1941. Вяземская катастрофа - Лев Лопуховский

После окончания перестрелки Сандалов со своей группой вернулся на КП. В некоторых блиндажах узла связи продолжалась работа. Вокруг, как ни странно, не было видно ни убитых, ни раненых, так как стрельбу немцы с дороги вели неприцельно, больше для острастки. Еще раз проверили домик Военного совета. Людей никого не обнаружили. По приказанию Сандалова возле одного из телеграфных столбов закопали огромную отчетную карту фронта, по которой утром докладывали обстановку командующему фронтом. Номер столба записали[228]. По воспоминаниям одного из телефонистов узла связи В.М. Белова, к 18 часам все имущество узла и даже продукты из военторговской столовой были погружены на машины[229].

В кустах была обнаружена подбитая пулеметным огнем грузовая машина полка связи, которую удалось восстановить. Группа Сандалова находилась на этом месте примерно до 21.00. И все это время по шоссе от Карачева на Брянск шел непрерывный поток автомашин и танков. Мчавшиеся по дорогам мотоциклисты и танки вели беспорядочную стрельбу. За танками, как правило, на машинах двигалась пехота. Война в этом районе шла по дорогам и вдоль дорог. Лесов и болот враг избегал. Мотоциклисты и танки «прочесывали» огнем лежащие на их пути леса, не нанося этим огнем нашим частям существенного урона. Гитлеровцы пытались создать видимость полного окружения наших частей и вызвать тем самым панику.

Как видим, картина, нарисованная Сандаловым, разительно отличается от рассказа Еременко, изложенного им в отчете. Важный момент: Еременко в своей книге «В начале войны», опубликованной в 1966 г., уже не стал расписывать свои подвиги при нападении немцев на КП фронта. Вот лишь один фрагмент из нее:

«Когда фашисты подошли к КП фронта, то он был, что называется, на полном ходу: имелась связь по прямому проводу с Москвой и со всеми штабами армий. Все было организовано, как полагается во фронтовом штабе, и работа шла своим чередом. Многие оперативные документы, еще не отправленные на новый командный пункт, находились здесь же. Захват их противником нанес бы большой вред. Необходимо было спасти документы. Это было крайне сложно под носом у противника, танки которого проходили совсем рядом, громыхая и лязгая гусеницами и ведя беспорядочную стрельбу.

Я возглавил личный состав штаба и охраны. Мы вступили в бой с мотопехотой врага, следовавшей за танками на автомашинах. Противник был ошеломлен и понес потери. На помощь нам подошли три танка, а затем два артиллерийских дивизиона и 300 бойцов мотострелкового подразделения танковой бригады. Тем временем аппаратура связи была снята и вывезена на новый КП, все оперативные документы спасены.

Отдав распоряжение об отходе начальнику охраны штаба полковнику Панкину, я выехал в штаб 3-й армии» [49].

Воспоминания Сандалова были опубликованы позже мемуаров Еременко. Он как бы оппонирует своему бывшему начальнику (конечно, в пределах, разрешенных советской цензурой). Если бы мотопехота противника была задержана огнем охраны и развернулась, то от штаба ничего бы не осталось. Оказывается, и аппаратура узла связи не была уничтожена, и домик Военного совета с документами не был сожжен. Даже карта, по которой докладывали обстановку командующему фронтом, осталась на столе. Если бы Еременко так поспешно не покинул КП, то он не остался бы без штаба и связи. А получилось так, что и командующий фронтом, и его штаб одновременно потеряли управление войсками.

Сандалов с группой штабных работников добрался до Белева к утру 8 октября. В это время штаб фронта имел связь только с Генштабом, который поддерживал радиосвязь с армиями фронта. По словам начальника штаба генерала Захарова, армии получили директиву Ставки на отход только 7 октября. За это время положение войск фронта значительно ухудшилось. Сандалов с сожалением пишет, что если бы армии фронта получили бы его своевременно, то они смогли бы лучше подготовиться к прорыву, пока вражеское окружение было еще не таким плотным.

Поскольку Еременко так и не нашли, 7 октября Ставка возложила временное командование фронтом на командующего 50-й армией генерал-майора М.П. Петрова, подтвердив всем трем армиям фронта их задачу пробиваться на восток за линию ст. Ворошилово, Поныри, Льгов. Ставка потребовала: «Прорыв на восток организовать так, чтобы ни одна дивизия не была окружена или отрезана противником, а матчасть артиллерии и пулеметов должна быть сохранена. Срочно донесите, какую имеете связь с 3-й и 13-й армиями. Донесите коротко наметку плана действий»[230].

