Невесты дракона-императора - Северина Мар

В ее глазах читалось чистое безумие. Агата боялась дышать, она не знала, что сказать в ответ.

Краем глаза, она заметила, что Магда, не делая резких движений, достала из седельной сумки хлыст, и теперь плавно обходит Пинну со спины. Агата, незаметным, как она сама надеялась, жестом приказала ей замереть и ничего не делать.

— Ты… ты не виновата, — выдавила из себя Агата. — Ты же не хотела. Сейчас Лили ее исцелит и все будет хорошо. Это несчастный случай, ведь так?

— Я сделала то о чем мечтала всю жизнь, — прохрипела Пинна. — Я так долго этого ждала… Думала убью ее и стану свободна, смогу вернуть себе имя, а теперь я не чувствую ничего… Внутри меня пусто… Как мне теперь жить, да и ради чего?

Пинна снова завыла. Теперь ее вой больше напоминал не смех, а рыдания.

Она покачнулась, едва не упав, и уперлась лбом в плечо Агаты.

Скосив глаза, Агата глядела на кинжал. В Визерийской Империи убийство каралось смертной казнью. Единственное исключение — это защита себя, своего дома и близких.

Если Мира умрет, а судя по тому сколько крови из нее натекло, это было весьма вероятно, то Пинне отрубят голову. Единственное, что может ее еще спасти — это исчезновение всех свидетелей, способных дать показания против нее.

Лидия поднялась на ноги, и прихрамывая, направилась к ним. Не дойдя пары шагов, она остановилась.

— Мира возникла внезапно у нее за спиной, — сказала Лидия. — Она хотела напасть — так все это выглядело. Пинна просто защищала нас обеих.

Пинна дрожала. Ее тело сотрясалось точно в конвульсиях.

— Вот видишь, ты не виновата, — сказала Агата, и осторожно, и очень медленно ее обняла, обхватив руками.

Она и сама верила, что это мог быть несчастный случай.

Мира вполне могла внезапно появиться в пещере. Возможно, она приходила сюда и раньше, чтобы пополнить запасы фруктов, не отходя далеко от подземелий.

Агате стало вдруг очень больно. Это все было какой-то чудовищной ошибкой. Если бы только они отправились в путь раньше. Если бы не так долго спали. Если бы Агата уследила за Эри и не позволила ей убежать. Тогда бы их давно уже тут не было, они никогда больше не встретились бы с Мирой и та осталась бы жива.

— Нет, я виновата, — сказала Пинна, подняв на нее темные, безумные глаза. — Это все из-за меня.

Она вдруг вскинула руку с кинжалом, и Агата не успела даже отпрянуть. Мгновение, и рядом с ними возникла Лидия. Двумя руками, она сжала запястье Пинны.

— Верни мне, мой кинжал! — отчеканила она. — Я не для того тебе его дала.

Пинна глядела на нее чуть запрокинув назад голову. Взгляд ее стал рыбьим и совсем мертвым.

И тут подала голос Мира. Она закашлялась, и Лили помогла ей чуть приподняться, и сесть, опираясь спиной о стену пещеры.

— Все так… Все так, как сказала Лидия, — проговорила она, охрипшим и слабым голосом. — Я появилась из ниоткуда, и, да, это я напала, а она защищалась…

Агата вздрогнула. Она была уверена, что Мира уже не жива, но, похоже, Лили удалось сотворить чудо.

Губы у Пинны задрожали. Лицо ее вдруг расслабилось, став вновь юным, нежным и прекрасным. Она разжала пальцы, выронив кинжал.

— Вы… зачем вы это делаете⁈ — воскликнула она. — Зачем вы меня защищаете? Даже ты! Зачем?

Отпрянув от Агаты, она не оглядываясь бросилась прочь. Подбежав к взволнованной, мечущейся Лури, она отвязала поводья, и взмахнула в седло. Пнула пятками ферналь по бокам и та пустилась в галоп, вскоре скрывшись за фруктовой рощей.

Ноги ее больше не держали, и Агата упав на колени, осела на землю. Подавшись вперед, она опиралась на сжатые в кулаки, дрожащие руки.

Рядом с ней присела Лидия. Она была бледнее обычного, но ничем более не выдавала ни страха, ни других чувств. Магда, наконец, дав себе волю разрыдалась, а Лили все так же хлопотала подле Миры.

— Спасибо, — прошептала Агата, повернувшись к Лидии.

— Да, не за что, — ответила та. — На вот, возьми.

Она протянула Агате перепачканный запекшейся кровью кинжал. Темное лезвие имело изогнутую форму, и было покрыто полуистершимися непонятными знаками.

Руки сами потянулись к нему. Агата сжала кинжал в еще дрожащих, слабых пальцах и тут же почувствовала приятную тяжесть, придававшую уверенности и даже власти. Ей уже не хотелось его отпускать.

— Зачем? — спросила Агата, подняв на Лидию взгляд.

— Это не простой клинок. Он сделан из самого редкого, ценного и прочного материала. Я… я не хочу, чтобы он был у меня. Мне страшно от того, что я могу с ним сделать. Поэтому я попросила Пинну сохранить его, но видишь, как оно все получилось. Так что пусть уж лучше, он побудет пока у тебя.

— Из чего он сделан? — спросила Агата, но Лидия как будто ее не услышала.

Подобрав изорванные алые юбки, перепачканные в пыли, княжна, прихрамывая отошла прочь, и снова устроилась в тени под сводом пещеры, привалившись спиной к валуну.

Оторвав подол у нижней юбки, Агата туго завернула в него кинжал, а затем спрятала его в седельную сумку.

Лили сумела остановить у Миры кровь, и наложить повязку, но у нее не было ни средств, ни навыков, чтобы обработать и зашить рану.

Первой мыслью, было взять с собой Миру и, как можно скорее отправиться к Иренеусовой скале. Они надеялись, что там среди служителей будут и целители.

Лили сразу отвергла эту идею:

— Даже если бы мы везли ее на повозке или в паланкине, то это уже было бы слишком опасно. Рана снова откроется, и от потери крови она умрет.

— А если… а если мы растянем полотно ткани между четырьмя ферналями, и так ее повезем? — спросила Агата, пытаясь придумать хоть, что-то.

— Нет, не сработает, — покачала головой Лили. — У нас и ткани-то столько нет, мы и юбки и рукава уже почти все разорвали. Да, и дорог тут тоже нет. Только скалы и холмы. Пока доберемся, ее точно растрясет.

— Но что же нам тогда делать? — шмыгнув носом спросила Магда.

Она больше не рыдала, но лицо ее все еще было красным и опухшим.

Лили бросила на Миру долгий и задумчивый взгляд. Она все еще сидела подле нее, прижав ладони к ее ране, обмотанной тряпками. Мира тяжело дышала, ее кожа посерела, а на приоткрытых губах выступила пена.

— Делать нечего, — сказала Лили. — Я останусь с ней, а вы неситесь скорее к Иренеусовой скале и приведите к нам помощь. Думаю, я смогу