Свобода - Борис Ярне
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Каким образом?
– Не могу пока ничего сказать. Думаю, мы найдем, как вас использовать. Ах, опять это слово. Вот, пожалуй, и все. Уверен, вы выполните все, о чем я сказал. И помните: на вас сокрытие информации, ее слив, помощь преступникам и убийство Кротова. Да, вашу команду расформировывают прямо сейчас, изымая все данные по наблюдению. У вас там был мальчик, Саша, кажется, больше вы его не увидите, мы забрали его себе. Что еще вы должны помнить? У вас дочь! Пока вы живы, вы в ответе за нее. Вы должны быть нам благодарны за то, что мы хоть так сблизили вас с ней.
Шоцкий молчал.
– Возьмите завтра отгул на несколько дней, езжайте домой. А сейчас я бы на вашем месте все же выпил. Вдруг у вас получится поговорить со своим подсознанием. То, о чем я вам рассказал, о псах и стороннем мире, так все равно не понять, нужно воспользоваться неизученными человеком органами мозга, если таковые есть. Принять, как факт у вас вряд ли получится. У меня, например, не получилось, я сам не верю в то, что вам говорил, но те факты, что есть, заставляют задуматься над проблемой осознания, но… не более. Загуляли мы с вами. Идите, полковник, возьмите водки и встретьте своего призрака. Спокойной ночи.
Кравчук развернулся и быстро пошел прочь.
Шоцкий остался стоять, глядя в темноту, туда, где текла река.
– Вот тебе, Илья Константинович, и золото Колчака, – прошептал он, – прости, ты, хоть и тот еще боевой товарищ, но такого не заслужил. – Шоцкий поднял голову. – Пока я жив, я в ответе за нее. Пока я жив, она в ваших руках? И плевать мне на псов! Пока я жив, она в опасности…
– 34 –
– Петр Ильич, вы что? – воскликнул Андрей, глядя на Гордона, выходящего из своего автомобиля.
– Что такое, Андрюша? – удивленно откликнулся Петр Ильич.
– У вас под ногами, – подходя, сквозь зубы процедил Андрей. – Стойте, как стоите и не шевелитесь.
Андрей нагнулся и поднял пистолет, выпавший из-под сидения Гордона. Оглядевшись по сторонам, Андрей засунул его обратно и поднялся.
– С каких это пор вы держите тут оружие? Вы не доверяете Вячеславу?
Кортнев с Марией в этот момент уже подходил к подъезду дома, в котором Оксана часом ранее арендовала квартиру.
– Даже не помню, – ответил Гордон, – кажется, после наших гонок вокруг Тюмени я решил подстраховать себя сам. Думаешь, не стоит? Я так, на всякий случай. Конечно же, если меня остановят, и заметят, что с документами у меня не все в порядке, или еще что, то я, как и ты давеча, попробую отделаться деньгами, но мало ли… да и ты, по твоим рассказам, так лихо удирал от полиции еще тогда…
– Ох, Петр Ильич, не стоит этого повторять. Будьте аккуратнее, а то спалите всю малину, – улыбаясь, посоветовал Андрей.
– Я буду, просто не хотелось бы от вас отставать.
– Петр Ильич, лучше бы вы о книге своей больше пеклись.
– Книга! – Гордон захлопнул дверь автомобиля. – Я… ух, Андрюша, я все тебе расскажу, я… какие планы на сегодня? Давайте, прогуляемся по Томску, никогда здесь не был, как, в общем-то, много где. У меня такой подъем, ты не представляешь! Давайте, все вместе, а? – Он окинул всех пылающим взглядом.
Оксана улыбнулась и тихо произнесла:
– Я готова окунуться в море вашего оптимизма.
– Вам на берег реальности после возвращаться не жестко будет? – поинтересовался Андрей, подойдя к Оксане и обняв ее за плечи.
– А как же твой город мастеров? – спросил Петр Ильич, – разве это не море надежд и веры в будущее?
– Сдаюсь. – Андрей опустил голову. – Что скажешь, Ислам?
Ислам молчал.
Вечером, оставив Ислама и Марию с Вячеславом дома, – Ислам даже не понял, что ему предложили развеяться, а Мария категорически отказалась куда-либо выходить, – Оксана, Андрей и Петр Ильич выбрались в центр Томска и, немного побродив, осматривая достопримечательности, легли в дрейф в Троицком сквере.
– Друзья мои, как же чудесно! – восклицал Гордон. – Все это закончится, все пройдет, и мы будем вспоминать об этом периоде нашей жизни, как о переломном моменте, как о переходе к новой фазе, к новому, свежему восприятию этого мира, этой жизни! Вы все пребываете в жутком напряжении, даже в страхе… да почему вы? Что-то я о себе забыл. Я боюсь, боялся и боюсь. То, что пережила Мария, я даже представить себе не могу, но, вы видите, она справилась, Слава справился.
– Тут, Петр Ильич, я бы не делал поспешных выводов, – прервал его Андрей. – Я, конечно, в этом ничего не смыслю, но, думаю, прошло еще слишком мало времени, чтобы говорить о том, что все у них позади.
– Да, согласна, – поддержала Оксана. – Ее взгляд сильно изменился. Ее глаза! В них появилось что-то такое… дикое, что ли. Да, она сейчас улыбается, как прежде, она милая, ласковая, добрая, она такая же, как прежде… Но, этот взгляд! Вы, может, и не замечаете, Слава не замечает, но я сразу его увидела. Какая-то тайна в нем, тайна тяжелая и, возможно, необъяснимая даже для нее самой.
– Ты этого не говорила, – настороженно произнес Андрей.
– Но, я уверяю вас, – продолжал Гордон, – мы со всем справимся, все преодолеем, и все у нас будет хорошо. Просто замечательно будет. Уверяю вас. Уверяю! Я вобрал в себя атмосферу этого мира, его природы, его силы. Вы, может быть, не поймете меня, я, когда начинаю говорить, стараясь ничего не упустить, обычно забегаю вперед, сам начинаю путаться, превращая сам все свои мысли в нечто сумбурное, но, надеюсь, вы меня простите. Не хватит слов, чтобы описать, какое впечатление произвело на меня путешествие по сибирской реке, это было неким, как я думаю, завершением моего эмоционального взрыва, начавшегося еще там, в Москве, когда мне почудилось, что вокруг меня летает какая-то ведьма. – Петр Ильич рассмеялся. – Все мои переживания, страхи, стрессы, перенесенные за последние два месяца, увенчались эйфорией, иначе я не могу это назвать, я, будто получил награду, получил ее из рук самой природы, этого незыблемого царства. Я в полной мере вкусил вольный воздух,
