Том 2 - Валентин Овечкин

— Так… Ты все же немало времени поработал с ним вместе. Почему не воспитал из него хорошего второго хотя бы секретаря?

— Вот этого я не понимаю! — возразил Мартынов. — Зачем вам нужно обязательно трудиться над воспитанием секретаря райкома из человека, у которого для этого нет, может быть, никаких данных? Мы совершаем ошибку, человек случайно попадает в номенклатуру руководящих партийных кадров, и мы же сами потом должны ломать голову над тем, как сделать из этого предмета нашей ошибки хоть более или менее приличного секретаря? Зачем? Свет на нем клином сошелся? Людей у нас нет?.. Я не предлагаю, Алексей Петрович, каких-то жестоких мер. Я предлагаю только освободить его от руководящей партийной работы, вернее, этот пост освободить от него. И пусть он работает там, где принесет, может, какую-то пользу обществу. Да, кстати, и он сам после пленума в райкоме уже не появлялся. Заболел, сидит дома в ожидании ваших решений. И на его месте ничего лучшего и нельзя придумать.

— Значит, во-первых, освободить Медведева от обязанностей второго секретаря? Хорошо. Пятнадцатого у нас будет бюро. Приедете вдвоем с Медведевым, доложите об этом самом вашем пленуме. Обсудим. Черт возьми! У вас что ни пленум, ни партактив, то обязательно какое-нибудь чепе!.. А во-вторых!

— Во-вторых, прошу и меня освободить. От обязанностей первого секретаря.

— Что?..

— В интересах района, Алексей Петрович. Там есть сейчас человек, который лучше меня сможет руководить партийной организацией. А значит — и быстрее добьется подъема хозяйства… У нас скоро будет партийная конференция. Если бы делегатам дано было право избирать секретаря райкома прямо на конференции и никого не рекомендовать сверху — выбирайте, мол, сами, кого вы считаете достойным стоять во главе организации, — его кандидатуру сразу бы назвали. Уверен. Его очень уважают коммунисты. Возможно, и меня бы назвали, но я сам сниму свою кандидатуру. С ним я тягаться не стану. Да, ему по праву надо быть у нас первым секретарем.

— О ком ты говоришь?

— О директоре Надеждинской МТС Долгушине.

Крылов внимательно и подозрительно посмотрел на Мартынова.

— Ты что, нашел себе другое местечко, получше? Не к журналистике ли хочешь вернуться? В Москву, в газету? Писал в Цека, что ли? И получил положительный ответ?

— Никакого другого места не искал и не ищу. Буду работать там, куда пошлете. Посылайте хоть в Грязновский район, на любую работу. Или останусь в Троицке. Пусть Долгушин будет первым секретарем, а я вторым… Хотя, честно говоря, последнее было бы для меня наименее приятным.

— Тогда я не пойму, что за всем этим кроется…

— А ничего не кроется, Алексей Петрович.

— Но почему тебе желательно уступить свое место Долгушину?

Мартынов пожал плечами.

— Это место не мое, не откупленное мною навеки. Оно переходящее — кого выберут коммунисты. И вот я вижу сейчас, что в районе есть более подходящий человек на это место.

— Что за романтика в партийной работе? Рыцарство какое-то! — Крылов нагнулся к Мартынову, заглянул ему в глаза. — Ты вообще, товарищ Мартынов, не из породы донкихотов?..

Открылась дверь, на пороге показалась тучная фигура Масленикова.

— Заходи, заходи, Дмитрий Николаевич! — позвал его Крылов. — Тут у нас интересный разговор. Садись. Мартынов просит перевести его в другой район.

— Да? — Маслеников взял стул от стены, поставил его против дивана, присел. — Какая же причина? Требуется переменить обстановку? Набедокурил чего-то? По женской части? Там у тебя, Петр Илларионыч, кажется, с Борзовой что-то закрутилось?..

Мартынов вспыхнул:

— Сводки и сплетни ездите собирать по районам, Дмитрий Николаевич? Славное занятие!

Крылов предостерегающе поднял руку.

— Ну-у! Зачем же так резко? Маслеников пошутил.

— Неумная шутка!

Маслеников с кислой улыбкой приложил ладонь к груди.

— Прошу извинения, товарищ Мартынов, если оскорбил! Дело естественное. Только что, на вчерашнем бюро, по аналогичной причине перевели одного работника из Малеевки в другой район.

Крылов недовольно поморщился.

— Не торопись со своими предложениями. Слушай дальше. Мартынов считает, что в районе есть человек, который лучше его может справиться с обязанностями первого секретаря райкома. У них будет скоро партийная конференция. Он заранее ставит перед нами этот вопрос. И знаешь, кого он рекомендует там в секретари? Долгушина, директора Надеждинской МТС, твоего приятеля.

