Королевский инженер - Алексей Бессонов

Двое поварят бегом принесли ему пышущий жаром медный кувшин отвара, поставили сахарницу со щипчиками, поднос с булками и чашечку варенья. Арвел сонно подмигнул раскрасневшимся от работы на кухне мальчишкам:

– Как дела, поросята? Справляетесь?

– Справляемся, ваша милость, попробуй тут не справиться! – весело затараторил тот, что был постарше. – А вам вот сегодня особая вкусняшка будет, уж господин старший повар расстарается – у-уу!

– Это что еще вы затеяли? Деньги вам еще, кажется, на закупки не выделялись?..

– Да не-ет, ваша милость, это утром самым мясник приезжал. Баранину привез, все такое прочее, а для офицерской кухни – пару козлят, в вине с травами замаринованных.

– Странный какой-то мясник был… – вставил младший.

– Так вот господин старший повар…

– Погоди, – перебил поваренка Арвел, вставая. – Козлята, говоришь? А кто их заказывал? А мясник что, один был? Один, сам? А разгружал кто?

– А мы и разгружали, – немного опешил паренек. – Он и в самом деле какой-то странноватый был, тощий такой – где это мясников тощих видали? И морду все под капюшоном прятал.

– А плащ у него рыбой вонял, рыбой! – пискнул младший поваренок. – Чего у мясника плащ рыбой завоняет, он что, рыбу там на бойне рубит, а?

– Где мясо?

– В холодную отнесли, в чан бросили. До обеда ведь, я думаю…

– Старшего повара! Живо, бегом! Где мясо, показывайте?

Резко побледнев, старший поваренок бросился искать начальство, а его младший товарищ, робея, повел Арвела за кухонный навес, где был вырыт временный погреб. Вдвоем они сдвинули дощатый щит, и Хадден спустился по нескольким ступеням в яму, где лежало завернутое в холсты мясо, а рядом стоял деревянный ушат, на треть наполненный красным уксусом. Арвел нашел на земляном полу какую-то веточку, очень осторожно приподнял прикрывающее козлятину полотно, принюхался. Пахло уксусом – и ничем больше. Хадден нагнулся, потыкал в мясо веточкой, потом издал короткий рык и выскочил из ямы, почти не касаясь ступеней.

– Кто-то это трогал?! – заорал он старшему повару, уже прибежавшему из кухни. – Руками трогали?

– На холсте перегружали, – выпучил глаза тот. – Игмар сюда… ну, это вот… В чан закладывал.

– Игмара отделить от остальных, заставить его мыть руки черным мылом, пока кожа не полезет, а потом тростниковой тереть! Лекаря сюда, быстро! Никому ничего не трогать, слышите?! Я сейчас вернусь! Да! Игмар этот – к каше прикасался? К завтраку вообще?..

– Да он сразу после этого всего спать лег, ваша милость. Он же ж с вечера тесто месил. Вон он дрыхнет в палатке, храп его слышно. Сразу так – умылся и спать лег, пекарь же он у нас…

– Поднять этого пекаря, пусть моется и господина лекаря ждет!

Влетев в свою штабную резиденцию, Арвел забарабанил кулаками в дверь Хонт-А-Ллора.

– Поднимайтесь, старина, живо, вы мне очень нужны! Дело серьезное, скорее!

За дверью стукнуло, через пару секунд на пороге появился лавеллер в вязаной пижаме довольно странного для Арвела покроя. Судя по его виду, он уже не спал.

– Что случилось?

– Похоже, нас хотели травануть. У вас есть увеличительное стекло? Нужно рассмотреть кое-что. Мои глаза, увы, явно похуже ваших, а мне нужна уверенность…

– У меня есть все, – Хонт уже исчез в комнате, – но я математик, а не химик. А с чего вы взяли, что речь идет об отравлении?

– Сами увидите! Богами молю, быстрее!

Пушкарь собирался недолго. Вскоре он вылетел в коридор, держа в руке небольшую сумочку и пару хорошо просмоленных парусиновых рукавиц. Арвел молча хлопнул его по плечу и выскочил на воздух.

Возле кухни уже толклись Трир в расстегнутой форменной куртке, Колло Эстиц и дежурный офицер, рассказывающий о фуре, приехавшей на рассвете. Из палатки, где спал ни в чем не повинный пекарь, раздавались вопли полкового врача капитана Банди:

– Рот раскрой, олух! Язык держи… Дайте мне больше света, балбесы! Сюда лампу, сюда, к морде его! Глаза теперь… на меня смотреть!

– Манли! – еще издалека заорал Арвел, и полковник Трир сразу обернулся, вытянул шею. – Бери всех, кто видел этого мясника, бери солдат, летите за ним!..

– Да он уже… В городе, наверное, – раздраженно махнул рукой дежурный. – Кто мог думать, что так вот?..

– Не важно, ищите в окрестных кварталах! Фуру запомнили? Ищите, ищите!

Трир тут же сорвался с места и помчался к солдатским палаткам. Дежурный, придерживая длинный караульный меч, потрусил в сторону ворот. Не глядя на них, Арвел взял Хонта за рукав и подвел к яме, где лежало злополучное мясо. Пушкарь молча кивнул. Надев рукавицы, он спустился вниз.

– Что вы надеялись тут рассмотреть, господин Арвел?

– Отверстия, Хонт, маленькие дырочки в козлятине. Я почти уверен, что видел их, но поспешил за вами.

– Отверстия в мясе?!

Лавеллер с большим сомнением покачал головой, но все же раскрыл свою маленькую сумку и достал лупу в медной оправе.

– Света вам хватит? – спросил сверху Арвел. – Или лампы подать?

– Не надо, света мне сейчас уже достаточно…

Из палатки тем временем вышел лекарь Банди, вытирающий руки ватой, смоченной в каком-то едком растворе. Лицо у него было смущенное.

– Я, ваша милость, хирург, – сказал он Арвелу, – так что с отравлениями встречаюсь не каждый день. На данный момент у пекаря никаких симптомов нет. Мои помощники сейчас смешают ему рвотное, и я уверен, что он выблюет все на свете – но никаких гарантий, конечно же, быть не может. Если б я хоть представлял, о каком яде идет речь…

– Этим вы, наверное, и займетесь, – отрывисто произнес Хадден, глядя в спину Хонта, согнутую над чаном с козлятиной.

– Я?! Помилуйте, но что вы имеете в виду?

– Обождите минуту! Ну что там, Хонт? Что вы видите?

Лавеллер выпрямился в яме, повернулся к Арвелу, и тот поразился, насколько белыми от еле сдерживаемой ярости были его глаза.

– Вы были правы, господин мой, – заговорил Хонт. – Козленок истыкан чем-то вроде тонкой проволоки… И уверяю вас, повара бы эти дырочки не заметили – а даже заметив, вряд ли придали им значение. Погодите, господа, не суйтесь сюда! Я в рукавицах, так что вытащу чан без посторонней помощи. А туши придется вынимать крюками.

Он снова нагнулся, осторожно поднял деревянную бадью и выставил ее на край ямы, а потом поднялся сам. Доктор тотчас же протянул ему комок мокрой ваты.

– Смойте на всякий случай, – сказал он.

Хонт не ответил – сперва он отошел на пять шагов в сторону, где еще тлел ночной костер, и бросил в него свои рукавицы, а только потом вернулся к яме и взял вату.