Былины. Исторические песни. Баллады - Коллектив Авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Втапоры доложился о том
Большой есаул Стафей Лаврентьевич:
«Гой вы еси, атаманы казачи!
Что нам с ними делати?
Солдаты упрямые
Лезут к нам с дракою в глаза!»
И на то его слова
Большой атаман
Ермак Тимофеевич
Приказал их до смерти бити
И бросати в матку Волгу-реку.
Зачали казаки с ними дратися
И прибили их всех до смерти.
Только из них един ушел капрал островской и, прибежавши на свой корабль к послу персидскому Семену Кос-тянтиновичу Коромышеву, стал обо всем ему рассказывати, кака у них с казаками драка была. И тот персидской посол не размышлил ничего, подымался он со всею гвардию своею на тех донских казаков. Втапоры ж подымалися атаманы казачие – Ермак Тимофеевич, Самбур Андреевич и Анофрей Степанович. И стала у них драка великая и побоища смертное. А атаманы казачие, сами они не дралися, только своим казакам цыкнули и прибили всех солдат до смерти, ушло ли, не ушло с десяток человек.
И в той же драке убили
Самого посла персидского
Семена Костянтиновича Коромышева.
Втапоры казаки
Все животы посла персидского
Взяли себе, платье цветное
Клали в гору Змеевую.
Пошли они, казаки,
По протоке по Ахтубе,
Вниз по матушке Волге-реке.
А и будут казаки
У царства Астраханского,
Называется тут Ермак со дружиною
Купцами заморскими,
А явили в таможне товары разные
И с тех товаров платили пошлину
В казну государеву,
И теми своими товарами
Торговали без запрещения.
Тем старина и кончилась.
Взятие Ермаком Казани
На усть было матушки Волги-реки,
Собирались казаки-охотники,
Донские казаки сы яицкими.
Атаманушка был у казаков
Ермак сын Тимофеевич,
Есаулушка был у казаков
С тихого Дона донской казак,
Тот Гаврюшка сын Лаврентьевич.
Ермак возговорит, как в трубу вострубит:
«Вы, други мои, донские казаки,
Донские, гребенские, сы яицкими!
Вы слушайте, други, послушайте,
Вы думайте, други, подумайте.
Проходит, други, лето теплое,
Настает зима холодная,
И где-то мы, други, зимовать будем?
На тихий Дон идтить – переход велик,
А на Яик пойтить – так ворами слыть.
А под Казань грести – государь стоит;
У государя силы много множество,
Не много, не мало – сорок тысячей.
Там нам, казакам, быть половленным,
По темным темницам порассоженным,
А мне, Ермаку, быть повешенным
Над самой-матушкой над Волгой-рекой!»
Тут не черные черни зачернелися,
Не белые снежочки забелелися,
Зачернелись лодки-коломенки,
Забелелись парусы бязинные.
Тут казаки поиспужалися,
По темным лесам разбежалися,
Один оставался атаманушка -
Тот Ермак сын Тимофеевич;
Он речь говорит, как в трубу трубит:
«Ой вы, други мои, донские казаки!
Донские, гребенские, сы яицкими!
А что ж вы, други, попужалися,
По темным лесам разбежалися?
Это едет (поедет) к нам посланник царев.
Садитесь вы в лодки-коломенки,
Забивайте кочеты кленовые,
Накладывайте весельца еловые,
Гряньте-погряньте вверх по Волге-реке,
По матушке Волге под Казань-город.
Я сам к царю на ответ пойду,
Я сам государю отвечать буду».
Приставали к крутому красному бережку,
Выкидали потопчины дубовые,
Выходили на крут красный бережок.
Тут-то Ермак убирается,
Тут-то Тимофеевич снаряжается,
Вздевает сапожки сафьяновые на босу ножку,
Кармазинную черкесочку на опашечку,
Соболиную шапочку на правой бочек.
Идет Ермак к самому царю,
К тому шатру полотняному,
Идет Ермак, отряхается,
А государь глядит в окно, улыбается.
Пришел Ермак к самому царю,
Стал государь его спрашивать:
«Хорош-пригож молодец народился,
В три ряды черны кудри завивалися,
На каждой кудринке по жемчужинке.
Не ты ли Ермак Тимофеевич,
Не ты ли воровской атаманушка?
Не ты ли ходил-гулял по синю морю,
Не ты ли разбивал бусы-корабли
Тизичьи, мужичьи, мои государевы?»
Ермак говорит, как в трубу вструбит:
«Батюшка-надежда, свет великий государь!
Не вели казнить, вели речь говорить.
Мы не воры были, не разбойники,
А мы были морские охотники,
Ходили-гуляли по синю морю
Не много, не мало – ровно тридцать лет.
Разбивали мы бусы-корабли
Тизичьи, мужичьи, государевы,
Которые были не орленые,
Признавали мы их за фальшивые;
Коли б они были государевы,
На них бы были орлы двуглавые,
А то они не гербованные!»