С началом маневренных действий в условиях часто и резко меняющейся обстановки выявилось, что принятая схема связи Генштаб — штаб фронта — штаб армии не обеспечивает непрерывное руководство боевыми действиями со стороны Ставки. Причем наиболее слабым местом в этой схеме чаще всего оказывалась связь в звене: штаб фронта — штаб армии. При перерывах связи штабы фронтов не могли управлять войсками и своевременно докладывать нужную информацию в Генштаб. В то же время Генштаб и Ставка, потеряв связь со штабом фронта, также не могли связаться напрямую с армиями. Это особенно выявилось при отводе войск фронтов. Позднее Ставке пришлось взять управление армиями Брянского фронта на себя. Позднее были приняты меры, чтобы перейти к осуществлению принципа организации связи в войсках, названного «связью на ступень ниже».

Еременко несколько по-иному изображает события после нападения немцев на КП фронта:

«С приездом в 3-ю армию я получил возможность лично и письменно отдать приказ о повороте фронта и руководить его осуществлением в 3-й и 13-й армиях. В 50-ю армию приказ был послан шифром. Таким образом, управление войсками не прекращалось. Лишь на несколько часов выключилась связь, когда я переезжал с КП фронта в 3-ю армию (выделено мною. — Л.Л.). Заняв Жиздру, Карачев, Орел, Кромы, Дмитровск-Орловский, Севск, Локоть, Навлю и Брянск, противник перерезал главные коммуникации Брянского фронта, чем и поставил наши войска в условия оперативного окружения. Развивая наступление с тыла, гитлеровцы стремились рассечь наши боевые порядки и уничтожить войска фронта по частям.

Итак, 7 октября рано утром я отдал предварительные распоряжения, переговорив лично с командующими 13-й и 3-й армиями, а в 14.00 этого же дня отдал общий приказ о повороте фронта на 180°.

Войскам Брянского фронта предстояло нанести удар по противнику, вышедшему в тылы фронта, прорвать оперативное окружение и организовать борьбу с врагом на новых рубежах. Для этого нужно было произвести перегруппировку сил и подготовить их для контрудара по войскам неприятеля, действовавшим на флангах и в тылу. Одновременно с нанесением контрудара на восток и юго-восток необходимо было вести маневренную борьбу с запада, с севера и юга.

В „Журнале боевых действий Брянского фронта за октябрь 1941 г.“ мой приказ о повороте фронта записан полностью:

„Командующий Брянским фронтом генерал-полковник Еременко, находясь в штарме 3, с утра 7.10 отдал армиям фронта предварительное распоряжение и в 14.00 приказ о бое с противником с перевернутым фронтом:

„Командующим 50, 3 и 13-й армий. Группам Ермакова и Рейтера. 7.10.41. 14.00.

1. Противник мотомеханизированными частями ударом в направлении Севск, Орел, Киров, Жиздра, Льгов перерезал коммуникацию фронта и создал явное окружение.

2. Армиям фронта строго организованным порядком, нанося удары противнику, пробиться и отходить за линию ст. ст. Ворошилово, Поныри, Льгов по рубежам:

1) Нехочи, Борщево, Суземка к исходу 9.10.

2) Льгов, Дмитровск-Орловский, Ново-Ямское — 10.10.

3) Нарышкино, Опальково, Дмитриев-Льговский — 11.10.

4) Зяблово, Муханово, Машкино — 12.10.

5) Ворошилово, Поныри, Льгов —13.10, где и закрепиться.

3. 50-й армии, прикрываясь сильными арьергардами, отходить, нанося главный удар своим правым флангом с северо-востока на Орджоникидзеград, Карачев, Змиевка. Не менее одной пехотной дивизии иметь уступом назад для обеспечения с севера.

Разгранлиния слева Глазуновка, Ромы, разъезд Клюковники, Красная Слобода.

4. 3-й армии, прикрываясь сильными арьергардами, отходить, нанося главный удар в направлении Дмитровск-Орловский, Поныри.

Разгранлиния слева Почеп, Усмань, Кокаревка, Погар.

5. 13-й армии, прикрываясь сильными арьергардами, отходить и наносить главный удар в направлении Игрицкое, Дмитриев-Льговский, Костин. Иметь уступом назад одну дивизию для обеспечения отхода с юга.

6. Группе Ермакова, удерживая занимаемый рубеж, не допускать наступления противника северо-восточнее Льгов.

7. Группе Рейтера, удерживая рубеж Карачев, Нарышкино, до 10.10 совместно с 50-й армией уничтожить противника в районе Карачев и в дальнейшем отходить в направлении Орел, Змиевка.

8. Авиации фронта в период отхода 8–12 октября во взаимодействии с ударными группами армии и днем и ночью уничтожать колонны и боевые порядки противника, содействуя выходу из окружения, и не допускать подхода его резервов. Для опознания своей авиацией на всех танках и кабинках грузовых машин иметь поперек белую полосу.