Обреченные - Владимир Александрович Еркович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Виталий (Вит) Демиденко
В Архангельске нас поселили в жуткую съемную хату. Просто трэш. На кухне на плите стояли какие-то чумазые кастрюли с остатками еды, а кровати имели такой вид, что к ним прикасаться не хотелось, не то что лежать. На простынях были кровавые пятна, а на полу встречались использованные презервативы. В 2009 году мы уже успели отвыкнуть от таких условий.
Лусинэ (Лу) Геворкян
Организаторы сказали, что тут селили «Кукрыниксов» и «Стигмату». Мы так поняли, что они тут и умерли. Вообще, это любимый аргумент непрофессиональных оргов: «Здесь уже другие жили, а вы выпендриваетесь».
Александр (Кондрат) Кондратьев
У нас там появилось новое выражение – «хижно», предельно плохо. Это производная от фамилии архангельского организатора Хижного. Клуб, кстати, был такой же хижный, как и эта квартира.
После концерта музыканты сказали, что ночевать в эту бомж-хату они не поедут и потребовали какое-нибудь другое жилье. Никаких условий по звездности гостиницы они не ставили. Подошло бы любое жилое помещение, в котором за последние два дня никого не убивали. Их поезд до Москвы отправлялся только утром, и вопрос ночлега стоял очень остро.
Андрей (Мульт) Селезнев
Хижный рассказывал, сколько денег он платит за эту квартиру и вообще пытался нам объяснить, что мы не правы. Тогда Кондрат вышел из себя и заорал, что он сейчас ему яйца отрежет и в рот запихает.
Александр (Кондрат) Кондратьев
Я нормальный, непьющий человек. Это до какой степени надо было меня вывести, чтобы я так сказал! Я бы ничего ему, конечно, не отрезал, но в бубен дать мог. В итоге, Проффессор взял городской справочник и за пятнадцать минут нашел нам сносный гостон для дальнобойщиков. Там во всяком случае было чистое белье и даже завтрак. Мы сами оплатили эту ночевку и это вышло дешевле, чем Хижный платил за ту убитую хату.
Виталий (Вит) Демиденко
На самом деле, Кондрат часто перегибал палку в общении с организаторами и техниками клубов. Да, Хижный нас всех выморозил, но мы старались разговаривать нормально, а Кондрат начал орать. Мы сами были в шоке, как можно такое незнакомому человеку говорить. Он почти в каждом городе вел себя так, будто Limp Bizkit приехали на гастроли. Мог легко кричать на людей, оскорблять, даже если они были намного старше его. Например, в Вологде, где он вынес мозги местным техникам, чтобы они сняли мониторы, которые висели на цепях над сценой. Я понимаю, что он рубился за звук, но эти его реакции создавали мнение обо всей группе. Люди думали, что мы пафосные ублюдки, которые приехали и оскорбляют тут всех. Я Кондрату не мог ничего сказать в такие моменты, но мне всегда было жутко стыдно. Перед организаторами, перед их девушками, перед техниками, барменами. Перед всеми, кто в эти моменты присутствовал в клубе. Я постоянно депрессовал по этому поводу. Когда он вернулся в группу, я думал, что что-то поменяется, все-таки время прошло. Первые полгода все вроде было нормально, а потом опять началось. И когда мы собрали «Луну», где были веселые открытые люди, то я стал больше тянуться в ту сторону, вкладываться морально в ее развитие.
Алексей (Профф) Назарчук
Кондрат – очень технически образованный человек. Он известный техник-профессионал. Он знает, что такое сцена, как все должно быть, и он всегда радел за то, чтобы на сцене было комфортно играть. Это важно для того, чтобы группа хорошо звучала. И когда мы приезжали туда, где все было очевидно хреново, в итоге сцену собирали два человека: Кондрат и наш звукорежиссер. Я думаю, что он бы не так резко реагировал на происходящее, если бы мы ему помогали. А мы обычно сидели в гримерке, пили пиво и говорили: «Мы в этом нихера не понимаем». Выбора ему никто не давал, и как ответственный человек он все делал сам. На говне он принципиально играть не собирался. Музыка – это единственное удовольствие, которое он получал на концертах. Мы-то могли прибухнуть, курнуть и хорошо, а он-то не пил. В итоге, он один ковырялся с аппаратом, и когда это происходило энный раз подряд, то конечно он уже бесился. Да, Кондрат мог иногда высказать лишнего, и я понимаю, что не хорошо так относиться к людям. Но с другой стороны, если посмотреть как работают техники в серьезных группах, в том же «Ленинграде», то они приезжают на площадку и раздают таких люлей, что мало никому не кажется. Если бы у нас были такие люди, то Кондрат мог бы спокойно сидеть в гримерке и читать книжку до выхода на сцену. Но оказывалось, что он единственный человек, которому это настолько важно.
Александр (Кондрат) Кондратьев
Тут Вит сильно преувеличивает. Мне тогда было уже к сорока годам, и я не помню, чтобы у нас были организаторы старше тридцати. Ни на каких людей старше себя я просто физически не мог орать, потому что я всегда был самым старшим. Но это не главное. Я мог повысить голос только на тех, кто не выполняет свою работу. У группы есть райдеры, которые всегда согласовываются заранее, и сделать все как надо не составляет труда. Просто я дико ненавижу непрофессионалов. Это при том, что наш райдер на то время был просто детсадовской херней. Он был упрощен до предела, даже картинки сделали, куда и что поставить. Если в клубе что-то физически отсуствовало, и исправить это было невозможно, то орать было бессмысленно. Но когда мы со звукорежиссером сами расставляли все по райдеру, то в этом случае надо было тыкнуть местных звукачей носом. Может они тогда хоть чему-то научатся. Антон Дьяченко всегда пугал мной промоутеров, но со многими из них я до сих пор нахожусь в отличных отношениях. Когда на площадке все хорошо, когда все сделано, то я всегда говорю людям «спасибо». Хорошая работа не может вызвать никаких отрицательных эмоций. Я согласен, что музыкант не должен орать ни на кого, но у нас не было тур-менеджера на площадке, который пойдет и раздаст всем за плохую работу. Приходилось решать самому. Нашим всем было похеру на звук, Виту было только одно важно, чтобы пиво в гримерке стояло. А я старался сделать так, чтобы люди хоть что-то услышали, а не только пердящий шум из колонок.
Весной того же года возобновилась премия Moscow Alternative Music Awards (MAMA). Победы