Государь возговорит, как в трубу вструбит:
«Хорошо Ермак на суду стоял,
Хорошо перед государем ответ держал.
Но ой ты, удалый добрый молодец,
Ермак сын Тимофеевич!
Достань ты мне славный Казань-город,
Возьми у меня силы, сколько надобно!»
Ермак возговорит, как в трубу вструбит:
«Батюшка-надежда, свет великий государь!
Не надо мне твоей силы многа множества,
Прикажи идти с донскими казаками-охотниками,
А ты подойди со своею армиею
Под славный под Казань-город,
А я на белой заре двери растворю
И армию в город пущу!»
«Ой, мой удалый добрый молодец,
Ермак сын Тимофеевич!
Как знать войтить в Казань-город?»
Ермак возговорит, как в трубу вструбит:
«Батюшка-надежда, свет великий государь!
Если рыть подкопы глубокие под Казань-город,
Закатить боченки зелья лютого,
Поставлю тебе две свечи воску ярого
И поставлю часового своего надежного,
Донского казака, есаулушку любимого, -
Ты узнаешь, как в Казань-город войтить,
Как догорят две свечи воску ярого!»
Скликает Ермак Тимофеевич донских казаков-
«Ой вы, донские казаки-охотники,
Вы донские, гребенские, сы яицкими!
Садитесь вы в лодочки-коломенки,
Гряньте-погряньте вверх по Волге-реке
В тот славный Казань-город
К тому повелителю казанскому!»
Приезжает Ермак в Казань-город,
Встречают его жители казанские,
Берут Ермака под белы руки,
Ведут к повелителю казанскому
Во те палаты белокаменные;
Видит повелитель, радуется,
Ермаку Тимофеевичу низко кланяется,
Берет Ермака за праву руку,
Ведет в палаты белокаменные,
Сажает за столы дубовые,
За скатерти шелковые,
Ставит яство сахарное,
Пойло ставит разнопьяное.
Тут Ермака повелитель начал просить:
«Ой ты, Ермак сын Тимофеевич,
Помоги отстоять Казань-город!»
Ермак возговорит, как в трубу вструбит:
«Могу отстоять, когда послушаешь.
Я займу места притинные,
Поставлю свои караулы крепкие
Над пушками долгомерными
И буду стрелять от царя белого.
Ой вы, мои донские казаки,
Занимайте места притинные,
Становите свои караулы крепкие
Над теми воротами уездными,
Переворачивайте пушечки долгомерные
Во славной во Казань-город,
Отбивайте со вратах засовы железные,
Поставьте знамечко царя белого!»
На белой заре на утренней
Воску ярого свечи догорают,
Глубокие подкопы разрываются,
Стены каменные разваливают;
Царя белого армеюшка во врата убирается,
Наш белый царь радуется,
Входит в славный во Казань-город,
Вперед Ермака государь здравствует:
«Поздравляю тебя, Ермак Тимофеевич, с радостью!» —
«А тебя, государь, поздравляю с победою!»
Берет государь Ермака за праву руку,
Ведет по славному городу Казанскому,
Выходит государь во чисто поле,
Расставляет шатры полотняные,
Призывает Ермака Тимофеевича.
Государь сговорит, как в трубу вструбит:
«Ой ты, удалой мой добрый молодец,
Ермак сын Тимофеевич!
Чем ты хочешь, тем буду жаловать:
Селами, или подселками,
Или великими городами, поместьями?»
Ермак возговорит, как в трубу вструбит.
«Батюшка-надежда, свет великий государь!
Не жалуй ты меня городами, подселками
И большими поместьями -
Пожалуй ты нам батюшку тихий Дон
Со вершины до низу, со всеми реками, потоками.
Со всеми лугами зелеными
И с теми лесами темными!»
Ермак у Ивана Грозного
Как на славных на степях было Саратовских,
Что пониже было города Саратова,
А повыше было города Камышина,
Собирались казаки-други, люди вольные,
Собирались они, братцы, во единый круг,
Как донские, гребенские и яицкие.
Атаман у них Ермак сын Тимофеевич,
Есаул у них Асташка сын Лаврентьевич.
Они думали думушку все единую:
«Уж как лето проходит, лето теплое,
А зима настает, братцы, холодная,
Как и где-то нам, братцы, зимовать будет?
На Яик нам идтить – да переход велик,
Да на Волге ходить нам – все ворами слыть,
Под Казань-град идтить – да там царь стоит,
Как Грозной-то царь Иван Васильевич;
У него там силы много множество.
Да тебе, Ермаку, быть там повешену,
А нам, казакам, быть переловленным
Да по крепким по тюрьмам порассоженным».
Как не золотая трубушка вострубила,
Не серебряная речь громко возговорит -
Речь возговорит Ермак сын Тимофеевич:
