Дикие персы - Вадим Панов

— Гм…

— А изысканный зелёный оттенок достигается благодаря отвару из мышь-травы и толчёных берлибранских гусениц.

— Цвет приятный, — согласился люд, на могучие плечи которого как раз набросили образец портняжного искусства.

— На правом плече вышит герб домена Сокольники, на левом — ваш родовой герб, а по центру я разместил изображение короны, что символизирует ваше будущее положение.

— Очень хорошо, — пробормотал Мечеслав, проводя ладонью по плащу. — Львиная шкура?

И едва не обидел кутюрье повторно.

— За кого вы меня принимаете? — Шас строго посмотрел на высокопоставленного жениха. — На изготовление вашего плаща пошла кожа пятилетней мантикоры, снятая в третье полнолуние високосного года и дублённая лично Ареком Кумаром. Вы ведь знаете Арека? У него врождённый иммунитет ко всем существующим ядовитым веществам, благодаря чему он, единственный, способен выделать вручную кожу с любыми магическими характеристиками. Спящий свидетель: если бы я получил такой же царский подарок от своих родителей, то поставил бы им памятник из чистого золота.

— Неужели Арек поскупился?

— Всего лишь восемнадцатикаратное золото — стыд и срам! И это при доходах, которым даже Спящий завидует! Знаете, сколько Арек потребовал за этот жалкий огрызок мантикорочьей шкуры, выделанный по историческому свадебному протоколу Люди?

— Сколько? — навострил уши барон, прагматичности которого завидовал весь Зелёный Дом.

— Неважно! — опомнился шас. — Важен сам факт: много! Но это лучшая шкура мантикоры, которую можно добыть за деньги. Плащ не только защитит вас от сглаза, но и перенаправит враждебное воздействие на самого проклинателя.

— Феи Зелёного Дома перенаправят враждебное воздействие на кого угодно.

— При чем тут феи? Мы говорим о вас и только о вас, барон. Вы думаете, что стали первым принцем-консортом в истории Люди? Нет, мой дорогой Мечеслав, отнюдь. Вы не первый и не последний в длинной череде прекрасных воинов, которым посчастливилось влюбить в себя действующую королеву, и поэтому давайте соблюдать правила облачения, разработанные вашими предками много тысяч лет назад. Шкура мантикоры на плащ, ремни из кожи дракона, никакого металла, кроме клинка, все твёрдые части выполнены из когтя василиска. Я потратил месяц на изучение древних правил, тщательно проработал и осмыслил их и гарантирую, что канон соблюдён идеально. Каждый элемент, каждый аксессуар находится на своём месте, и их продуманное сочетание создаёт уникальный ансамбль царственного жениха.

— Прекрасно.

— И только ваш старый кинжал…

— Останется на поясе, — в тон портному закончил барон.

— И моё имя будет навек опозорено.

— Весь Тайный Город знает, что вы одеваете жениха Её величества, и это в очередной раз подтвердило ваш высочайший статус.

— Уберите кинжал.

— Ни за что. — Мечеслав подошёл к зеркалу и подбоченился. — Где шапка?

Один из помощников Манира водрузил на голову барона парадный убор.

— Несите камзол, — распорядился кутюрье. А когда помощники покинули кабинет, вновь вернулся к болезненной теме: — Давайте я украшу ваши старые ножны изумрудами?

— Нет.

— Пожалуйста.

— Нет.

— Хорошо. — Кутюрье догадывался, что барон не послушается, и в истинно шасском стиле подготовил сладкую месть. Он провёл рукой по плащу, делая вид, что убирает лишнюю складку, и небрежно произнёс: — Ходят слухи, что концы приготовили королеве необычный подарок.

— Ага.

Поскольку лысые толстяки славились не только любвеобильностью, но и умением создать праздничную атмосферу, после первой фразы Мечеслав подвоха не почувствовал.

— Весьма необычный подарок, — с нажимом повторил шас, преисполненный горячего желания расплатиться за кинжальное унижение.

— Какой? — вяло поинтересовался барон. — И где сапоги? Они готовы?

— Сапоги готовы, — подтвердил Манир, внимательнейшим образом изучая воротник плаща. — А в качестве свадебного подарка семья концов решила преподнести Её величеству портрет работы Алира Кумара.

— Не очень оригинально. Каблук не высокий?

— Каблук обычный, — доложил вредный Турчи. — Что же касается портрета, то он, если верить слухам, выполнен в традиционной для семьи концов стилистике… В смысле они упросили Алира изобразить Её величество так, как концы…

Манир умолк на полуслове, а в следующий миг в кабинет вернулись его помощники.

— Вот и камзол.

— В какой ещё стилистике? — насупился Мечеслав.

— Классический образец людского свадебного наряда. — Шас нежно прикоснулся к зелёному с золотом одеянию. — Никакой отсебятины, за исключением пуговиц. Обратите внимание, барон, я украсил их изумрудами…

— Что не так с портретом?! — рыкнул повелитель домена Сокольники.

Свита портного испуганно вздрогнула, однако сам кутюрье остался спокоен, словно айсберг, на пути которого возник обречённый «Титаник».

— Что не так?!

— Всё так, если мы говорим о мастерстве исполнения, ведь речь, в конце концов, идёт о работе гениального Алира. — Манир принял из рук помощника перчатки, но передавать их закипающему заказчику не стал, на мгновение замер в картинной позе, после чего удивлённо поднял брови: — В конце концов… Почему я употребил именно этот оборот? Любопытно…

— Они бы не рискнули, — хрипло произнёс Мечеслав, наконец-то догадавшийся, куда клонит кутюрье. — Они не самоубийцы.

— Они концы, — легко отозвался довольный собой шас. — Примерьте, пожалуйста, перчатки.

Южный Форт, штаб-квартира семьи Красные Шапки

Москва, Бутово,

27 апреля, среда, 18.46

— Руки на стол, отбросы! — громко распорядился Копыто. — И пальцы растопырили!

К мерам безопасности во время совещаний у великого фюрера — ладони на виду и не шевелиться — дикари давно привыкли, поэтому новое требование вызвало законное недоумение.

— А пальцы зачем? — удивился уйбуй Коряга.

— Будем играть в якудзу, — ощерился Копыто, довольный тем, что поразил сородичей новым словом.

Однако уже следующая реплика показала, что любимец Кувалды поторопился обрадоваться.

— На фига нам в неё играть, мы уже татуированы по самое не бойся, — хмыкнул уйбуй Фляга.

— А я даже больше, — уточнил уйбуй Розетка.

— Зачем? — удивился Фляга.

— Девкам нравится.

— А не бойся не застудил?

— Оно теперь цветное.

— Мля… — завистливо протянул Фляга и вновь посмотрел на великофюрерского телохранителя. — Понял, Копыто: мы девкам нравимся, как всамделишные якудзы.