— Что? Долгушина? Секретарем?.. — Маслеников тупо поморгал глазами. — А он сам что? Просится на учебу?

— Никуда не просится. Согласен работать где угодно, куда пошлем. В самом отстающем районе.

— Не понимаю… Сам на свое место рекомендует другого человека?

— Да. Именно Долгушина.

— Так Долгушин работает директором МТС. Как же его — в райком?..

— Очень просто. Изберут коммунисты — станет секретарем райкома, — сказал Мартынов.

Маслеников подумал и махнул рукой.

— Несерьезный разговор! Такого не бывает, чтобы человек сам просился из хорошего района в плохой. В моей практике таких случаев не было. Мудрят они там что-то, Алексей Петрович! Долгушин их там всех опутал!.. Интересный тип! Давно надо бы его проучить! Нахал, грубиян, не признает совершенно никакой власти над собой! В частных разговорах с сотрудниками МТС критикует работу обкома. Да, да! У меня есть целая папка докладных записок зонального секретаря. Я готовил материал, хотел предложить тебе, Алексей Петрович, поставить отчет Долгушина на бюро, но, понимаешь, не к чему придраться! Отличные показатели. Лучшая зона в районе. Хитро работает москвич!..

Маслеников рассмеялся, покачиваясь на стуле.

— Ха-ха-ха! Долгушина — секретарем райкома партии! Нет, это ты что-то для смеху придумал, товарищ Мартынов! Да ведь он чертом смотрит на всех партийных работников! Он вообще против партийных органов!

— Он против пустозвонов и пришибеевых, затесавшихся в партийные органы, а не против самих партийных органов! — отрезал Мартынов.

И у него с Маслениковым начался такой разговор, какого, вероятно, еще никогда не слыхали стены кабинета первого секретаря обкома.

— Рыбак рыбака видит издалека! — говорил Мартынов. — Вы ненавидите Долгушина, но зато поддерживаете Медведева, потому что вы сами — Медведев! Вы тоже такой же толкач и погоняло, а не секретарь, как Медведев! Вас вполне устраивают мыслительные способности медведевых. Умеют орать на людей — и ладно. А больше вы и не знаете, чего требовать от секретаря райкома, потому что это предел и ваших организаторских дарований. Холодов ведь прошел здесь тоже через вашу комиссию? Кадрами зональных секретарей вы занимались? Вы отобрали на партийную работу этого следователя по особо важным делам? Вам нужны в районах манекены, а не живые люди с умом и сердцем! Перевалочные пункты для директив, и только — вот как вы, товарищ Маслеников, смотрите на райкомы. Вы любите в районах таких людей, которые ели бы вас глазами и, как попугаи, не рассуждая, повторяли за вами слово в слово все, что вы скажете. И Долгушина вы ненавидите именно за то, что он не манекен, а живой человек. Он талантливый руководитель, нам надо такие таланты искать всюду, радоваться, когда находим их, как радовался талантам Ленин, давать им простор! Но не вам, конечно, ценить чужие таланты, потому что вы сами бездарны!.. Вы злобствуете сейчас оттого, что чувствуете: время наступило для вас тяжелое! Перед руководителями стоят сложные задачи. На одних общих командах и крике далеко не уедешь. А вы не можете руководить иначе. Ничего из вас больше не выжмешь! Это и есть все, на что вы способны! Как вы сейчас будете перестраиваться на другие методы, не знаю. И вы не знаете. И не сумеете вы перестроиться — не в ваших это возможностях! Дело ваше, Дмитрий Николаевич, швах!..

Маслеников, вначале совершенно обалдевший, растерянно поглядывал на Крылова в ожидании, что тот призовет Мартынова к порядку и, может быть, даже предложит ему покинуть кабинет. Но Крылов молчал.

— Что это за разговоры? — вскочил наконец Маслеников. — От кого я это слышу? Я не верю своим ушам!..

— А вы верьте. Уши вас не обманывают. Могу повторить все с самого начала.

— «Манекены»! «Райкомы — перевалочные пункты для директив»! Это злостная клевета на нашу здоровую и боеспособную областную партийную организацию!

— Я говорю: это вы так смотрите на райкомы, как на перевалочные пункты.

— «Пришибеевы»! «Ненавидите талантливых людей»! Это мы все запишем, товарищ Мартынов! Да кто вам дал право разговаривать в таком тоне с секретарями обкома партии?

— С секретарем. Это все адресовалось лично вам. Не передергивайте, товарищ Маслеников!

Крылов пересел с дивана за стол в кресло и, не вмешиваясь в перепалку, слушал спокойно, положив руки на подлокотники и глядя в сторону, за окно, с выражением усталой задумчивости на лице.