Украденный. Книга вторая (СИ) - Рина Эм

остались его люди… вот что всех злит. И многие говорят, так сделано потому, что Бакриярд ненавидит Венанди. Но всё же его сестра стала старшей женой вождя, хоть и было обещано другое. Жрецы носятся с ней, она все время в шатре и никогда не выходит… говорят, она ждет ребенка, — советник Минек протянул флягу Дламени. — Довольно болтать. Костры потускнели. Нужно закончить работу.

'Было время, когда на холме, где ныне стоит Октафор лежали только гладкие серые камни, покрытые мхом. Над камнями зияли темные небеса, никогда не знавшие солнца, а промеж них рыскали твари, которых сейчас и представить нельзя.

Потом появились люди. Сперва никто не обратил на них внимания. А эти гладкокожие существа рыли себе норы глубоко под камнями и проживали свои жизни в темных и сырых переходах, никому не мешая.

Однако время шло и они все чаще поднимались на поверхность, строили себе укрытия, перетаскивая камни с места на место, возводя свои нелепые и смешные сооружения. Пока… пока они не стали настолько прочными, что ни зубы, ни когти не могли достать за ними гладкокожих существ.

Они плодились, размножались и сперва заняли весь холм, а после и земли под ним. Их становилось все больше и они изменили все — землю, воду и даже небо. Низкие тучи расступились и твари в ужасе покинули долины под холмом, спасаясь от ослепительных лучей горячего солнца. Солнце… проклятие темных тварей.

Мох высох на серых камнях и люди стали хозяевами этого холма. Твари исчезли, будто их не было, а сооружения людей росли все выше. Всё больше становилась их гордость, всё выше росли стены, пока не поглотили и холм и долину. Однако мир устроен так, что нет в нем ничего вечного и стены гордого Октафора пали, люди покинули его, бежали в страхе, а их сооружения стали домом для лисиц и змей, а скоро, может быть, темные твари вернуться если люди исчезнут с лица земли…'

— Что такое ты говоришь, советник Кеттер⁈ — советник Киеши вошел в зал тихо, как привидение. Он привык ходить по вересковым пустошам и скалам у западного моря, где опасности таятся на каждом шагу.

— Я не слышал тебя, — проговорил Кеттер.

Вождь Киеши оглядел мальчика сидящего на полу. На коленях у него лежала доска и трубка в которой исчезало полотно, а рядом стояла плошка с черной краской и ей мальчик выводил на ткани ряды закорючек. Советник Киеши некоторое время полюбовался на них.

— Это письмо вождю?

— Это мои воспоминания, — ответил старик. Наклонился, засыпал буквы песком и кивком головы отпустил мальчика.

— Зачем ты записываешь их? У тебя плохая память? — вежливо поинтересовался Киеши.

— Это для тех, кто будет жить после нас, — отрывисто сказал Кеттер. — Они должны знать, что было прежде.

— Зачем? — вождь Киеши склонил голову на бок.

— Чтобы совершать свои ошибки, а не наши, — сказал Кеттер.

Вождь Киеши ничего не сказал, отошел и устроился на циновке, сложил руки на животе, а его стража села поодаль.

Кеттер собрав письменные принадлежности, опустился на циновку у стены. Советник Киеши некоторое время следил, как старик наклонившись, перечитывает буквы, хмурит лоб, шевелит губами. Потом старик свернул исписанное в трубку и принялся наносить новые закорючки сам. Советник Киеши покачал головой и вздохнул. К счастью циновка приподнялась и в зал вошел советник Дарунок. Они с вождем Киеши хорошо понимали друг друга. Подтащив циновку поближе, Дарунок уселся напротив Киеши и вместе они завели разговор, косясь на Кеттера. Пригнувшись, Киеши что-то объяснял, незаметно показывая рукой на старика. Дарунок кивал, сдерживая смех.

— Уважаемый мудрец! А где сейчас рука вождя? — наконец спросил Дарунок.

— Он у шамана, в подземелье, но скоро придет. Рука вождя сказал, что соберет совет когда наступит полдень. Если бы все знали цифры, то увидели бы тень на часах снаружи и не ждали бы руку вождя так долго.

Бако вслед за своей стражей спустился вниз с башни и сразу же оказался в городе. Двор у башни, как и прилегающие улицы, заполнял народ, всюду шла работа.

Бако скользнул взглядом по городской стене. Она сейчас была похожа на детскую поделку из, какую может собрать ребёнок, который нашел разные палочки и камешки. Где-то, где сохранились старые стены, каменная кладка шла ярусами, узоры и следы построек, прежде примыкающих к стенами еще сохранились. Там же, где в стенах образовались бреши, теперь красовались следы свежей кладки. На восстановление стен пошли все обломки камня, найденные в городе, обрушили одну из башен, все камни ушли на заделку стен, как и часть дорожной плитки и многие здания в городе. Не смотря на это стены удалось заделать далеко не везде и зияющие бреши расстраивали Бако.

По его приказу люди уже несколько недель собирали камень по окрестностям, но Октафор был окружен лесистыми холмами и долинами, заросшими травой и камней тут было мало.

На ходу Бако отметил вереницу женщин с корзинами полными трав. Дальше, на углу звенело железо под кузнечными молотами, а какой-то мальчишка, увидев его, выронил охапку неоперенных стрел и тут же кинулся подбирать их.

Шаман ждал его у входа в катакомбы, который располагался почти в центре города, под башней шамана. Когда они только прибыли в Окатафор и разглядывали развалины, шаман заметил это строение, с широкой площадкой наверху и захотел забрать её себе. Никто не стал спорить, а строение назвали башней шамана.

— Хорошо, что ты быстро пришел, — шаман приветствовал его кивком. — Идем, совет уже скоро, а я хочу показать тебе все, что мы приготовили.

Бако кивнул и молча последовал за шаманом вниз. Здесь, под Октафором земля была изрезана сотнями извилистых ходов и коридоров, так же, как и под Линфероном, только если в ходах Линферона стены сочились влагой и земля норовила упасть за шиворот, здесь все было иначе. Тоннели были сухими, а в верхних коридорах полы были выложены камнем. Никакой сырой глины под ногами, никаких обваливающихся сводов. Видимо в прежние времена октафорцы постоянно использовали эти подземелья.

Они проходили мимо старых складов. Дерево дверей высохло и побелело, доски усохли так, что в промежутках между ними можно было разглядеть очертания