Академия Попаданцев - Мария Боталова

Кажется, в этот момент он попрощался со своей жизнью во второй раз.

— Когда дракон, такой нехилый,

С поста хранителя уйдет,

Отметит избранную силой,

Что из числа людей найдет.

Но та, вдруг силу обретя,

Твердыню магов уничтожит.

Такой вот страшной будет мстя,

И скоро вы умрете тоже.

После того, как Даридадус поведал пророчество, в библиотеке повисло изумленное молчание. Как же так? Николетта избрана, чтобы все разрушить? Чего-то Унь-Тьвань не того наворотил! Зачем отдавать силу природного источника, противопоставляющегося тьме и смерти, той, кто уничтожит академию? Может, уставшему древнему божеству наплевать на жизни всех студентов, преподавателей и на академию в целом? Он слишком могущественен, чтобы не знать о пророчестве! Но, вспомнив милого дракончика, который по-своему даже заботился обо мне, я почувствовала неловкость. Может, он ничего не мог поделать и был вынужден передать силу Николетте просто потому, что она родилась избранной? Здесь, правда, возникает вопрос, кем вообще она была избрана. Впрочем, это не так уж и важно, когда призрак пророчит тебе, а вместе с тем и всем обитателям академии смерть.

— Это что же, древнее пророчество так звучало? — недоверчиво поинтересовался Бонифаций.

— Вообще-то нет, — с внезапным смущением потупился призрак. — Просто для стихотворной формы пришлось немного… э… изменить. Но суть осталась та же. Избранная получит силу хранителя источника и уничтожит академию.

— Так нужно срочно рассказать обо всем! — воскликнул Бонифаций, вырывая меня из печальных дум. — Кому-нибудь…

— Мы идем к ректору, — объявил Савельхей с мрачной усмешкой. — Думаю, теперь он не станет отмахиваться и выслушает нас.

— Да, я бы тоже забеспокоился, если б мне сообщили, что долгожданная избранная собирается нас укокошить, — хмыкнул Боня.

Даридадус схватился за голову и, запустив руки в призрачные волосы, отчаянно взвыл:

— Они найдут меня! И уничтожат!

— Все отлично будет, чего ты переживаешь? — Бонифаций потрепал друга по плечу. Правда, промахнулся, и малость утонул копытом в этом самом плече. — Сейчас поймаем Николетту, обезвредим, а потом и сообщника ее вычислим.

Я представила, с каким бы удовольствием посадила ее в клетку к какому-нибудь монстрику. Жаль, в нашем зверинце все перевелись. Хотя нет, не жаль. От воспоминания о пережитом я содрогнулась.

— Не-е-ет! Вас ничто не спасет! Вы все умрете! И я тоже! — еще жутче взвыл Даридадус.

В итоге Бонифацию пришлось остаться в библиотеке, чтобы успокоить призрака, пока он действительно не привлек чье-либо нежелательное внимание. А мы с Савельхеем отправились в кабинет к ректору. Снова по-отдельности, потому как я накинула на себя его плащ, и ему пришлось передвигаться дорогой теней.

По пути мне никто не встретился. Солнце уже потихоньку просыпалось и поднималось из-за горизонта, освещая коридоры замка, но для студентов было еще слишком рано. Если они и проснулись, то сейчас только готовились к тому, чтобы пойти на завтрак. Оставалось надеяться, что ректор — ранняя пташка. У него ведь стимул есть. Как же, нашлась избранная, по-настоящему владеющая магией! После такого вдохновляющего события он обязан вставать рано.

Стоило мне подойти к двери кабинета, и в стене образовался провал, из которого вынырнул Савельхей.

— Не снимай капюшон, пока я не разрешу.

Я кивнула. Немного помедлила.

— А может, мы слишком рано? Наверное, лучше зайти попозже, — предложила я, неожиданно струсив. Одно дело — вести расследование и надеяться оправдать себя, совсем другое — добровольно прийти к ректору, который, вообще-то, в какое-нибудь местечко похуже бестиария засунуть может.

— Боишься? — хмыкнул Савельхей. И прозвучало это не насмешливо, а, скорее, понимающе и даже немного сочувственно. Я подняла голову, глядя на него. Темный властелин тоже не отводил взгляда. Не знаю, что он мог разглядеть в глубинах капюшона. Быть может, действительно видел сквозь тьму. Но мне, глядя в его глаза, стало чуточку легче. — Не беспокойся, я никому не позволю причинить тебе вред.

С этими словами Савельхей один раз стукнул в дверь, исключительно для вида, и толкнул ее, не дожидаясь ответа. Как ни странно, оказалось не заперто. И, как ни печально, Августис уже был на месте. Темный властелин посторонился, впуская меня внутрь. Затем зашел сам и закрыл за нами дверь, причем жест получился таким жутким, словно мы явились ректора убивать, и из кабинета он больше не выйдет. Мне еще немного полегчало, когда лицо Августиса вытянулось.

— Савельхей ним Шагрех? А кто же тогда… Лика?

Видимо, вспомнил бал, где я была спутницей Савельхея, вот и сопоставил факты. Я сбросила капюшон. Плащ снимать не стала — в нем было уютней. Несмотря на некоторое присутствие тьмы, то была другая тьма, не страшная, не нападавшая на меня и не живая. Как будто всего лишь черная вуаль, однако напоминающая о близости Савельхея.

— Лика, я же просил, — напомнил он укоризненно.

— Так ректор все равно догадался.

— Что вы здесь делаете? Лика, тебя ведь считали погибшей! И ты… — ректор осекся, тревожно покосившись в сторону Савельхея. Видимо, только из-за него до сих пор не бросился на меня с боевым кличем: «Шпионка должна умереть!» А может, и вправду оказался адекватным мужиком. Но в кабинете нашелся кое-кто другой крайне неадекватный.

— Смерть неизбранной! Смерть драконьей какашке! — перепугав меня до полусмерти, заголосил со своего насеста этот гадкий… непопугай.

Савельхей перевел на него задумчивый взгляд. Кровожадный попугай почти по-человечески закашлялся и издал подозрительный звук:

— Квухе-е-е!

Вспомнив пару, когда два наглых студента пытались шутить на тему темных властелинов, подумала, что сейчас, наверное, птиц грохнется в обморок. Но нет. Попугай заверещал еще громче:

— Ве-е-е! Ве-е-е! — И, сорвавшись с места, метнулся к окну. Правда, на этот раз, похоже, слишком был напуган, потому как призрачную прозрачность принять не успел и со смачным шлепком впечатался в окно. Окно оказалось прочным. Непопугай съехал на подоконник. Надеюсь, не помер.

Мы снова вернулись к разговору.

— Августис, Лика не имеет никакого отношения к Братству Арханов, — сказал Савельхей. — И у нас есть доказательства, что именно Николетта шпионка.

Ну, я бы не сказала, что она именно шпионка. Может, просто злобная дрянь. Которая почему-то решила уничтожить академию.

— Неужели? — ректор перевел взгляд на меня, вопросительно приподняв бровь.

Я набрала в грудь побольше воздуха и принялась рассказывать. Поведала о том, как встретила Николетту, отдавшую мне метку избранной, а затем поверила Нуфиусу и ввязалась в сомнительную авантюру. Просто потому, что была слишком растеряна и не успела толком подумать. «Хотя… если б не это, я бы никогда не встретила Савельхея, — мелькнула в голове мысль. — И, наверное, я даже не жалею, что все так сложилось». Затем рассказала о появлении Николетты, по вине которой здесь очутилась, и о несправедливости обвинения, после чего процитировала пророчество. А закончила я рассказом об Унь-Тьване.