.

«Надежда более всего на то, что Буров ночует дома. Без него не начнут. Без меня, черти, могут, а без него — нет. Но он нетерпелив, может припереться раньше. И сразу, конечно, наверх… А пусть бы с ним что-то случилось: заболел (не болеет, здоровяк!.. ну, пусть мама его занедужит… нет, врачей вызовет, а сам все равно в НИИ) — или дорожная авария… Я должен успеть раньше!»

День текущий 15.25799 ноя ИЛИ

16 ноября 7 ч 11 мин Земли

16+7 ноя 4 ч Уровня К 24,

координатора и приемной;

7.054698E+08 Шторм-цикл МВ —

— и в каждый миг, в каждую неразличимо мелькавшую в крайнем окошке на экранчике табло сотку он мог, это знал Любарский, оборваться. Мир мог кончиться. Если точнее, то в каждую пару Циклов миропроявления в Шаре, а они длятся по 5 соток: один вещественный, наш, другой анти-; то есть в каждую десятую долю секунды.

«Не быстрому достается успешный бег, не храброму победа, не умномиу богатство, а время и случай для всех них,» — вспомнил Любарский строку из Экклезиаста. Да, сейчас так: хозяева время и случай.

Место, где неровно шел Ми-4, было началом «маршрута Корнева» с Шаром по степи год назад. Тогда, распугивая население, вели эту громадину, спеленав экранными сетями, шесть тяжелых танков — и тоже в сопровождении вертолетов. Сейчас внизу желтые квадраты жнивья чередовались с черными, хорошо распаханным черноземом.

В этот момент на 144 уровне, в мощном оздоровительно-отдыхательном комплексе «Профилакторий» (бассейн, трен-зал с обилием снарядов и устройств, игровой зал, бани многих видов) было 16+43 ноября 1 час.

И шел интересный разговор в сауне, полилог типа «Они»:

— Послушай, а ведь за полтора года от появления Шара мы здесь, начиная с покойных Вэ-Вэ и Корнева, наоткрывали, поняли и сделали без преувеличения в тысячи раз больше, чем за такое — а то и большее! — время деятели в любом ином исследовательском центре на Земле. А? Даже и в гораздо больших нашего НИИ НПВ, с лучшим обеспечением и оснасткой. Там столько за века не постигнут и не сделают, как мы за полтора года!..

— Ну, Пец-то раньше начал.

— Ага. Шаечку еще плесни… во!.. Раньше, не спорю. Но был ли толк от его брошюры, пока не прикатили Шар? Ее ж никто всерьез не принимал. Я это вот к чему: означают ли наши достижения, что мы, начиная от безвременно ушедших Пеца и Саши до тебя, меня, Толюни, Бармалеича, Малюты… а равно и примкнувших к нам НетСурьеза, ГенБио, Дусика… что мы все в тысячи раз умнее, даровитее прочих исследователей в мире? Дурее других я считать себя не согласен — но чтобы в тысячи раз талантливей!.. И главное, не только я — это бы еще ничего…